Избранное - Уильям Блейк

Школьник

Люблю я летний час рассвета.Щебечут птицы в тишине.Трубит в рожок охотник где-то.И с жаворонком в вышинеПерекликаться любо мне.

По днем сидеть за книжкой в школе —Какая радость для ребят?Под взором старших, как в неволе,С утра усаженные в ряд,Бедняги-школьники сидят.

С травой и птицами в разлуке,За часом час я провожу.Утех ни в чем не нахожуПод ветхим куполом науки,Где каплет дождик мертвой скуки.

Поет ли дрозд, попавший в сети,Забыв полеты в вышину?Как могут радоваться дети,Встречая взаперти весну?И никнут крылья их в плену.

Отец и мать! Коль ветви садаНенастным днем обнаженыИ шелестящего нарядаЧуть распустившейся весныДыханьем бури лишены —

Придут ли дни тепла и света,Тая в листве румяный плод?Какую радость даст нам лето?Благословим ли зрелый год,Когда зима опять дохнет?

Стихи разных лет

* * *

Словом высказать нельзяВсю любовь к любимой.Ветер движется, скользя,Тихий и незримый.

Я сказал, я все сказал,Что в душе таилось.Ах, любовь моя в слезах,В страхе удалилась.

А мгновение спустяПутник, шедший мимо,Тихо, вкрадчиво, шутя,Завладел любимой.

Золотая часовня

Перед часовней, у ворот,Куда никто войти не мог,В тоске, в мольбе стоял народ,Роняя слезы на порог.

Но вижу я: поднялся змейМеж двух колонн ее витых,И двери тяжестью своейСорвал он с петель золотых.

Вот он ползет во всю длинуПо малахиту, янтарю,Вот, поднимаясь в вышину,Стал подбираться к алтарю.

Разинув свой тлетворный зев,Вино и хлеб обрызгал змей…Тогда пошел я в грязный хлевИ лег там спать среди свиней!

Песня дикого цветка

Меж листьев зеленыхРанней веснойПел свою песнюЦветик лесной:

— Как сладко я спалВ темноте, в тишине,О смутных тревогахШептал в полусне.

Раскрылся я, светел,Пред самою зорькой,Но свет меня встретилОбидою горькой.

Снег

Зимою увидел я снежную гладь,И снег попросил я со мной поиграть.

Играя, растаял в руках моих снег…И вот мне Зима говорит: — Это грех!

* * *

Разрушьте своды церкви мрачнойИ катафалк постели брачнойИ смойте кровь убитых братьев —И будет снято с вас проклятье.

Меч и серп

Меч — о смерти в ратном поле,Серп о жизни говорил,Но своей жестокой волеМеч серпа не покорил.

* * *

Коль ты незрелым мигом овладелРаскаянье да будет твой удел.А если ты упустишь миг крылатый,Ты не уймешь вовеки слез утраты.

Летучая радость

Кто удержит радость силою,Жизнь погубит легкокрылую.На лету целуй ее —Утро вечности твое!

Вопрос и ответ

Расскажите-ка мне, что вы видите, дети? — Дурака, что попался религии в сети.

Богатство

Веселых умов золотые крупники,

Рубины и жемчуг сердец

Бездельник не сбудет с прилавка на рынке,

Не спрячет в подвалы скупец.

Разговор духовного отца с прихожанином

Мой сын, смирению учитесь у овец!..— Боюсь, что стричь меня вы будете, отец!

* * *

К восставшей Франции мошенники Европы,Kaк звери, отнеслись, а после — как холопы.

Искательнице успеха

Вся ее жизнь эпиграммой была,Тонкой, тугой, блестящей,Сплетенной для ловли сердец без числаПосредством петли скользящей.

* * *

Я слышу зов, неслышный вам,Гласящий: — В путь иди! —Я вижу перст, невидный вам,Горящий впереди.

[Утро]

Ища тропинки на Закат,Пространством тесным Гневных ВратЯ бодро прохожу.И жалость кроткая меняВедет, в раскаянье стеня.Я проблеск дня слежу.

Мечей и копий гаснет бойРассветной раннею порой,Залит слезами, как росой.И солнце, в радостных слезах,Преодолев свой тяжкий страх,Сияет ярко в небесах.

* * *

Есть улыбка любвиИ улыбка обмана и лести.А есть улыбка улыбок,Где обе встречаются вместе.

Есть взгляд, проникнутый злобой,И взгляд, таящий презренье.А если встречаются оба,От этого нет исцеленья.

Мэри

Прекрасная Мэри впервые пришлаНа праздник меж первых красавиц села.Нашла она много друзей и подруг,И вот что о ней говорили вокруг:

«Неужели к нам ангел спустился с небесИли век золотой в наше время воскрес?Свет небесных лучей затмевает она.Приоткроет уста — наступает весна».

Мэри движется тихо в сиянье своейКрасоты, от которой и всем веселей.И, стыдливо краснея, сама сознает,Что прекрасное стоит любви и забот.

Утром люди проснулись и вспомнили ночь,И веселье продлить они были не прочь.Мэри так же беспечно на праздник пришла,Но друзей она больше в толпе не нашла.

Кто сказал, что прекрасная Мэри горда,Кто добавил, что Мэри не знает стыда.Будто ветер сырой налетел и унесЛепестки распустившихся лилий и роз.

«О зачем я красивой на свет рождена?Почему не похожа на всех я одна?Почему, одарив меня щедрой рукой,Небеса меня предали злобе людской?

— Будь смиренна, как агнец, как голубь, чиста, —Таково, мне твердили, ученье Христа.Если ж зависть рождаешь ты в душах у всехКрасотою своей, — на тебе этот грех!

Я не буду красивой, сменю свой наряд,Мой румянец поблекнет, померкнет мой взгляд.Если ж кто предпочтет меня милой своей,Я отвергну любовь и пошлю его к ней».

Мэри скромно оделась и вышла чуть свет.«Сумасшедшая!» — крикнул мальчишка вослед.Мэри скромный, но чистый надела наряд,А вернулась забрызгана грязью до пят.

Вся дрожа, опустилась она на кровать,И всю ночь не могла она слезы унять,Позабыла про ночь, не заметила дня,В чуткой памяти злобные взгляды храня.

Лица, полные ярости, злобы слепойПеред ней проносились, как дьяволов рой.Ты не видела, Мэри, луча доброты.Темной злобы не знала одна только ты.

Ты же — образ любви, изнемогшей в слезах,Нежный образ ребенка, узнавшего страх,Образ тихой печали, тоски роковой,Что проводят тебя до доски гробовой.

Хрустальный чертог

На вольной воле я блуждалИ юной девой взят был в плен.Она ввела меня в чертогИз четырех хрустальных стен.

Чертог светился, а внутриЯ в нем увидел мир иной:Была там маленькая ночьС чудесной маленькой луной.

Иная Англия была,Еще неведомая мне, —И новый Лондон над рекой,И новый Тауэр в вышине.

Не та уж девушка со мной,А вся прозрачная, в лучах.Их было три — одна в другой.О сладкий, непонятный страх!

Ее улыбкою тройнойЯ был, как солнцем, освещен.И мой блаженный поцелуйБыл троекратно возвращен.

Я к сокровеннейшей из трехПростер объятья — к ней одной.И вдруг распался мой чертог.Ребенок плачет предо мной.

Лежит он на земле, а матьВ слезах склоняется над ним.И, возвращаясь в мир опять,Я плачу, горестью томим.

Длинный Джон Браун и малютка Мэри Бэлл