Экспедиция к Южному полюсу. 1910–1912 гг. Прощальные письма. - Роберт Скотт

Пятница, 30 июня. Температура все падает; сегодня ‑39° [‑39,5 °C].

Дэй смастерил прибор для измерения течения. Прибор совсем прост. Он уже испробовал его неподалеку от мыса. Нет сомнения, однако, что движение воды между островами носит неравномерный, изменчивый характер. Мне бы очень хотелось провести наблюдения, которые указали бы на наличие движения воды в проливе. Сегодня я отправился с Дэем, чтобы найти трещину, которая, по моим предположениям, должна простираться к северу от Неприступного острова. Мы нашли ее, пройдя 2 или 2,5 мили. Для работ подобного рода идеальное место — это трещина в ледяном покрове. Она непременно открывается, и поэтому окаймлена тонким льдом. Я думаю, что проба бутылкой даст такие же хорошие результаты, как и аппарат Дэя, по крайней мере манипулировать ею будет гораздо удобнее. Дэй предполагает теперь усовершенствовать свой следующий прибор и ввести в бутылку электрическую лампочку.

Те из наших собак, которые гуляют на свободе, напали на тюленя; другого мы нашли мертвого, очевидно затравленного довольно давно. Оказывается, Дмитрий дальше к северу видел несколько тюленей. Мирз сегодня убил одного большого, кроме того, которого собаки затравили утром.

Хорошо, что есть поблизости тюлени, но досадно, что собаки открыли их залежку.

Очень приятно, что хорошая погода так долго держится.

Суббота, 1 июля. Мы изобрели новые сапоги к лыжам, и, кажется, они будут удачны. Я считаю, что необходимо по мере возможности придерживаться в принципе хюитфельтовских креплений к лыжам. На Барьере приходится носить меховые сапоги, а для меховых сапог необходимо только свободное крепление. Для этого мы взяли с собой крепления «Финон», состоящие из ремней для крепления носка и каблука. С таким приспособлением на ногах человек не может как следует управлять своими лыжами и находится под угрозой растяжения сухожилий. Учитывая последнее обстоятельство, многие решили отправиться, прикрепив свои лыжи только одним ремнем. Мы уже делали так во время экспедиции на «Дискавери». Между прочим, мне пришла мысль использовать на соответствующем сапоге железную крестообразную полоску и охватывающий пятку ремень Хюитфельта. Эдгар Эванс отличился по сапожной части — он только что окончил пару, почти удовлетворительную.

Капитан Скотт на лыжах

Подметки состоят из двух прослоек тюленьей кожи, пропитанной квасцами и укрепленных у ноги дощечкой венестры. На месте каблука — деревянная колодка. Верхняя часть достаточно широка, чтобы вставить в нее меховой сапог, и укрепляется всего лишь одним ремнем. Башмак весит 13 унций — против 2 фунтов, которые весит каждый пьекс. Таким образом, башмак и меховой сапог вместе весят меньше, чем один пьекс.

Если нам удастся усовершенствовать это приспособление, то для нас оно окажется необычайно полезным.

Райт в своей пещере подвешивал маятник. Много хлопот потребовалось для того, чтобы засекать время. Разрешению этой проблемы чрезвычайно помогла телефонная связь, проведенная между пещерой и домом. Хронометр установлен идеально. Райт говорит, что его ледяная площадка оказалась в пять раз прочнее фундаментальной каменной кладки Потсдама. Единственное затруднение — низкая температура, замораживающая испарения от его дыхания на стеклянном окне защитного купола. Я уверен, что результаты испытаний, проводимых для определения силы тяжести, окажутся прекрасными.

Температура весь день держалась около ‑30° [‑35 °C] без ветра и при ясном небе. К вечеру поднялся ветер и сразу достиг скорости 25 миль в час. Температура же осталась на ‑32° [‑36 °C]. На дворе, нельзя сказать, чтобы было приятно!

Воскресенье, 2 июля. Ночью был ветер, но к утру опять совершенно стихло. Температура, как обычно, около ‑35° [‑37 °C]. Луна снова взошла; первая четверть ее показалась из‑за Эребуса около 5 ч пополудни. Она перейдет меридиан, к сожалению, ночью, но такие дни приятны и при низкой луне. Отрадно, что для наших товарищей, отправившихся к мысу Крозье, выдалось такое спокойное время.

