Ведьмы Алистера (СИ) - Шатил Дарья

— Убери немедленно, — сквозь зубы прошипела Марта.

— Успокойся. Думаешь, кто-то из них действительно сочтёт, что я держу в руке заговорённый огненный хрусталь? В лучшем случае решат, что это какие-то фокусы или портативный фонарик, — усмехнулась Кеторин, обводя взглядом зал, полный зевак. Её действительно забавляла чересчур серьёзная Марта. — Тебе нужны были доказательства, и я их предоставлю. Держи, малышка.

Мегги протянула руку и забрала светящуюся бусину. Та сразу же погасла. От прежнего сияния в ней остался лишь тлеющий огонёк, как от почти догоревшей свечи.

— Если бы в ней совсем не было магии, свет погас бы полностью, — пояснила Кеторин.

Женщина буквально светилась от переполняющего её триумфа, как сияла и сама Мегги. В то время как Марта с отцом были их полными противоположностями: в своём недовольстве они проявляли редкостное единодушие.

— И когда вы начнёте меня учить? — в лоб спросила Мегги, не выпуская из рук светящийся шарик.

— Когда твоя сила полностью пробудится, — так же прямо ответила Кеторин, слегка пожав плечами. — Пока магия не всколыхнётся — учить тебя колдовать скучно.

Марта удивлённо уставилась на Кеторин.

— Скучно?

— Да, — кивнула та. — Я всучу её Джуди, когда та вернётся. Пусть научит девочку истории и базовым знаниям: какие травы для чего нужны, позубрят вместе теорию магических знаков и кругов. Всякое такое… Теория — это не моё, я скорее сведу Мегги с ума, чем научу чему-нибудь.

— И когда приедет эта ваша Джуди? — сухо спросил отец, нарушив своё молчание.

— Пока не знаю. У неё важное, скажем так, задание, — ответила Кеторин и вновь принялась за свой штрудель. — Не переживай, Мегги, она всегда была отличной ученицей. Учительница из неё тоже должна быть неплохая. Я надеюсь…

— Железная логика, — такой холодный голос отца не предвещал ничего хорошего.

Марте было непривычно видеть, как Алистер Рудбриг ёрничает. Он и ирония обычно стояли на разных берегах реки, или же Марте так как минимум казалось.

— Я хотя бы не пытаюсь отрезать крылья своим детям.

— Какие высокие метафоры. Если бы я хотел кому-то что-то отрезать, то сомневаюсь, что в первую очередь пошёл бы пить чай со странной особой, которая сначала говорит о том, что будет учить мою дочь, а затем спихивает её обучение на другого.

— Папа!

— Ничего подобного! — возмутилась Кеторин. — Я буду её учить! Но не базовым же знаниям! Большинство ведьм впитывают их чуть ли не с молоком матери. Когда живёшь в правильной среде… Чёрт, я имела в виду, что Джуди лучше обучит её этому. Дети же сами учатся говорить! Вот и у ведьм то же самое.

— Просто признай, что ты недостаточно компетентна. Много слов — смысла ноль, — Алистер буквально сверлил Кеторин взглядом, а Марта не знала, стоит ли ей вмешиваться или просто наблюдать.

— Зачем ты так, папа? — Мегги схватила отца за рукав свитера и потянула на себя. — Зачем ты её злишь?

— Мегги, я совсем не злюсь, — Кеторин послала Мегги вполне искреннюю улыбку. — Алистер, давайте не будем обсуждать мою компетенцию. Просто Джуди правда справится лучше с этой частью обучения. Вы сами всё поймёте, когда она вернётся.

— А когда это произойдёт, кстати? — Марта всё же решила вмешаться, пока отец не сказал ещё что-нибудь, что действительно могло бы разозлить Кеторин. Она ведь прекрасно знала, на что способна хозяйка «Ведьминой обители» — руки Марты всё ещё явно напоминали о случившемся, и то, что произошло всё случайно, говорило лишь о том, что в случае преднамеренного действия результат мог быть ещё ужаснее. Марта мысленно содрогнулась, представив отца, покрытого волдырями с ног до головы.

— Не знаю. Пока она не вернётся, мы ничего не сможем предпринять.

— Лучше бы ей поторопиться… я же так хочу помочь человеку, который называет меня Ехидной и пытается убить! — не скрывая сарказма, произнесла Марта и даже ужаснулась тому, насколько похожа была её интонация на манеру отца.

