Дикие карты - Джордж Мартин

У нее было теплое место для ночлега. Ее убежище под Центральным парком располагалось неподалеку от паровых труб, и она постепенно навела там уют. Сломанное красное директорское кресло было единственным предметом мебели, но зато пол устилали тряпки и одеяла. К одной стене была прислонена картина на бархате, изображающая львов в саванне, а в углу стояла деревянная статуэтка леопарда. У леопарда, правда, недоставало одной ноги, но он все равно занимал почетное место.

Дремля в заброшенном туннеле станции «86-я улица», Вонищенка вдруг вспомнила ту, кем когда-то была, — Сюзанну Мелот. Волна боли, которая обрушилась на ее мозг, прервала воспоминания. Крик был такой силы, что черный кот застонал от боли, а затем передал женщине тот же самый образ, что и когда они искали существо, напавшее на крыс. Вонищенка мысленно согласилась. Существо походило на гигантскую ящерицу, но почему-то не производило впечатление животного. И оно было ранено.

Вонищенка со вздохом поднялась на ноги.

— Нужно разыскать его, а не то не видать нам тишины и покоя.

Черный явно не был в восторге от такого решения — пока не нахлынула новая волна муки. Он рыкнул и бросился в туннель, вход в который находился слева от их убежища. Пестрая кошка уловила лишь отзвук боли, пронзившей Вонищенку и черного, и пестрая распласталась по земле, прижав уши. В сознании Вонищенки возник образ черного кота, и пестрая метнулась в туннель следом за ним. Вонищенка приказала кошке подождать ее, и они вдвоем двинулись по следам черного кота и раненого чудища.

Нашли их они не сразу. Существо действительно больше всего напоминало великанскую ящерицу. Оно застряло под рухнувшими обломками крепежа в недостроенном туннеле. Черный устроился в нескольких футах поодаль, глядя на невиданное страшилище.

Женщина взглянула на застрявшее существо и рассмеялась.

— Выходит, в метро действительно водятся аллигаторы. — Ящерица дернула хвостом, осыпая камни. — Но ты не простой аллигатор, верно?

Ей с кошками не под силу было освободить гигантскую ящерицу. Вонищенка наклонилась и оглядела балки, зажавшие зверя, потом послала мысленный призыв своим друзьям. Она протянула руку и погладила аллигатора по голове, пытаясь успокоить его образами своего сознания: он то впадал в забытье, то снова приходил в себя.

Животные подходили постепенно. Женщина давала каждому поручение в соответствии с его возможностями, поддерживая хрупкий мир. Крысы грызли дерево, пару диких собак использовали как живую силу, опоссумы и еноты оттаскивали небольшие камни. Когда мелкий мусор расчистили, а балки и доски сдвинули или перегрызли, Вонищенка начала вытаскивать аллигатора. Она тянула его, а он сопротивлялся — в промежутках пытался высвободиться Джек. В конце концов полумертвый от усталости и ран аллигатор очутился на коленях у Вонищенки. Черный кот и пятнистая кошка сказали помогавшим, что те могут уходить.

Кошки наблюдали за тем, как женщина почесывает аллигатора под нижней челюстью, успокаивая его. У них на глазах длинная морда и хвост начали укорачиваться. Чешуйчатая шкура превратилась в гладкую бледную кожу. Короткие толстые лапы удлинились и стали руками и ногами. Несколько минут спустя они уставились на израненное обнаженное тело мужчины, которого в прошлый раз нашли в туннеле. Когда происходило это изменение, в какой-то неуловимый миг Вонищенка вдруг поняла, что больше не может управлять этим существом и читать его мысли — была упущена какая-то критическая точка на пути от зверя к человеку.

Через несколько минут он зашевелился. Потом с усилием сел. В льющемся сверху тусклом свете Джек узнал Вонищенку — это была та самая старуха, которую он видел позавчера.

— Что произошло? Я помню, как наткнулся на кучку психов с пушками, а потом все перемешалось. — Он попытался сфокусироваться на старухе, которая упорно продолжала двоиться. — Наверное, у меня сотрясение мозга.

Женщина пожала плечами и ткнула в груду рухнувших с крыши балок, сваленную рядом с ним. Джек пригляделся и различил на земле и на стенах вокруг места обвала следы сотен лап. В самом центре разрушений виднелся еще и отпечаток чудовищного хвоста.

— Господи Иисусе, только не это! — Джек обернулся к Вонищенке. — Когда вы пришли сюда, что вы увидели?

Она сидела вполоборота от него и все так же молчала. Ее губы под сальными волосами дрогнули в странной улыбке. Сумасшедшая?

