Нет места под звездами (СИ) - Кос Анни

Хальвард поднялся и чуть заметно кивнул — как равный равному.

— Буду ждать вашего ответа.

Лонхат направился к выходу, Йорунн покинула зал следом за ним.

Ульф окликнул ее. Видел, что разговор прошел совсем не так, как должен был, чувствовал повисшее в воздухе напряжение. Но девушка сделала вид, что не услышала, скользнула мимо, не удостоив даже взглядом. Черный Волк подошел к правителю:

— Догнать?

— Пусть идет, видимо, от судьбы не убежать, — Хальвард в задумчивости коснулся черно-золотого обруча на запястье. Браслет, до этого казавшийся абсолютно цельным, без единого соединения или замка, с тихим щелчком раскрылся и остался в руке правителя. — Наверное, настало время ее отпустить.

6. Я не знаю тебя

Йорунн выбежала из зала, невежливо толкнув кого-то и даже не извинившись. Старик оказался уже на входе в галерею, и девушка бросилась следом почти бегом.

— Лонхат, подожди!

Он резко обернулся и девушка замерла, будто налетела на каменную стену.

— Не уверен, что хочу говорить с тобой.

— Лонхат, — Йорунн опешила. — Выслушай меня прежде, чем осуждать.

— Осуждать? О нет. Но я очень зол: на тебя, себя, твоего правителя-мага. Хотя в одном он прав — поспешность не доводит до добра, — он отвернулся и направился прочь.

— Я приказываю тебе остановиться!

— Приказываешь? По какому праву? Ты больше не наследница рода Хольда. Ты отреклась, помнишь? Велела избрать нам нового конунга.

— Я хотела спасти вас. И спасла.

— Нас? А так ли это? — Лонхат почувствовал, что сдержанности в нем не осталось ни капли, тревоги и волнения сегодняшнего вечера выпустили на свободу всю ту растерянность и обиду, что накопилась в душе. — Быть может ты спасала себя? Променяла горящий дом и изнурительную борьбу на спокойную жизнь в довольстве и праздности?

Йорунн дрогнула от того напора, с которым бывший друг произнес эти слова.

— Остановись. Ты не знаешь, о чем говоришь. У меня не было выбора.

— Не очень верится. Не знаю, что тут происходило, но вижу итог: ты обрела могущественного покровителя, обуздала магию, пользуешься уважением и почтением. И забыла о нас, предала. Не стремилась разделить наши тяготы, ни слова, ни письма, ни весточки о себе не послала за эти годы.

— Откуда ты можешь знать, что я делала, а что нет? — вспылила Йорунн. — Кем я по твоему была все это время? — ее голос дрожал от возмущения. — Пленницей. Ценным заложником. Да, на мне нет цепей, но это не значит, что я свободна. Да, я хотела выжить, вернуться однажды домой, но не с пустыми руками, а со знаниями, которые помогут моему народу. Я думала о вас каждый день, каждую минуту. Ради вас я смирилась, превратила свою жизнь в бесконечную череду падений и восхождений, поисков ответов. За эти четыре года я узнала больше, чем кто либо из живущих. Отказалась от имени, наследия отца, стала никем, заново училась жить, дышать, верить, говорить и смотреть людям в глаза. Скажи мне, Лонхат, предводитель войск племени Хольда, что смогла бы я дать нашему народу четыре года назад?

— Не знаю, но может хотя бы надежду. Символ и веру в то, что у нас есть будущее.

— Сейчас я могу предложить гораздо больше.

— Но сейчас тебя нет, о тебе забыли. Никто из нас не пойдёт за тобой. Мы не знаем тебя. Кто ты ныне? Великий маг? Благородная леди из сумеречных земель?

— Та, кем и была прежде. Отличие лишь в том, что я приняла свою суть, а не стала отказываться от нее. Загляни в свое сердце и спроси у него, говорю ли я правду.

— Мое сердце умерло четыре года назад, — внезапно закричал Лонхат и эхо прокатилось под высокими сводами галереи. — Я умер, когда оставил тебя там, среди пламени, одну, безоружную, во власти этого человека. И не живу больше, Йорунн!

Девушка отшатнулась и до боли сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладони.