— Тут вопрос не в твоём желании помочь, а том, что найти хоть что-то мы сможем только в Ведьминой библиотеке. А я туда не сунусь, пока в поселении Клем.

Марта вскинула бровь. Похоже, в жизни Кеторин было достаточно мужчин, с которыми она не хотела бы встречаться.

— И Джуди, выходит, для вас шпионит? — произнесла Мегги с полным ртом. Её щёки в этот момент были похожи на хомячьи, а губы — перепачканы крошками.

— Что-то типа того, — уклончиво ответила Кеторин. — Кстати, можешь оставить хрусталь себе. Считай подарком для юной ведьмы.

— Спасибо, — просияла Мегги. — Марта, я же съем твоё пирожное?

— Нет, — отрезала Марта и легонько хлопнула сестрёнку по руке, которой та тянулась к лавандовому чизкейку.

— Ну и вредина же ты!

***

Коул стоял у окна так, чтобы было достаточно видно подъездную дорожку, но при этом чтобы не прикасаться к странной смеси, которой был засыпан подоконник. Ему приходилось изрядно выгибать шею и косить глаза, чтобы хоть что-то разглядеть, но эти неудобства чего-то да стоили: теперь Коул знал, что дома он один. Абсолютно один. Марта с отцом и маленькой леди уехали около часа назад. Точнее, он так думал, ведь часов у него не было. Однако пленник чувствовал, что прошло не слишком много времени.

Проблема была лишь в том, что толка от этого знания особо не было. Бежать? Куда? Как? Он боялся даже прикоснуться к этим странным порошкам. Мало ли что там намешала ведьма. Так что Коул развлекался тем, что смотрел в окно и, как верный пёс, ждал возвращения хозяев. От такого сравнения стало тошно, но оно было, пожалуй, самым точным. Цепной пёс, запертый в клетке, чтобы не покусал хозяйских деток.

Коул отошёл от окна и сделал ещё один круг по комнате. О да, теперь он знал её, как свои пять пальцев, ведь единственным его развлечением было ходить кругами по маленькой комнатушке, временами наведываясь в гости к раковине, ванной и туалету. Фаянсовые друзья цепного пса. Интересно, в какой момент он начнёт с ними разговаривать, чтобы не сойти с ума?

Пока ещё не начал — значит, ещё в своём уме. Хорошо хоть, что не в подвале держат — и на том спасибо. Коул придерживался мнения, что в подвале с той одинокой лампочкой, раскачивающейся на длинном шнуре, он куда быстрее распрощался бы с остатками здравомыслия. Хотя Коул и так всё больше и больше склонялся к тому, что со здравомыслием он распрощался уже давно — лет пять назад, а то и больше. Ведь, если бы он хоть изредка советовался со своим серым веществом, то вероятнее всего не оказался бы в таком положении.

— Спасибо, Коул, ты всегда знал, как влезть туда, куда лезть не стоило, — саркастично поблагодарил он сам себя и плюхнулся в кресло.

Мужчина чувствовал себя разбитым и раздавленным: всё, что бы он ни делал, выворачивалось против него. Что это — судьба? Или, быть может, злой рок? Может, его род был проклят задолго до его рождения, а он и не знал?

Коул никогда не любил сидеть на одном месте. Таким он был самого детства. Ещё в школе он умудрялся протирать штаны на заднице, потому что постоянно елозил ей по стулу. Просидеть целый час в одном положении было выше его сил. Губы тронула лёгкая улыбка, когда он вспомнил свирепый взгляд матери, которая отчитывала его за очередные испорченные брюки. Что он сделал с ними тогда? Протёр? Или порвал, зацепившись за забор?

О, он часто цеплялся за забор. Поэтому Ада и не любила с ним гулять. Она была «идеальной девочкой» — точнее, строила из себя такую. Изо всех сил пыжилась, чтобы казаться верхом совершенства, которым на самом деле не была. Оттого и злилась на Коула, близнеца-оборванца. Он был, как уродливый шрам на лице красавицы — шрам, который нельзя спрятать.

Охотник не выдержал и, встав, вновь подошёл к окну. Машина вернулась — Марта кружилась напротив калитки, пытаясь ровно поставить ту вдоль дороги. За этими попытками было довольно забавно наблюдать: назад, вперёд, чуть влево, чуть вправо, чуть не въехала в соседнюю машину, выехала и попробовала заехать другой стороной — результат тот же.