Журнал «Вокруг Света» №02 за 1992 год - Вокруг Света

Скоро «жертва» нашлась. По мостику шла полная женщина в голубом сари с двумя девочками, лет тринадцати и лет восьми. Старшая, с глубоко серьезным и чего-то ждущим лицом, подошла к галерейке. Мужчина улыбнулся ей, его небритое лицо стало хитро-ласковым. Он взял из плошечки палочку и нарисовал на лбу девочки красное пятнышко. Надо было видеть, с каким благоговением девочка приняла этот знак благословения! Ее маленькая сестричка всю процедуру наблюдала с открытым ртом. А женщина деловито положила в чашку, стоящую на перилах галерейки, заранее приготовленную монету.

Левее галерейки в речку, которая здесь круто поворачивает и скрывается в зеленом ущелье, спускаются широкие каменные ступени. Рядом, в густой тени огромного дерева, стоит маленькое, простое и невзрачное строение в форме куба с одной четырехскатной крышей; на его дверях висит громадный замок. Никто не обращает на этот куб внимания. По крайней мере, никто из нас, экскурсантов, не заметил его. Не было возле храмика и никаких следов подношений. А между тем это было святилище самой Кали!..

Наше внимание привлекла просторная белая площадка правее галерейки. Площадка врезается в гору, впереди обнесена низкой узорчатой оградой, пол ее выложен белой плиткой. Посередине площадки стоят четыре тонких столба, словно для шатра, но вместо него со столбов поднимаются... изогнувшись и распустив капюшоны, золотые кобры.

На площадке толпятся люди. Среди них выделяются двое: взрослый мужчина в белой рубахе и подросток, явно здешние хозяева. Да, оказывается, они здесь работают... «мясниками». К ним то и дело подносят петухов и селезней, подводят барашков, козлов, и они очень ловко, одним ударом, отрубают им головы. Прямо тут же, возле барельефа какого-то божества, стоящего на полу площадки, рядом с дыркой в земле.

У старшего «мясника» босые ноги забрызганы кровью чуть не по колено. У маленького помощника, почти ребенка, длинная белая рубаха в огромных пятнах крови даже на спине...

В левом дальнем углу площадки людей больше, все они держат в руках что-то, завернутое в широкий зеленый лист, и стремятся пробраться к высокому каменному столику. Там дымятся черные головешки, белесый дымок завешивает колеблющейся занавеской изваяния богов... Жертвенник! Божеств несколько. Одно божество я знаю, это — Ганеша, у него голова слона.

Верующие торопятся помазать всех богов подряд свежей кровью жертвенных животных... Кровь стекает вниз, где разложены зеленые листья, цветы, крошки разной пищи, фрукты... Черная собака проворно слизывает свежую кровь тут же из-под рук людей и, давясь, поедает вареный рис.

Полная крупная женщина с черной каймой вокруг глаз сидит у края жертвенной площадки на корточках, конец дорогого сари упал на грязный пол. Перед ней — квадратный «коврик» из «живых» огоньков. Женщина совершает какой-то религиозный ритуал.

Неподалеку от женщины пожилой мужчина в европейском пиджаке тоже сидит на корточках и мажет свою седеющую голову свежей кровью барашка, только что принесенного в жертву богине Кали...

Другой рослый мужчина с висячими седыми усами, делающими его похожим на украинца, медленно и торжественно выходит из решетчатых ворот площадки; впереди себя он держит обеими руками плетеное блюдо, на котором лежит тот самый обезглавленный пленный петух и отдельно — его голова с большим красным гребнем.

Вот на площадке появился мужчина с девочкой лет девяти в европейском ситцевом «мятом платье». Мужчина держит на веревке черного козла с озорными желтыми глазами. Шерсть на нем блестящая, волнистая... Подошел «мясник», без слов взял козлика за веревку и отвел на несколько шагов в сторону. Взмах корги — большого и тяжелого «ножа», похожего на топорик, и... через минуту я вижу окровавленную черную голову козлика, она лежит на сдвинутых вместе ладонях девочки, которые она вытянула перед собой. Желтый глаз козла моргает длинными ресницами...

Девочка держала голову животного без тени брезгливости и, казалось, без страха. Стояла серьезная, смирная. Видимо, для нее ничего неожиданного в происшедшем не было. Произошло что-то нужное и важное.

На жертвенной площадке — густой запах крови и пота, помета и шерсти животных, копоти горящего масла и фитилей. Толкутся и суетятся люди возле изображений богов или их символов деловито, но молча. Да, на площадке стоит тишина. Всепоглощающая! Лишь изредка раздается неуверенный звон колоколов, висящих рядами в маленьком тупичке, чуть повыше жертвенной площадки.

