Преломление - Питер Клайнс

– Не надувал я тебя, – ответил Реджи, усаживаясь к себе за стол, – я просто тебя знаю.

Майк окинул взглядом кабинет. Муравьи уже тащили картинки с предыдущего визита. На столе стоял новый монитор. Еще две черные покерные фишки с логотипами двух разных казино Лас-Вегаса присоединились к тем трем, что лежали у подставки монитора в прошлый раз. Стены из чисто белых стали желтоватыми и матовыми. На полках появилось девятнадцать новых книг, а пятнадцать старых куда-то исчезли. Среди книг было два экземпляра «Истории того, что мы знаем» Артура Кросса: один в твердой обложке и один – в мягкой. Корешок той, что в мягкой, выглядел гладким и нетронутым.

– Как только ты здесь оказался, – продолжил Реджи, – и услышал, что представляет собой проект, я понял, что ты согласишься.

Майк пробежал взглядом по остальным предметам на полке. Сертификат в рамочке. Заводной робот. Пара памятных наградных табличек: одна латунная, одна серебряная. Фото улыбающегося Реджи в неофициальной одежде с молодой азиаткой. Открытка с видом «Страны Будущего» в Диснейленде. Муравьи внесли каждый предмет в одну из десятка рубрик.

– Тебе следовало объяснить мне заранее, – возразил он.

– У тебя не было доступа.

– Ты только что сказал, что знаешь меня.

– Хочешь, чтобы я извинился?

Майк плюхнулся в одно из кресел по другую сторону стола.

– Ты мне необходим. Я не могу допустить, чтобы ты сказал «нет», так что… может, я смухлевал. Загнал тебя в такое положение, когда отказать очень сложно. – Реджи ладонями отбил по столешнице дробь. – Прости.

– Ты же знаешь, что штуки вроде этой могут сделать со мной. С моей жизнью.

– Знаю. Но ты действительно мне нужен.

Майк загнал несколько муравьев за стены.

– Ты – урод.

– Ничего нового ты мне не сказал. Хочешь вернуться домой?

– И тысячу долларов.

– Да, конечно. Если тебе правда неинтересно, если ты считаешь, что не справишься… я пойму.

Майк сосчитал до пяти. Эту привычку он приобрел еще в юности. Стоит ответить слишком быстро, и все сразу решают, что ты ляпнул, не подумав.

Реджи снова выбил дробь.

– Ты этого хочешь?

– Нет.

– Но при этом предполагается, что я урод.

– Хоть тут мы друг друга понимаем.

– Может, перестанем терять время?

– Конечно.

– Меньше чем через час я должен буду снова встретиться с комиссией, – сказал Реджи. – Ты должен пойти со мной. Как тебе сегодняшнее утро?

Муравьишки забегали активнее. Они несли кусочки звуков и изображений, первых впечатлений и реакций.

– Это все всерьез? Кросс сделал настоящий телепорт? Машину, которая переносит материю с места на место?

– Ну да. Ты же их слышал. Но это, скорее, дверной проем.

– Как в «Звездных вратах» или вроде того?

Реджи покачал головой.

– Не ляпни такого при Артуре или Олафе. Они ненавидят это сравнение.

– Понял. Сколько они работали над проектом?

– Три года в «Двери Альбукерке». И до этого два года в «СЕТ».

– Я думал, DARPA предоставляет только годовые гранты.

– Обычно да, но мы не прерываем действительно многообещающие работы только потому, что прошло двенадцать месяцев.

– Вопрос, насколько все реально, не стоит? Это не может быть каким-то фокусом?

– Я все своими глазами видел, – сказал Реджи. – Три раза. В последний раз они предложили нам с Келли поучаствовать.

Муравьи мимолетно показали изображение миниатюрной помощницы Реджи. Ее волосы были рыжими, если не считать пары миллиметров каштанового цвета у корней.

– И вы…

– Да. Оба.

Майк выпрямился в своем кресле.

– Значит, она, ты и кто-то третий? Или ты два раза видел, как оно работает, а один раз вы вместе поучаствовали?

– Решил придраться к математике?

– Черт, да.

Реджи улыбнулся.

– В первый раз я видел крысу. И бейсбол.

– Бейсбол?

Муравьишки принялись сооружать картинку, прежде чем Реджи набрал в грудь воздуха для ответа.

– Это же открытая дверь. В качестве испытания они кидали через нее туда-сюда мяч. Во второй раз перемещали шимпанзе. А третий раз был девять недель назад. Келли и я переместились друг за другом. Вначале я, потом она.

– И как ощущения?

– Никак, – ответил Реджи. – Все равно что из комнаты в комнату перейти.

– Название «Дверь Альбукерке» – это отсылка к Багзу Банни?

– Да. Артур любит старые мультики. Ты – первый человек, которому не пришлось объяснять его смысл.

