Неизвестный Есенин - Валентина Пашинина

И последнее: по-моему. Толстая очень хорошая (по рассказам о ней; я ведь ее не знаю), будь бережливым, если будешь с ней — не швыряйся ею; она слабее других, меньше знает тебя, ей труднее и не она тебя, а ты ее должен беречь — может статься, что в этом (в ее слабости) и твое спасение.

А зачем я это пишу? И для тебя, и для моего собственного спокойствия, чтобы, уехав, не мучиться сознанием, что не сказала, а тебе может пригодиться. Письмо порви и не болтай о нем направо и налево».

«От этой характеристики «друзей» поэта становится не по себе. Оказывается, еще в 1923 году над поэтом нависла смертельная опасность… Оказывается, что и в ближайшем окружении Есенина есть люди, которые сумеют не только уничтожить физически, но и испортить то, что останется во времени после него» (Занковская Л.В.).

Да, письмо требует осмысления и ответов на многие вопросы. И все ли соответствует мыслям Бениславской? Вот хотя бы ее характеристика Софьи Толстой: сколько в письме внимания, чуткости, деликатности. И куда подевались ее чуткость и деликатность, когда писала дневник?! А ведь дневник заполняла уже после письма — 16 ноября 1925 года.

И кто объяснит, почему Есенин его не уничтожил, как о том просила Бениславская? Не отразилось ли оно на ее судьбе, ведь она называет секретных сотрудников ОГПУ, а этого чекисты не прощали.

Глава 3

Почему Есенин ушел от Айседоры?

На этот вопрос по существу ответила Галина Бениславская: не имел морального права Есенин вешать на Айседору своих сестер, своих родителей, строительство нового дома, взамен сгоревшего, и все свои проблемы.

Ей было не легче. «Хорошо откормленное советское общество» не замечало ее трудностей, и потому помощи не было ниоткуда. Спонсировавший ее АРА прекратил свое существование.

И все же интересно отметить, что «босоножка» почуяла, что-то подсказывало ей: Бениславская не та женщина, на которую Есенин мог променять ее, Айседору. Соперницу она увидела в Августе Миклашевской. К ней поехала знакомиться, ей. Августе Миклашевской, сказала то, что думала:

«Вся Европа знайт, что Есенин был мой муш, и вдруг первый раз запел про любоф — вам, нет, это мне! Там есть плохой стихотворень: «Ты такая ж простая, как все». Это вам!»

Она была права: не о ней (Августе) думал поэт, когда писал этот цикл. Тому есть подтверждение. Есенин написал в 1923 году, после возвращения из Америки:

«Сегодня я вытащил из гардероба мое весеннее пальто. Залез в карман и нашел там женские перчатки…

Некоторые гадают по рукам, а я гадаю по перчаткам. Я всматриваюсь в линии сердца и говорю: теперь она любит другого.

Это ничего, любезные читатели, мне 27 лет — завтра мне будет 28. Я хочу сказать, что ей было около 45 лет.

Я хочу сказать, что за белые пряди, спадающие с ее лба, я не взял бы золота волос самой красивой девугпки.

Фамилия моя древнерусская — Есенин. Если переводить ее на сегодняшний портовый язык, то это будет — осень.

Осень! Осень! Я кровью люблю это слово. Это слово — мое имя и моя любовь. Я люблю ее, ту, чьи перчатки держу в руках, — вся осень».

Н. Никитин написал: «Какая полынь отравила этот роман, я не знаю». А Мариенгоф, как всегда оригинальничая, в романе «Мой век…» тоже выскажет свое мнение:

«— Почему, мой друг, ты не женился на этой знаменитой и богатой женщине?

— Да потому, — ответил мужчина, — что не хотел стать женой своей жены.

Вот только не помню, в каком веке был этот разговор».

Айседора Дункан после смерти Есенина в парижской прессе объявила: «Протестую против легкомысленных высказываний, опубликованных американской прессой в Париже. Между Есениным и мною никогда не было ссор, и мы никогда не были разведены. Я оплакиваю его смерть с болью и отчаянием».

И это была истинная правда, которую тоже погребли под нагромождением лжи. Это ей, своей Изадоре, пишет Есенин в мае-июне 1925 года:

Айседора Дункан

Я помню, любимая, помнюСиянье твоих волос.Не радостно и не легко мнеПокинуть тебя привелось.

Но есениноведы до сих пор адресуют эти стихи Августе Миклашевской.

Глава 4

В защиту Анны Берзинь

Гулагом проверенный человек.

В. Кузнецова

Роль Анны Берзинь в судьбе Есенина до конца не понята. Несмотря на доброе отношение к ней самого поэта, исследователи, со слов «друзей», приписывают ему отрицательный отзыв о ней.

Кто же она: добрый ангел-хранитель, который помогал ему уходить от врагов в последние два года жизни, или «набитая дура и подлица»?

Известно, что сестры Есенины не жаловали Берзинь — «очередная любовница», обижались и на неполную выплату за посмертное собрание сочинений Есенина (от нее ли это зависело?).

В дневнике Софьи Толстой есть запись не в пользу Анны Абрамовны: «Говорит, «предлагаю товарообмен» — дает рукопись «36-ти» в том варианте, когда она называлась «26», и за нее просит 4 тома Гиза. Торгует бессовестно, а я даже не могу выразить ей своего отвращения — боюсь отпугнуть и потерять его рукопись. Не могу отдать последние книги, и сердце разрывается — как же быть?»

Оскорбление тяжкое: «набитая дура», «подлица» — и пусть это всего два слова, но это, по существу, два библейских гвоздя, которыми Анну Берзинь прибили к позорному столбу. Странно другое: Есенин друзей не оскорблял, разве только Мариенгофа, поссорившись, но и тому, говорят, как истинный христианин, первым протянул руку.

Вокруг Есенина не могло быть случайных людей в том смысле, что это были проверенные, преданные делу революции люди. Им, своим сотрудникам, чекисты старались обеспечить приемлемую «легенду», алиби. Не потому ли рядом с убитым Есениным не было ни Бениславской, ни Вольпин?

Анна Верзинь с дочерью, 1928 г.

Впрочем, позднее убирали всех, кто так или иначе был близок к Есенину. Поплатились все: кто — за свою дружбу, расположение, кто — за то, что укрыл когда-то, сберег от расправы, продлил ему жизнь, а кто — за то, что стал свидетелем преступления власти против поэта.

Анна Абрамовна Берзинь — русская, дочь псковских крестьян, была комиссаром в отряде героя гражданской войны Оскара Берзиня (расстрелян в 1937 года). В трудные годы войны вышла за него замуж, затем окончила Тимирязевскую академию. Много читала. И сама печаталась под псевдонимом «Ферапонт Ложкин». Работала редактором крестьянской литературы в Госиздате. Весной 1929 года в Москву приехал польский писатель и поэт Бруно Ясенский. Его она пошла встречать на вокзал вместе с сотрудниками отдела, там они познакомились и больше не расставались до самого его ареста.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});