— Merde! Во что же я вляпался? — Черные лапы, упершиеся ему в грудь, едва не опрокинули его навзничь. — Полегче, приятель. Ни разу еще не видел такой здоровой кошки с тех самых пор, как убрался с болот. — Черный кот со странной внимательностью смотрел ему в глаза. — Да в чем дело?

— Он хочет знать, как ты это делаешь. — Голос старой женщины совершенно не вязался с ее обликом. Он был молодым, и в нем прозвучала смешинка. — Будь осторожен. Так ты далеко не уйдешь. — Она начала снимать пальто.

— Mon Dieu. Спасибо.

Чувствуя, как пылают у него щеки, Джек кое-как натянул пальто на себя. Оно закрывало его от шеи до колен, но рукава доходили ему только до локтей.

— Где ты живешь? — старуха смотрела на него безо всякого выражения.

Джек мысленно поблагодарил ее за тактичность.

— За Бродвеем, около станции «Сити-Холл». Мы далеко от путей? — С Джеком давно не было такого, чтобы он не понимал, где находится, и это ощущение совсем ему не понравилось.

Вонищенка в ответ двинулась ко входу в туннель. Когда она повернула направо, то даже не оглянулась, чтобы посмотреть, не отстал ли он.

— Чудная она немного, твоя хозяйка. Не в обиду ей будь сказано, — заметил Джек черному коту, который шествовал перед ним.

Кот поднял на него голову, фыркнул и дернул хвостом.

— Что, хочешь сказать: уж кто бы говорил, да?

Хотя Джек пытался не отставать от старухи, он быстро остался позади. В конце концов она обернулась на призыв кота, вернулась назад и подставила Джеку плечо.

Когда они подошли к станции «57-я улица», Джек наконец начал узнавать туннели. Его поразила та перемена, которая произошла с Вонищенкой, едва они ступили на платформу. Хотя она все еще поддерживала его, казалось, что все обстоит ровно наоборот. Теперь она не шагала, а волочила ноги, не поднимая головы. Пассажиры, столпившиеся на платформе, брезгливо посторонились.

Подъехал поезд. Последний вагон покрывали странно яркие граффити. Вонищенка потянула Джека именно к этому вагону. Джек успел на ходу прочесть кое-какие из наиболее связных фраз.

Ты не такой, как все?

Твоя душа в огне?

Пылаешь изнутри?

Пламя нас всех пожирает,

Но умереть не дает.

Пламя вечно пылает,

Пламя не угасает.

Джеку показалось, что некоторые строки меняются прямо у него на глазах, но это, должно быть, было последствием сотрясения мозга. Вонищенка втащила его внутрь. Двери сомкнулись, оставив несколько очень недовольных пассажиров на платформе.

— Станция?

«Старуха не слишком-то щедра на слова, если вообще их произносит», — подумалось ему.

— "Сити-Холл".

Джек обмяк, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он не заметил, что сиденье подстроилось под его тело так, чтобы ему удобнее было спать. И не обратил внимания на то, что двери не открылись больше ни разу, пока поезд не остановился на его станции.

Котам поездка на метро пришлась совсем не по вкусу. Пестрая кошка была перепугана насмерть. Прижав уши и распушив хвост трубой, она прильнула к боку Вонищенки. Черный кот яростно когтил пол вагона. Он был какой-то странный, не вполне обычный. Тепло и странный запах тоже сбивали с толку.

Вонищенка попыталась сосредоточиться на внутренности темного вагона. В нем вообще не было острых углов. Боковым зрением она заметила какие-то темные, расплывчатые тени. «Я не испытывала ничего подобного с тех пор, как завязала с кислотой», — подумала она. Ее сознание протянулось мимо котов и Джека чуть дальше. Она ощутила мимолетное прикосновение к кому-то, кого не могла назвать. Но ее затопило чувство всепоглощающего покоя, теплоты и защищенности.

Она осторожно откинулась на сиденье и погладила пеструю кошку.

* * *

— Мы дома, — объявил Джек.

Он уже пришел в себя настолько, что смог провести их крошечную процессию по станции «Сити-Холл», мимо череды технических чуланов, в другой лабиринт заброшенных туннелей. Если надо было, он включал, а потом выключал свет на том или ином участке пути к дому. Наконец он открыл последнюю дверь, отошел в сторону и сделал Вонищенке и кошкам знак входить внутрь. И гордо улыбнулся, когда они принялись оглядывать длинную комнату.

— Ничего себе.

При виде богатой обстановки Вонищенка поморщилась. Первое, что бросалось здесь в глаза, это алый бархат и разлапистые диваны.

— Ты все-таки моложе, чем кажешься. Я отреагировал точно так же. Это напомнило мне каюту капитана Немо.