Нахалка на его голову - Елена Солт

- Не надо… подниматься. Я сама. Спущусь.

- Время пошло.

Ветров демонстративно постучал пальцем по наручным часам. Я протянула руку за скейтбордом, который всё ещё был зажат у него под мышкой, но мужчина обошёл тачку, бросил в свой багажник мой скейт и захлопнул его:

- Получишь, когда съёмки закончатся.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Я смутно помнила, как влетела вверх по лестнице и обняла мамочку. Папа уже спал, ему завтра к половине шестого на проходную на завод, где он работает охранником вот уже тридцать лет. А у мамочки завтра смена в детском саду не утром, а после обеда, вот она и не ложилась, ждала меня, беспокоилась, звонила.

Я знала, что родители никогда бы не отпустили меня туда, куда я вынуждена сейчас пойти. Не то воспитание. Но перспектива поссориться с целым телеканалом, остаться без практики, курсовой и работы в будущем явно была пострашнее, чем родительский гнев. К тому же упёртый цербер ждёт у подъезда, и у него мой скейт из канадского клёна, на который я копила почти год, так что без шансов.

Ничего, чуть позже, когда придёт время, я расскажу папе с мамой правду, всё объясню, и они поймут, обязательно поймут. А пока я лишь сказала, скидывая вещи в рюкзак, что меня взяли помощницей режиссёра на съёмки, но я вынуждена быть там круглосуточно. Звонить буду сама, да. Насколько? Да неделя максимум! Не переживай, мамочка, Ирина Викторовна строгая, но справедливая. И в съёмочной группе меня полюбили, я там как своя! Ах, да, здесь вот пирожки, только с сёмгой, наверное, уже не очень, лучше кушайте с картошкой и шпинатом. Люблю тебя, мамочка, и папу поцелуй от меня!

Обратная дорога прошла в молчании. Ветров врубил на полную катушку какую-то грёбанную классику. Я насупилась, отвернулась к окну и демонстративно заткнула пальцами уши. Остановились около небоскрёба в деловом центре.

- Приехали. – Отрывисто бросил мужчина, глуша мотор.

Я вышла наружу и задрала голову, пальцем пытаясь сосчитать, сколько этажей у этой высоченной башни. Но её верхушка терялась в ночном пасмурном небе.

- Двести, - буркнул Ветров.

- Что?

- Здесь двести этажей.

Вместо ответа я лишь пожала плечами. Подумаешь.

Неуместно. Вот как я ощущала себя в холле пафосного бизнес-центра, среди мрамора, позолоты и красного дерева. Вертела головой по сторонам, не понимая, как вообще могла оказаться здесь. Я, Арина Кострова, простая девчонка в потёртых кедах, джинсовой юбке и косухе из сэконд-хэнда.

Мой спутник, наоборот, был в своей стихии. Ветров уверенными шагами пересекал холл. Я поспешила следом, пока не застыла посередине, глазея на живописные картины с библейскими сюжетами на потолке. Кажется, я даже приоткрыла рот, переступая с ноги на ногу и поворачиваясь вокруг своей оси. Мадонна, ангелы, бес с каким-то трезубцем были божественно красивы.

- Арина!

Раздражённый голос Ветрова заставил вздрогнуть. Мужчина уже прошёл охрану и сейчас стоял в лифте, удерживая его кнопкой. Я со всех ног бросилась к нему через металлическую рамку. Разумеется, рамка противно запиликала.

Я испугалась ещё больше, почему? Да кто его знает! Просто потому, что этот дорогущий бизнес-центр имел полное право на то, чтобы я ему не понравилась и была вышвырнута вон. Вот и охранник метнул в мою сторону убийственный взгляд, размял шею и двинулся по моим следам всей своей          огромной глыбой в костюме. Я спряталась за спиной Ветрова и вжалась в стенку лифта. Ой, мамочки, что сейчас будет!

Но всё закончилось на удивление быстро. Мой спутник всего лишь бросил:

- Всё нормально. Она со мной. – И нажал кнопку закрывания дверей.

Сквозь съезжающиеся створки лифта я увидела, что охранник кивнул и лениво поплыл обратно на свой пост. Выдохнула и вся внутренне подобралась.

Мы поднимались наверх целую вечность, и чтобы нарушить неловкое молчание, я сказала:

- Красивые картины там. На потолке.

- Вульгарная безвкусица. – Ответил, не поворачивая головы, Ветров.

- Вам виднее, - цокнула и закатила глаза. Важный какой. Подууумаешь! Ну и буду молчать.

- Хочешь совет?

- Нет. – Буркнула я мужской спине и отвернулась к зеркалу в задней стенке лифта. Блин блинский, шишка точно будет.

- Старайся пореже открывать рот. И не веди себя так.

- Как - так? – Я пыталась перебросить часть волос вперёд, чтобы прикрыть растущую шишку на лбу, но получалось не очень. Если они прикрывали шишку, то падали на глаза и мне было ничего не видно.

- Как неотёсанная нахалка.

- Чего? – Протянула обиженно, тут же забыв про волосы. – Сам такой! Сам нахал, и… и мозгов, как у улитки у тебя, вот!

Ветров поморщился и впервые удостоил меня взглядом. Хотел ещё что-то сказать, но лишь махнул рукой.

– Бесполезно. А, ладно, дело твоё. Потом не рыдай со стыда и не проси Струкову вырезать из эфира твои тупые выходки, с ней этот номер не пройдёт.

- Не собиралась. И я не тупая. – Надулась, скрестила руки на груди и пробубнила. - И вообще, стыдно у кого видно, а у меня не видно.

- Детский сад. – Раздражённо бросил Ветров и шагнул в разъехавшиеся двери лифта.

Мы оказались в коридорчике, под прицелом сразу четырёх видеокамер, мигающих с потолка красными огоньками. Всего одна дверь впереди, позади лифт. Ветров приложил магнитную карту и нажал дверную ручку. Вслед за ним я переступила порог и не смогла сдержать восхищённого «вау».

Роскошный пентхаус на верхушке элитного бизнес-центра – вот где находится основная съёмочная площадка. Сейчас была включена только подсветка, и пространство тонуло в полумраке. Зона прихожей плавно перетекала в гостиную с большим белым диваном и креслами. На стене висела огромная плазма. Чуть дальше просматривалась кухня с вытянутым обеденным столом и белоснежным глянцевым кухонным гарнитуром. Всё стильно, дорого, богато и сверкает чистотой.

Раскрыв рот, я обошла всё это великолепие и провела кончиком пальца по барной стойке, чтобы убедиться, что не сплю, затем подбежала к панорамному окну, прислонилась