Понедельник, 3 июля. Опять тихий день, но небо какое‑то подозрительное. Тонкие слоистые облака то образуются, то расходятся. Такие же облака вьются над Эребусом. Возможно, что на мысе Крозье ветер.

Люди ушли далеко на ледяное поле. Весело смотреть на огоньки, светящиеся у какой‑нибудь проруби или полыньи, слушать далекие звучные голоса или шуршанье лыж.

Вторник, 4 июля. Пурга и приключения.

Вчера к ночи поднялся ветер; температура хотя и поднялась на несколько градусов, но не настолько, сколько следовало бы при таком ветре. Сегодня до полудня ветер дул со скоростью 40–45 миль в час при температуре ‑25–28° [‑32–33 °C]. Не такая, казалось бы, погода, чтобы выходить из дому.

После полудня ветер слегка утих. Тэйлор и Аткинсон ходили на Вал смотреть защищенный термометр. После того два удальца, Аткинсон и Гран, без моего ведома решили отправиться на ледяное поле смотреть термометры «Арчибальд» и «Кларенс», поставленные в Северной и Южной бухтах. Было 5 ч 30 м. Гран вернулся к обеду в 6 ч 45 м. Я только позже узнал, что он удалился от берега не более как на 200–300 ярдов, но пробирался домой целый час.

Отсутствие Аткинсона осталось незамеченным почти до конца обеда, т. е. до 7 ч 15 м. Я слыхал, что ветер утих еще в начале обеда и пошел слабый снег, но кругом все еще стоит густая тьма.

Несмотря на некоторую досаду, серьезного опасения у меня пока не возникало. Все же, по мере того как люди выходили из дома, я разослал их в разные стороны на небольшие расстояния, приказав кричать и показывать фонари. Кроме того, на Флюгерном холме я велел зажечь керосиновый факел. Эдгар Эванс, Крин и Кэохэйн отправились с фонарем в северном направлении.

Пока происходили эти безрезультатные поиски, с юга опять поднялся ветер, но не особенно сильный. Небо стало проясняться, луна пробивалась сквозь застилавшие ее облака. С таким путеводителем мы ежеминутно ожидали возвращения нашего странника. Затянувшееся отсутствие Аткинсона пугало нас не на шутку. В 9 ч 30 м Эванс с товарищами вернулись без Аткинсона. Теперь уже нельзя было отрицать возможности несчастья. Около 10 ч мы организовали несколько спасательных отрядов, получивших подробнейшие наставления. Оказывается, Аткинсон был сравнительно легко одет и, что всего хуже, ушел в кожаных пьексах. Хорошо, что на нем была хоть защитная одежда.

Первым отправился Э.Эванс. С ним пошли Крин, Кэохэйн и Дмитрий с легкими санями, спальным мешком и фляжкой коньяку. Эвансу было приказано обыскать бухту, расположенную между мысом и ледником Барни. Затем они должны были повернуть к востоку и вдоль открытой трещины следовать до Неприступного острова. Эванс (лейтенант) с Нельсоном, Фордом и Хупером, экипированные подобным же образом, вышли вскоре после них и должны были идти вдоль берега Южной бухты. Затем им следовало повернуть к острову Острого хребта и обыскать его. За ними направились к айсбергам Райт, Гран и Лэшли, чтобы досконально там все осмотреть и уже оттуда, описав круг, прибыть на Неприступный остров и искать там. После ухода этих партий Мирз и Дэбенхэм отправились с фонарями обыскивать наш мыс. Симпсон и Отс пошли по прямой линии через северную льдину к термометру «Арчибальд», в то время как Понтинг и Тэйлор еще раз осмотрели образованную проливом трещину, расположенную в направлении глетчера Барни, а Дэй то и дело ходил на Флюгерный холм и через определенные промежутки времени зажигал на его вершине пучки пропитанной керосином пакли. И наконец, я и Клиссолд остались в доме. С каждым часом я все больше и больше тревожился.