Разрушитель - Сергей Григорьевич Зайцев

завалился навзничь, из обрубка брызнула заменяющая ему кровь вязкая жидкость.

Ручеек энергии от “Душелова” вдруг иссяк. Я только сейчас осознал, что раньше, до пятидесятого уровня, умение нередко сбивалось, как только нарушалась концентрация внимания, но сейчас поводок висел прочно, позволяя без помех продолжать бой с другими противниками — одной уязвимостью меньше.

Сбой произошел из-за прямого вмешательства со стороны.

Резко повернув голову, оценил изменившийся расклад сил. Так и есть — еще несколько темных силуэтов проступило из коричневой пелены воющей бури. Проклятье. Впрочем, ожидаемо. Но руки прибывших держали не палицы, а посохи. То ли маги, то ли шаманы. Не доводилось таких шатунов видеть раньше, и в голове сразу загорелся маячок тревоги. Опасность нового не стоит недооценивать.

Заметив, как одна из коренастых фигур вскинула посох, я длинным прыжком сместился за ствол дерева. Оглушительно рвануло — едва успел присесть, как часть ствола над головой брызнула щепой и крупными обломками, в месте удара заплясали темные молнии, обугливая свежую рану в древесине, испаряя выступившую влагу.

Тут же сработал “Щит льда” — несколько голубовато-ледяных скорлупок размером с ладонь возникло в воздухе на пути снарядов, отразив их и разлетевшись в клочья, отлив энергии из-за автоматической активации умения заставил пошатнуться. Чертовы пассивки, с их специфическими плюсами и минусами. Пожалуй, я смог бы сейчас удрать, перебегая от одного дерева до другого, используя их для прикрытия, пока не оторвусь на приличную дистанцию. Я быстрее, чем эти твари… но слишком зол для бегства. Да и вряд ли они прекратят погоню. Не говоря уже о том, что пожиратели — законная добыча, способ поправить здоровье не только Душеловом.

Не подведи, Алан!

Швыряю “Плеть боли” — ради “Метки еретика”. Заклятье хлещет по одному из шаманов призрачным щупальцем — тот как раз вскидывает разгорающийся мертвенно-зеленым светом посох, явно готовя какую-то магическую пакость. Не успевает. Плеть с силой бьет ему в грудь, заставляя отшатнуться, перескакивает на соседнего шатуна-воина, затем впивается в следующего за ним, одаривая всех помеченных “Фантомной болью” — пакетом из дезориентации и ослабления способностей.

“Теневой прокол” бросает меня прямо сквозь древесный ствол, свободным от препятствий туннелем пробивая пространство на пару десятков метров, выносит за спиной врага. Откат едва не сбивает с ног меня самого, слишком много энергии уходит на божественное умение. Быстрый разворот болью рвет протестующие мышцы, простреливая плечи и позвоночник, Пламень впивается между основанием шеи и плечом твари. Вдвое усиленный “Теневым проколом” удар с сухим хрустом перерубает жесткий хребет. Вырвав чужую жизнь и передав ее часть мне, заемная энергия “Жажды крови” пронизывает мое тело разрядом электрического тока, смывает усталость, словно грязную тряпку, затыкавшую артезианскую скважину со свежей водой. Приток энергии столь силен, что сознание на миг меркнет, прежде чем разгореться вновь с еще большим пылом.

Заторможенных “Фантомной болью” соратников бесцеремонно отталкивают другие шатуны, спеша ввязаться в бой. Их больше, чем мне показалось вначале, буря скрывала их истинное число, и теперь они рвутся ко мне со всех сторон. Но для сомнений сейчас нет места. Эти десять секунд, пока работает “Жажда”, нужно потратить с максимальной пользой.