Майк кивнул.

– Ладно, пойми меня правильно, – сказал он, – но, если Кросс добился успеха, зачем тебе я? Не понимаю, почему у вас возникают проблемы с финансированием. Черт, я не понимаю, почему ты не объявил обо всем.

– По нескольким причинам. – Реджи убрал руки со стола и сложил пальцы. – Первая заключается в том, что, как ты мог заметить, у Артура и Олафа пунктик на секретности, а у них в команде настоящий культ личности.

– А команда большая?

– Шесть человек.

– Маловато для культа.

Реджи проигнорировал его замечание.

– В Вашингтоне не любят, когда у кого-то есть от них секреты. Все дело в статусе. Видел же, как сенатор и полковник напряглись при замечании, что им «незачем знать».

– Да уж.

– В этом городе это не просто оскорбление, а настоящая пощечина. Так что эта парочка хочет прикрыть работы Артура, чтобы потешить свое эго.

– Глупо, но понятно.

– Во-вторых, по стандартам DARPA это очень долгий проект. Если бы им занимался кто угодно, кроме Артура Кросса, его бы, вероятно, давным-давно закрыли. Но на сегодняшний день Артур не то третий, не то четвертый по известности среди живых ученых, сразу после Стивена Хокинга[14] и Нила Деграсса Тайсона[15].

– А на третьем месте, по-твоему, Билл Най[16]?

– Конечно. Итак, я дважды продлил финансирование Артура, он показал весьма впечатляющие результаты, и я профинансировал его в третий раз.

– Сейчас, значит, будет четвертый.

– Надеюсь.

– Я до сих пор не понимаю, зачем я так тебе понадобился.

Реджи разъединил пальцы и взял одну из черных покерных фишек. Положил ее поперек костяшек и принялся крутить, с волшебной ловкостью пропуская между пальцами.

– Кажется, там что-то не так.

– Ты же только что сказал: все работает.

– Сказал.

– Кто-то обзавелся при перемещении головой гигантской мухи?

– Дверь работает по-другому. И проблема не в технике. – Реджи прокатил фишку по тыльной стороне ладони и пожал плечами. – Ладно, может, и в технике. Не знаю. На бумаге все выглядит, если можно так сказать, фантастически, но что-то там неладно.

– Типа чего?

– Там какая-то плохая атмосфера. Они все на взводе. Отзываются друг о друге странно. Часто сидят на больничных.

– Как тот физик, который не приехал сегодня, хотя должен был?

– Возможно. Трудно сказать точно. В том смысле, что они – кучка анахоретов, и я, конечно, для них в определенной степени чужак. Я часто имею дело с подобными людьми, уже привык. Но за последние шесть или семь месяцев обстановка вроде как… ухудшилась.

– Как ухудшилась?

– Это будет четвертый раз, – сказал Реджи.

– Почему мне кажется, что к этому-то ты и вел?

– Возможно. Два месяца назад, сразу после моего последнего визита, я послал туда Бена Майлса. Он был одним из моих…

– Я в прошлый раз с ним познакомился, – Майк поднял палец. – Ты использовал прошедшее время. Что с ним стряслось?

Фишка в пальцах Реджи прекратила вращение.

– Он отправился в Сан-Диего провести официальную проверку. Когда он вернулся, мы немного поговорили, и он в целом отозвался обо всем положительно. И о проекте, и о людях. Меня он упорно называл «приятелем», и, помню, я тогда подумал, что это как-то странно, но решил, что он подхватил словечко в командировке. Бен сказал, что через пару дней предоставит полный отчет. А потом поехал домой и позвонил оттуда в девять-один-один. Сказал, что кто-то похитил его жену и подменил посторонней женщиной.

Муравьи приволокли образ Бена, протягивающего Майку ладонь для пожатия. На другой руке было золотое обручальное кольцо.

– Он работал с несколькими проектами, имеющими отношение к госбезопасности, поэтому пришлось привлечь ФБР. Бекки, его жена, малость офигела, но прошла все проверки. Бен по-прежнему ее не признавал. Обвинил меня в том, что я участвовал в подмене. – Фишка в руке Реджи снова закрутилась. Сделала полный оборот вокруг костяшек его пальцев. Потом второй. И третий. – Он в больнице Бельмонт в Филадельфии. Пробыл там уже почти шесть недель. Вначале думали, что у него синдром Капгра, что мозг совершает какую-то ошибку при вводе-выводе данных, но тесты этого не подтвердили. Теперь предварительно ставят параноидную шизофрению.

– А раньше у него не проявлялось признаков душевных заболеваний? Он не говорил о тайных заговорах или о чем-то еще в таком духе?

– Нет. Кремень-человек был.

– Наркотики употреблял?

– Даже не пил почти. И раз в год проходил полный медосмотр.