Невеста дьявола - Стефани Лоуренс

— Доброе утро, дорогая.

Онория моргнула и царственно наклонила голову. Пока они с Уэйном обменивались приветствиями, Девил любовался женой. Готовясь выйти на улицу, она надела золотистую мантилью из мериносовой шерсти. В одной руке Онория держала бархатный капор, отделанный рюшем, в другой — облаченной в перчатку цвета слоновой кости — красовалась муфточка из золотистого бархата, отороченная лебяжьим пухом. Высокий воротник мантильи с внутренней стороны был отделан тем же дорогим материалом. Волосы закручены в тугой пучок — а утром ее спутанные кудри разметаны по всей подушке. От этих воспоминаний по телу Девила разлилось приятное тепло, а на губах сама собой расцвела улыбка.

Сунув ключ от ящика в карман жилета, он с самодовольным видом подошел к Онории. Она повернулась к нему и вздернула брови.

— Виконт раздобыл какие-нибудь сведения? Девил застыл как вкопанный. Даже не глядя на Уэйна, он понимал, что тот безмерно удивлен.

— К сожалению, нет. Он попросил отсрочки.

— И ты согласился? Девил медлил с ответом.

— Если виконт так медлителен, может, стоит воспользоваться услугами другого человека?

— Все не так просто. — Увидев в ее глазах недоумение, он продолжал: — Благодаря некоторым своим качествам Брамли идеально подходит для такой работы.

Онория удивилась еще больше.

— Я видела виконта мельком, но он не произвел на меня впечатления человека, которому можно доверять. — Она сделала паузу и, слегка нахмурившись, взглянула на непроницаемое лицо Девила. — Раз уж мы в Лондоне, почему бы тебе не заняться расследованием самому? Сюда понаехала масса людей. Скажи, что ты хочешь узнать, — и я постараюсь помочь тебе.

Уэйн поперхнулся от ужаса, но попытался скрыть это, изобразив приступ кашля.

Онория строго посмотрела на него. Мужчины переглянулись, и Девил сразу помрачнел. Заметив этот молчаливый обмен репликами, она насмешливо прищурилась.

— Так чем же именно занимается Брамли? Ответ легко читался в их глазах. Онория вздернула подбородок. Девил многозначительно посмотрел на своего кузена. Тот учтиво улыбнулся Онории.

— Я покидаю вас. Надеюсь, вы получите ответы на все вопросы.

Уэйн склонился над ее рукой, выразительно взглянул на Девила и удалился. Когда за ним закрылась дверь, герцог окинул Онорию внимательным взглядом. Ее глаза были полны непоколебимой решимости.

— Тебе не следует знать детали.

Он хотел подойти поближе, но жена обдала его ледяным презрением. Интересно, что она прочла в его глазах? Девил восхищался ею как никакой другой женщиной, и страстно надеялся, что это не проявляется внешне.

Онория распрямила плечи и еще выше подняла подбородок.

— Я твоя жена, твоя герцогиня. Если что-то угрожает нашей семье, я должна знать об этом.

Девил отметил, что она подчеркнула слово «нашей», причем не отворачивалась, говоря это, а продолжала смотреть ему в лицо бесстрашно и твердо. Грозное молчание тянулось долго. И сколько за ним стояло невысказанных упреков! Онория бросила вызов властной натуре мужа и хорошо понимала это но отступать не собиралась.

— Ты невероятно упряма, — сказал Девил, прищурившись.

— Ты знал это еще до свадьбы, — надменно возразила она.

Он сухо кивнул.

— К сожалению, в этом ты не изменилась. — В его голосе звучало раздражение.

Онория передернула плечами,

— Ты выбрал меня — и на счастье, и на горе.

Глаза Девила вспыхнули.

— Ты тоже.

Их взгляды снова скрестились, как шпаги. Атмосфера накалялась. Онория медленно подняла бровь. Рассерженный Девил указал ей на кушетку:

— Эта история не для женских ушей.

Скрывая свое торжество, Онория послушно села. Девил устроился рядом и пересказал ей суть грязных слухов, которые дошли до Люцифера. Оказывается, кто-то из Кинстеров начал часто посещать «дворцы».

— Дворцы? — недоуменно переспросила Онория. На скулах Девила заиграли желваки.

— Бордели. Только очень дорогие.

— Но ты же не веришь, что это кто-то из вашей «коллегии», — сказала она, заглянув мужу в глаза.

Это был даже не вопрос, а утверждение. Девил угрюмо покачал головой.

— Я знаю, это кто-то из наших, — заявил он, решив не посвящать Онорию в детали того, что там происходит. Его жене не следует знать о проституции, тем более в ее худших проявлениях. — Возможно, Толли заходил туда из любопытства и увидел или услышал нечто важное. Хозяйки «дворцов» богаты и обладают огромной властью. Ведь к ним наведываются люди, которым есть что скрывать и которые могут заставить замолчать человека, узнавшего их тайны.

— Почему ты выбрал именно Брамли? — спросила Онория, внимательно глядя на мужа. Девил скривил губы.

— К несчастью, мнение Кинстеров по этому поводу широко известно. Хозяйки осторожны: нам они ничего не скажут.

— Неужели ты действительно думаешь, что это был Толли? — помолчав, уточнила Онория.

Девил отрицательно покачал головой.

— Значит, остается только… — Он нахмурился и опять состроил гримасу. — Нет, тоже не верю.

Какое-то время они молчали. Онория очнулась первой.

— Пресвятые небеса! Я же опаздываю! — воскликнула она, посмотрев на часы, и вскочила с кушетки.

— Куда это ты собралась?

— Хочу навестить Луизу, а потом надо ехать к леди Коулберн на обед.

— Ничего не говори ни Луизе, ни моей матери. Онория снисходительно посмотрела на мужа.

— Разумеется, не скажу.

Она уже направилась к двери, но Девил остановил ее, развернул к себе и заглянул в глаза, дожидаясь, пока в них зажжется огонек страсти. Потом поцеловал. За поцелуем последовали шепот и мучительные, дразнящие прикосновения…

Девил внезапно отстранился. Онория рассердилась, но тут же успокоилась, увидев его улыбку. Она выпрямилась и величественно кивнула.

— Желаю вам хорошо провести день, милорд.

— Я желаю вам того же, миледи.

* * *

Остаток дня Онория проклинала мужа: его дьявольский поцелуй все время напоминал о себе. Дрожь, время от времени пробегавшая по телу, была совершенно необъяснима, поэтому пришлось последовать совету Луизы и выпить рюмку ликера. Расположившись на кушетке в гостиной (близнецы уселись на низеньких скамеечках у ее ног), Онория воспользовалась случаем и поделилась идеей, совсем недавно пришедшей ей на ум.

— Я хочу дать бал.

Онория знала, что обязана показаться обществу в качестве герцогини Сент-Ивз. Бал в межсезонье представлялся ей прекрасным решением проблемы.

— Бал? — У Аманды округлились глаза. Она повернулась к матери. — А нам можно будет пойти?