— То, что там произошло, уничтожило меня. Мне нет прощения, моему поступку нет оправдания! Я подтолкнул тебя к краю, не защитил, не спас… А теперь собираюсь заключить союз с тем, кто погубил тебя окончательно. Это — заслуженное наказание, вот только мне оно не по силам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тишина заполнила все вокруг липкой болотной тиной. Старик пошатнулся и тяжело оперся рукой о колонну. Он прикоснулся лбом к равнодушному камню и хрипло вдохнул вечернюю прохладу.

Йорунн замерла одинокая, потерянная. Близкий человек, верный подданный, старый друг отверг ее. Это ударило больнее кинжала, выбило весь воздух из легких, оставило звенящую пустоту там, где теплились иллюзии.

— Лучше бы мы оба умерли тогда, чем дожили до этого дня, — донёсся до неё тихий шепот, — лучше бы вовсе не рождались. Горькая доля предателей и трусов…

И, пошатываясь из стороны в сторону, Лонхат побрел прочь. Йорунн, раздавленная и опустошенная, просто смотрела, как он исчезает за поворотом. А потом, упрямо сжав губы, направилась к выходу из замка. Она была рада уйти куда угодно, лишь бы оказаться подальше. От мысли, что сейчас ей следовало бы вернутся в зал и смотреть на веселящихся людей, передергивало.

Отвращение к самой себе поглотило ее, словно мутные воды. Они сомкнулись над головой, не давая сделать вдох, да и, честно говоря, не очень хотелось.

Когда галерея опустела, и стихли даже звуки шагов вдалеке, из ниши за колонной выскользнула тень. Невысокий, по-мальчишески хрупкий силуэт устремился вслед за Лонхатом.

7. Поговорим?

К себе Йорунн вернулась далеко за полночь. Беззвучной тенью вошла в комнату, прикрыла за собой дверь и без сил опустилась на пол, уткнувшись головой в колени.

Она и в самом деле предательница, забытый всеми изгой, не достойный ни уважения, ни прощения. Запуталась в собственных целях, потеряла себя в погоне за мечтой. Наивная, надеялась однажды вернуться на рассвете в родные края и скакать навстречу солнцу во главе верного войска.

Реальность оказалась иной: никто не ждал ее там, и вряд ли кто-то поймет, чем она пожертвовала. Прошлое осталось в прошлом, все мосты назад разрушились. Да и сама она изменилась. Чистая девочка, которая смотрела на мир наивными глазами, теперь жила лишь в воспоминаниях.

Плохо это или хорошо, кто знает?

За окном в горела россыпь бело-голубых звезд, темные силуэты гор зубчатой стеной разрезали небо, а над ними показался тонкий серп луны — ночь была удивительно красивой. Йорунн перебралась к окну и, словно маленький ребенок, уселась на подоконник, поджав под себя ноги. Тьма откликнулась на ее зов, мягко коснулась плеча, а потом полупрозрачное драконье тельце обвилось вокруг запястья.

— Хочешь меня утешить? — девушка погладила чуть шершавую темную спинку кончиками пальцев, и дракончик тихонько фыркнул, устраиваясь поудобнее. — Спасибо.

В дверь постучали.

Йорун вздрогнула, обернулась и даже почти не удивилась, увидев Хальварда. Искры в его глазах сияли ярче звезд в небе за окном.

— Позволишь войти?

— Разве могу запретить? Вы в своем праве.

— Я уйду, если прогонишь.

Почему-то одиночество пугало сейчас сильнее, чем предстоящий разговор, и Йорунн слабо качнула головой:

— Входите, располагайтесь. Продолжим прерванную беседу? Почему бы и нет… К чему откладывать? Сейчас вы скажете, что я позволила себе лишнего, потеряла контроль над собой, нарушила ваш приказ. Что вы, как всегда, были правы, а я — глупая вздорная девчонка и заслуживаю наказания.

— Нет… — правитель осмотрелся, пододвинул к окну одно из кресел, опустился в него. — Всего лишь хотел спросить, как ты?

— Плохо, если честно…

— Лонхат не стал слушать?

— Увы. И вы знали, что так будет, пытались предупредить. Надо было послушать вас и не ходить за ним, от этого стало только хуже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Ты никогда не была покорной.

— Не повезло вам с ученицей, — она повела плечами, словно извиняясь.

— А это уж мне решать, — усмехнулся он. — Ты импульсивна, но умна. Как давно поняла, что я лгу тебе?

— Почти сразу.