Отпрыгиваю, уворачиваясь от сыплющихся ударов, парирую и бью в ответ, целясь в наиболее уязвимые места, подсвеченные “Уловкой ассасина”. Горло шатунов не способно издавать звуки, мы сражаемся молча, но звуков боя хватает и без криков. Скрежет и звон оружия не затихает, хрустят панцири из зачарованной древесины на телах, разлетаясь осколками под натиском стали, пылающие ненавистью глаза-гнилушки горят в пылевой завесе глазами призраков.

“Щит льда” рьяно перехватывает пропущенные выпады, их слишком много, невозможно ответить на все. Удары столь сильны, что сразу становится ясно — долго на защитное умение рассчитывать не стоит. Двигаться приходится на пределе скорости, реальность воспринимается набором отдельных кадров. Вот в воздух взмывает отрубленная конечность, костистыми пальцами сжимающая палицу. Вот в облаке щепы надвое с треском разлетается подставленный для блока посох шамана, а лезвие меча, продолжив натиск, сносит врагу половину черепа. Вот вспыхивает от выпущенного почти в упор “Копья пламени” воин, налетевший с тыла и замахнувшийся костяным мечом — горит огромным ярким факелом. Огненный сноп пробивает древоподобное тело, выжигая плоть, словно высокотемпературной газовой горелкой, на несколько метров хлещет нестерпимым жаром дальше, обрушиваясь на еще одного шатуна, и тоже воспламеняет того от пояса до макушки, рвется еще дальше… И лишь объяв факелом голову третьего, “Копье пламени” останавливает смертоносный разбег.

Рывок в сторону.

Зеленоватое сияние заклинания проносится мимо, почти касаясь левого плеча холодом смертельной угрозы. Кто-то из врагов все-таки успевает достать в спину, пробивая отработавший свое и угасший “Щит льда”. Перекат превращается в падение. Доспех спасает, но боль от свирепого дробящего удара расплескивается между лопатками, разгораясь костром. Со сдавленным криком откатываюсь в сторону, толчком руки в почву бросаю себя на колено, отмахиваюсь клинком вслепую от возможного удара сверху. Обратным движением глубоко вскрываю бедро замешкавшегося шатуна, вскакиваю, пинком сбиваю его с ног, швыряю “Оковы магии” в нарисовавшегося сразу за ним шамана, оборвав вновь разгоравшееся свечение посоха.

Резко откидываю голову назад, пропуская зазубренное на манер пилы лезвие костяного копья, скользнувшее вдоль скулы и болезненно рванувшее кожу. Стремительно кручусь в круговом ударе Пламенем, вкладывая накопленные очки атаки в “Ледяной шквал”. Трескучий звук. Воин и шаман, оба падают навзничь — невозможно удержаться на обрубках ног, снесенных выше колена.

Однорукий воин-шатун, явно использовав какое-то мощное умение усиления, налетает на меня и едва не опрокидывает на землю. Скрипит и стонет металл от удара в нагрудник, ощутимо проминаясь внутрь, ноги скользят, словно по льду, оставляя рваные борозды в земле. Всей тяжестью своего двухметрового тела шатун насаживается на мой меч, как свинья на вертел. Подчиненному Владыке Смерти разуму плевать на свою целостность, важна лишь поставленная задача. Связав оружие, хватает когтистой лапой за плечо, пытаясь смять мощной хваткой — и металл наплечника протестующе скрипит, поддаваясь.

Ускоренная “Концентрацией сути” словно пуля в стволе винтовки, “Хватка лича” прыгает прямо сквозь меч, рвет вражескую грудную клетку вместе с доспехом — вокруг торчащего в ней клинка образуется сквозная дыра размером с голову. Заклятье ветвится и пронизывает сразу несколько соседних целей, спешивших взять меня в кольцо и превратить в дырявое решето палицами, мечами и копьями. Тройной разрыв — и три трупа валятся на забрызганную мутной жижей, вытоптанную множеством ног и превращенную в грязное месиво землю, а рядом с их телами с едва слышным звоном падают вырванные магией из их тел кристаллы сущности.

Жесточайший удар в затылок затягивает