По нехоженной земле - Георгий Ушаков

За проливом высились скалы мыса Ворошилова.

Около полуночи, на 46-м километре перехода, мы подкатили к громаде мыса Ворошилова. Гигантские скалы его, как и в первый раз, произвели величественное впечатление. Как возбуждает праздник, так и эти скалы радуют и тянут к себе взгляд после низменного, сглаженного, скучного берега. В добавление к этому здесь нас встретили новые звуки и живые существа. На скалах было много птиц. Встревоженные выстрелом, из каменных расселин и с карнизов скал с криками снимались большие стаи чистиков и люриков. Сделав в воздухе несколько кругов, они снова возвращались на скалы и исчезали из виду. Птиц было много, но они или скрывались в неровностях, или сидели так высоко, что рассмотреть их снизу было нельзя. Мы несколько раз поднимали птиц ради одного лишь удовольствия видеть вокруг себя живые существа. Когда очередной выстрел поднял особенно большую стаю, Журавлев, смотря на нее, начал было: «С ружьем здесь можно…», но остановился. Птицы скрылись на высокой скале. Охотник задумался, — «…очень скоро помереть с голоду», — закончил я его фразу. И Журавлев утвердительно кивнул головой. Действительно, добыть сейчас здесь птиц было невозможно. Вот летом — другое дело: на льду появятся озера воды, забереги или разводья, и птицы будут садиться на них для кормежки.

Ветер усиливался. Вблизи скал он уже проносился со свистом. Лед здесь был, как и раньше, точно отполированный. Палатку поставить было негде.

Мы гикнули на собак и вместе с ветром пронеслись 6 километров к маленькому островку, где было наше продовольственное депо.

За день прошли 52 километра и на протяжении почти 50 километров засняли оба берега пролива Красной Армии. Это более чем хорошо. Можно бы со спокойной совестью перейти к отдыху. Но ветер все больше и больше разгонял облака. Голубой сектор неба быстро увеличивался. Открылось солнце. Оно-то и отвлекало нас от отдыха. Была надежда, что в 6 часов утра погода позволит провести утренние астрономические наблюдения. И мы решили дождаться этого часа.

Долго сидели за нашим праздничным ужином. Он не отличался ничем особенным, но был сытным, как всегда.

Горячую пищу мы принимаем, как правило, три раза в сутки. Только иногда, из-за погоды или увлекшись хорошей дорогой, отступаем от этого правила — едим перед выходом в путь и по окончании перехода, расположившись на ночлег. Я сознательно не употребляю слов: утром, в полдень, вечером. Солнце светит нам круглые сутки. Чередования наших переходов и отдыха в основном зависят не от наличия света, а от погоды. И хотя мы по инерции и стараемся придерживаться привычного распределения суток, все же нередко завтракаем вечером, а ужинаем утром; спим днем и работаем ночью. Очень часто ужин и обед у нас объединяются.

После пополнения запасов со склада на мысе Серпа и Молота и с учетом продуктов здешнего склада мы теперь располагали полуторамесячным резервом продовольствия. Наш суточный рацион определялся следующими данными:

Наименование продукта Суточная норма на человека в граммах Калорийность Галеты пшеничные 300 900 Печенье 30 90 Рис 70 245 Мясные консервы 338 660 Макароны 20 60 Пеммикан 100 390 Масло сливочное 100 760 Сахар 100 410 Молоко в порошке 20 106 Молоко сгущенное 70 540 Шоколад 50 214 Кофе 10 10 Какао 10 40 Овощи сушеные 10 24 Лук сушеный 5 12 Перец 1 — Клюквенный экстракт 5 — Соль 10 — Коньяк 10 — Чай 10 — Всего 1269 4461

Таковы цифры. Они маловыразительны. Их необходимо расшифровать, чтобы сделать понятными не только объем и питательность ваших блюд, но в какой-то степени и их вкус.

Во-первых, о калорийности нашего пайка. Она несколько ниже, чем обычно принято в полярных экспедициях. Это снижение сделано нами сознательно. Ведь, кроме того, что имеется на санях, мы рассчитываем еще и на охоту. Если полярной ночью нельзя было сколько-нибудь твердо рассчитывать на добычу медведей, то теперь, весной, мы уверены в удачливой охоте. И мы нисколько не стесняем себя ни в граммах, ни в калориях, в основном руководствуясь нашим аппетитом, но не суточными нормами. Да, кстати, нормы эти как будто вполне отвечают нашим потребностям.

Лучше всего описание установившегося у нас меню начать с ужина (он же и обед). Почти постоянным блюдом у нас является суп «мечта». И лирическое название и рецепт этого блюда родились здесь, в походных условиях.

Еще в первом походе на Северную Землю мы везли с собой примерно тот же набор продуктов, что и сейчас. Среди них был особый сорт пеммикана, прославленный во многих описаниях полярных экспедиций, но нам совершенно незнакомый. По виду он представлял собой не то пшеничный хлеб, не то очень густую спрессованную кашу. Это была смесь мясного порошка, жиров, риса, сухарей и… шоколада. Бесспорно, такая смесь обладала хорошей питательностью, а для приготовления блюда достаточно было заварить ее кипятком. Это как нельзя лучше соответствовало походным условиям. Однако первая проба пеммикана пришлась нам не по душе. Когда мы по всем правилам приготовили блюдо из этого продукта, то увидели перед собой жидкую коричневую кашицу. Один вид ее покоробил нас. Еще худшее впечатление произвел вкус этой кашицы. Если смесь мяса, жиров, риса и сухарей была естественной, то основной компонент — шоколад — был явно не к месту. После первого же глотка заморского продукта мы отложили ложки и стали обсуждать, что с ним делать. Выбрасывать — жалко, он действительно был питательным, а есть невозможно. И мы занялись опытом. Чтобы убить привкус шоколада, мы всыпали в кастрюлю побольше луку и других сушеных овощей, положили красноармейские консервы, долили воды и поставили на примус. Когда все это перекипело, мы принялась за еду и быстро опорожнили кастрюлю. Единогласно признали, что это не суп, а мечта. Так родилось название нашего излюбленного походного блюда.