На каменных ступенях, спускающихся в речку, кучи мокрого куриного пера, кровь, мусор... Двое мужчин потрошат тушу козла... Женщина, присев на корточки, ощипывает петуха... В других местах, стоя прямо в мелкой воде, по двое, по трое, мужчины скоблят и моют туши козлов и баранов, что-то выбрасывают... Возле плавают и ныряют, поставив хвост вертикально вверх, жирные утки... На ступенях рыжие собаки спокойно, обстоятельно лакомятся потрохами...

... А отрубленная голова черного козла на вытянутых руках девочки осталась в памяти навсегда...

Дакшинкали — Катманду

 

Людмила Якубенок Фото автора

Матка Боска Ченстоховска, или Как мы ездили в гости к Папе

В традициях журнала «Вокруг света» рассказывать читателям об экспедициях и странствиях знаменитых путешественников. Сегодня, похоже, поездки по дальним и ближним странам становятся делом привычным и обыденным, и в них отправляются не только опытные и бывалые, но и совсем еще молодые люди. Они по-новому видят мир, по-своему воспринимают происходящее, своим языком рассказывают об увиденном. Мы уже знакомили читателей с заметками о путешествии автостопом по Скандинавии Сергея Фролова. Предлагаем вашему вниманию еще один материал, написанный студентом факультета журналистики МГУ, о поездке в Польшу. Студентов — и верующих, и атеистов — пригласил в Польшу лично папа Иоанн Павел II для участия в традиционном паломничестве в святой город Ченстохову. На этот раз оно проходило в рамках VI Всемирного дня молодежи.

Подобралась теплая компания паломников-журфаковцев (почти поголовно некатоликов), которая с радостью приняла это приглашение.

М ы официально стали паломниками в поезде Москва - Брест: нам выдали косынки и гачки с надписью «Ченстохова 91». И тут же выяснилось, что нас обманули. Каждый волен был выбрать маршрут путешествия — присоединиться к краковской, варшавской или ченстоховской группе. Мы, как люди неленивые и любознательные, записались в краковскую, поскольку быть в Польше и не посетить Краков — это то же самое, что — лет десять назад — приехать в Союз и не съездить в Санкт-Петербург. Но оказалось, что «краковцев» почему-то везут в город Радом, чему мы были далеко не рады. И немедленно поклялись на святой ченстоховской косынке побывать в Кракове во что бы то ни стало.

Граница

В Брест прибыли в час ночи и, поскольку до досмотра на таможне оставалось еще несколько часов, решили осмотреть Брестскую крепость. Увы, ночью музей в крепости не работал. Зато двое пограничников с собаками нашему приходу страшно обрадовались — было кому сказать: «Дальше проход закрыт. Погранзона».

Загружаемся в поезд до Тересполя, приграничного городка по ту сторону кордона. Обычная электричка, только вагоны покороче, чем в Союзе, да кресла помягче. Трогаемся... Граница, плещется Буг, стоит часовой и насмешливо смотрит на нас: грядет второй досмотр, уже польский. Польские пограничники разочаровывают еще больше. Входит сонный детина и нехотя спрашивает:

— Водку везете?

— Везем, — раздается с крайнего сиденья тонкий и испуганный девичий голосок.

— Сколько бутылок?

— Одну.

— А зачем?

— На хлебушек в Польше поменять.

Больше вопросов не возникает.

Польша

К утру приезжаем в Радом. Обычный промышленный город, типовая застройка... Все, как в родном отечестве, кроме вывески «Beer» с перечислением десятка сортов пива и отсутствия очереди под ней. Надо привыкать — мы в Речи Посполитой.

 

Едем в Духовную Академию — святое место для всех жителей города. Там уже собралось несколько тысяч человек, начинается служба, которая длится часа четыре. Молитвы, религиозные песни, снова молитвы и — ни тени усталости на лицах. Поляки веруют истово, только сейчас начинаешь понимать, какую роль играет здесь церковь. По словам ксендза Петра, который еще будет упоминаться в данном повествовании, верующие в Польше — это процентов 90 населения.

Главная достопримечательность любого польского города — конторы по обмену денег. Они натыканы на каждом углу, и в них наш рубль в таком же почете, что и доллар. Причем принимают не только червонцы, чем нас пугали в Союзе, но даже цветастые сто- и пятидесятирублевые творения Павлова. Обменный курс — 330 злотых за рубль, 11400 — за доллар. Много это или мало — никто из нас не знал. Зажав в руках польские деньги — «пенензы», мы отправились по магазинам. Наличности хватило только на пару бутылок пива с будоражащим названием «Окосим». Кошельки отощали настолько, что из потенциальных покупателей пришлось переквалифицироваться в зевак. Мы шатались по городу и видели сплошь магазины, магазины, магазины. Торговля шла везде, где удавалось примостить ларек или палатку.