Клятвы мертвых птиц - Елена Кондрацкая

по мягкой плотной ткани и подумала, что, возможно, сейчас она Ворон гораздо больше, чем тогда, когда носила кафтан по службе.

Пристегнула к поясу меч, убрала в сапог нож, накинула на плечи плащ, похлопала себя по карманам, размышляя, не забыла ли чего. Только вот забывать было нечего. С пустыми руками она сюда пришла, с пустыми и уходила.

Мяун к тому времени уже собрал им еды в дорогу и разложил по котомкам.

– Может быть, пойдёшь с нами? – спросила Василиса, наблюдая за тем, как хлопочет домовой. – Мы найдём способ, как тебя перенести в новый дом.

– Я буду ждать хозяина, – отозвался Мяун, пересчитывая пирожки в одной из котомок.

Василиса замялась, подбирая слова, но уже понимая, что ничего подходящего и щадящего сказать всё равно не сможет.

– Белогор не вернётся, Мяун.

Кот упрямо покачал головой:

– Я буду ждать.

– Мяун, Белогор…

– Я буду ждать.

Мяун отвернулся от Василисы, спрыгнул со стола и побежал к печке, чтобы наполнить бурдюки тёплой водой. Чародейка вздохнула, но продолжать разговор не стала. За это время она успела привязаться к домовому, да и с Тиргом они начали переносить друг друга. Оставлять его тут совсем одного казалось ей жестоким. Что с ним будет? Поймёт ли он, что хозяин больше не вернётся? И что случится, когда поймёт?

– Я постараюсь заглянуть к тебе в гости, когда появится время, – сказала Василиса на прощание. – Вдруг передумаешь.

Мяун ничего не ответил. Его всецело занимало наполнение бурдюков.

Василиса не оглядывалась до тех пор, пока они не покинули Тёмные Леса. Только тогда она позволила себе взглянуть назад, на великую громаду леса, которая веками вселяла страх в людей, а ей благосклонно подарила несколько месяцев покоя и даже счастья. Василиса не просто покидала лес, она словно оставляла в нём частичку себя, но не потому, что теряла её, а потому, что хотела сохранить. Впереди их ждала неизвестность, которая, возможно, уже не выпустит их из своих цепких лап. Здесь Василиса хотела спрятать маленькое сокровище воспоминаний, чтобы оно застыло так же, как и время в этом древнем лесу.

– Ты идёшь? – окликнул её Кирши.

Василиса кивнула, безмолвно попрощалась с лесом и побежала догонять друзей.

* * *

Пустые деревни, сожжённые дотла, вытоптанные копытами и изрытые когтями. И ничего живого.

Они проходили селение за селением, но везде их ждала одна и та же картина. В груди Василисы клокотала ярость, а к горлу подкатывала тошнота. Очередная деревня встретила их мёртвой тишиной. Посреди пепелища высились одни лишь закопчённые печи.

– Это они называют свободой? – процедила она. – И это им мы будем предлагать мир?

– Зоран боится, – сказал Кирши, оглядываясь по сторонам. – И пытается запугать нас. Показать свою силу, чтобы воины испугались, что с ними он сделает то же самое.

– Это не отменяет моего вопроса, – огрызнулась Василиса, которой некуда было деть накопившийся гнев.

– Действуем согласно плану, – одёрнул её Атли. – Зорана боятся даже его собственные союзники. Если у нас не получится договориться с ним, возможно, получится перетянуть на свою сторону кого-то из них.

Лель кивнул:

– Под видом борьбы за свободу Зоран повёл своих людей вершить кровавую месть. Я уверен, многие его союзники уже поняли, что не за этим они шли. – Он обвёл рукой пепелище: – Наша задача – напомнить им об этом.

– И что, мы собираемся их простить? Свалить всю вину на Зорана, а остальным пожимать руки?

– Я и Зорану пожму руку, если это остановит кровопролитие, – неожиданно жёстко ответил Лель. Щёки его пылали. – Сначала нужно закончить эту бессмысленную бойню, а потом уже разбираться, кто виноват. А если начнём грести всех за их грехи, то и свою голову нам недолго на плечах носить. В конце концов, если бы не Гвардия и не Совет, не было бы никакого Зорана и никакой войны, ни тогда – пятьдесят лет назад, – ни сейчас.

Василиса хотела было возразить, но Кирши сжал её руку, призывая прислушаться. Она замерла. Есть кто-то живой?

Но нет, это просто ветер заблудился в печной трубе.

– Многие выжили, – сказал Лель. – Бежали в соседние княжества.

– Но многие не успели убежать, – отрезала Василиса и быстрым шагом направилась вперёд по дороге, туда, где наверняка лежала ещё одна сожжённая дотла деревня.

Чем ближе они подходили к Даргороду, чем больше оставалось позади разорённых селений, тем крепче Василиса утверждалась в мысли, что битвы не избежать. Зоран пришёл не договариваться и не строить свободную и безопасную жизнь для чернокнижников. Зоран пришёл мстить. Выместить свои обиды, вкусить власти, вознестись на вершину – всё, что угодно, но точно не спасать своих людей. Может быть, чернокнижники и верили его речам, добровольно, а не из страха, шли за ним. Но рано или поздно – Василиса была в этом уверена – чернокнижников самих нужно будет спасать от Зорана, потому однажды его меч начнёт косить и их.

За всю дорогу никто так и не встретился им на пути, кроме ворон, что кружили над бывшими селениями в поисках падали. Василисе всё не давал покоя вопрос, где же мёртвые. Кто-то убежал, кого-то чернокнижники увели с собой, кто-то сгорел вместе со своей избой, но куда делись остальные?

Ответ нашёлся в одной из деревень, когда гвардейцы решили срезать путь через кладбище, что лежало поодаль от селения, за ещё устланным снегом полем. В одной неглубокой яме лежало несколько десятков мертвецов, сваленных друг на друга будто мусор. Посиневшие, почерневшие тела в одежде и без – и удушающий смрад. Выходит, чернокнижники всё же… «прибирали» за собой. В этот раз даже у Леля не нашлось утешительных слов.

Василисе чудом удалось удержать содержимое желудка на месте, и потом её ещё долго преследовал отвратительный запах разлагающейся плоти, даже когда жуткая могила осталась в нескольких верстах позади.

Наконец они добрались до условленного места – широкое поле, окружённое пологими холмами, на одном из которых раскинулся лагерь войск Дарена. Внизу, за полем, так далеко, что приходилось напрягать зрение, чтобы разглядеть первую стену, лежал Даргород.

Шатры устилали собой почти всё видимое пространство на холме и за ним, и впервые за всё время путешествия сюда Василиса почувствовала себя лучше. Столько воинов она не видела никогда прежде. Мужчины и женщины в чешуйчатых доспехах сидели у костров, ели, натачивали оружие, вычищали лошадей, шумно болтали, обмениваясь шутками. Столько уверенности было в их голосах, столько силы в широких плечах, что Василиса подумала: завтра всё будет хорошо. Завтра они справятся, все вместе, что бы их ни ждало на поле боя.

– Атли! Лель! – зычный голос заставил их обернуться, и Василиса увидела царевича Дарена, который приветственно махал им рукой, шагая навстречу. Воины, мимо которых он проходил, учтиво склоняли головы и уступали ему дорогу. – Как же я рад вас видеть!

Царевич обнял их