Пьесы - Бернард Шоу

БЭРГОЙН (подняв голову и увидя Джудит). Что это за женщина?

СЕРЖАНТ. Жена подсудимого, сэр.

СУИНДОН (нервничая). Она просила меня разрешить ей присутствовать, и я подумал…

БЭРГОЙН (договаривая за него, с иронией). Вы подумали, что это доставит ей удовольствие. Понятно, понятно. (Мягко.) Подайте стул даме и устройте ее по возможности удобнее.

Сержант приносит стул и ставит неподалеку от Ричарда.

ДЖУДИТ. Благодарю вас, сэр. (В благоговейном ужасе приседает перед Бэргойном, который отвечает величественным наклоном головы.)

СУИНДОН (Ричарду, резко). Ваше имя, сэр?

РИЧАРД (с добродушным озорством). Полно вам! Что ж, вы меня привели сюда, даже не зная, кто я такой?

СУИНДОН. Форма требует, сэр, чтобы вы назвали свое имя.

РИЧАРД. Ну, если форма требует, то мое имя Антони Андерсон, священник пресвитерианской церкви.

БЭРГОЙН (с интересом). Вот как! Скажите, мистер Андерсон, в чем суть вашего учения?

РИЧАРД. С удовольствием изложу вам, если у нас хватит времени. Для полного вашего обращения мне потребуется не менее двух недель.

СУИНДОН (обрывая его). Мы здесь не для того, чтобы обсуждать ваши убеждения.

БЭРГОЙН (с изысканнейшим поклоном в сторону злополучного Суиндона). Принимаю ваш выговор.

СУИНДОН (смутившись). Но я не вам, я…

БЭРГОЙН. Ничего, пожалуйста. (Ричарду, крайне вежливо.) У вас есть политические убеждения, мистер Андерсон?

РИЧАРД. Насколько я понимаю, мы собрались здесь именно для того, чтобы это выяснить.

СУИНДОН (строго). Вы намерены отрицать, что вы мятежник?

РИЧАРД. Я американец, сэр.

СУИНДОН. Что, по-вашему, я должен думать после такого заявления?

РИЧАРД. По-моему, солдатам вообще думать не полагается, сэр.

Бэргойна этот ответ приводит в такой восторг, что он почти готов примириться с потерей Америки.

СУИНДОН (позеленев от злости). Арестованный, предлагаю вам воздержаться от дерзостей.

РИЧАРД. Ничего не поделаешь, генерал. Если вы решили повесить человека, вы тем самым даете ему в руки преимущество. Зачем мне быть с вами вежливым? Все равно – семь бед, один ответ.

СУИНДОН. Вы не имеете права утверждать, будто у суда имеется заранее принятое решение. И потрудитесь не называть меня генералом. Я майор Суиндон.

РИЧАРД. Тысяча извинений! Я полагал, что имею честь беседовать с Джонни-джентльменом.

Движение среди офицеров. Сержанту большого труда стоит удержаться от смеха.

БЭРГОЙН (с отменной любезностью). Кажется, Джонни-джентльмен – это я, сэр, к вашим услугам. Друзья обычно зовут меня генералом Бэргойном.

Ричард отвешивает ему изысканно вежливый поклон.

Надеюсь, вы, как джентльмен и человек разумный, несмотря на ваше призвание, поймете, что если мы будем иметь несчастье повесить вас, это произойдет исключительно в силу политической необходимости и военного долга, без малейшего личного недоброжелательства с нашей стороны.

РИЧАРД. Ах, вот как? Это, разумеется, совершенно меняет дело.

Все невольно улыбаются; кое-кто из самых молодых офицеров, не выдержав, фыркает.

ДЖУДИТ (все эти шутки и любезности еще больше приводят ее в ужас). О, как вы можете!

РИЧАРД. Вы обещали молчать.

БЭРГОЙН (обращаясь к Джудит с подчеркнутой почтительностью). Поверьте, сударыня, мы бесконечно обязаны вашему супругу за его истинно джентльменское отношение к этой крайне неприятной процедуре. Сержант! Подайте стул мистеру Андерсону.

Сержант исполняет приказание. Ричард садится.

Ну-с, майор Суиндон, мы ждем.

СУИНДОН. Мистер Андерсон, я полагаю, вам известно, к чему обязывает вас долг верноподданного его величества короля Георга Третьего?

РИЧАРД. Мне известно, сэр, что его величество король Георг Третий собирается меня повесить за то, что я не хочу, чтобы лорд Норт[1] грабил меня.

СУИНДОН. Ваши слова звучат крамолой, сэр.

РИЧАРД. Именно. На то они и рассчитаны.

БЭРГОЙН (явно не одобряя такую линию защиты, но, сохраняя вежливый тон). Не кажется ли вам, мистер Андерсон, что вы занимаете в этом вопросе – простите меня за резкое выражение – несколько вульгарную позицию? Стоит ли кричать о грабеже по такому пустяковому поводу, как почтовая пошлина, чайная пошлина или еще что-нибудь в этом роде? Настоящий джентльмен тем и отличается, что всегда платит с улыбкой.

РИЧАРД. Не в деньгах дело, генерал. Но когда тебя обирает тупоголовый кретин вроде короля Георга…

СУИНДОН (скандализованный). Тсс, сэр! Молчите!

СЕРЖАНТ (совершенно потрясенный, громовым голосом). Молчать!

БЭРГОЙН (невозмутимо). У вас, я вижу, свой особый взгляд. Мое положение не позволяет мне вдаваться в это; разве только в частном разговоре. Но, разумеется, мистер Андерсон (пожимает плечами), если вы твердо решили быть повешенным…

Джудит вздрагивает.

дальнейшие разговоры излишни. Своеобразный вкус однако!.. (Снова пожимает плечами.)

СУИНДОН (Бэргойну). Будем вызывать свидетелей!

РИЧАРД. К чему свидетели? Если б наши горожане прислушивались к моим словам, вы застали бы здесь баррикады на улицах, бойницы в каждом доме и жителей с оружием в руках, готовых до последнего человека защищать от вас свой город. Но, к сожалению, вы явились прежде, чем мы научились переходить от слов к делу; а теперь поздно.

СУИНДОН (строго). Отлично, сэр, мы дадим вам и вашим горожанам урок, который не скоро забудется. Имеете вы еще что-нибудь сказать?

РИЧАРД. Думаю, что у вас могло хватить совести поступить со мной как с военнопленным и расстрелять меня как человека, а не вешать как собаку.

БЭРГОЙН (сочувственно). О мистер Андерсон, извините меня, но это рассуждение штатского. Вам неизвестно, видимо, каков средний процент попаданий у стрелков армии его величества короля Георга Третьего. Знаете вы, что произойдет, если мы вышлем взвод солдат расстрелять вас? Половина даст промах, а остальные такого натворят, что офицеру военной полиции придется приканчивать вас из пистолета. Тогда как повесить вас мы можем с совершенным знанием дела и к полному вашему удовлетворению. (Дружелюбно.) Я вам от души советую быть повешенным, мистер Андерсон.

ДЖУДИТ (ей дурно от этих разговоров). Боже правый!

РИЧАРД (Джудит). Вы обещали! (Бэргойну.) Благодарю вас, генерал; об этой стороне дела я не подумал. Чтобы сделать вам приятное, я снимаю свои возражения относительно веревки. Настоятельно прошу повесить меня.

БЭРГОЙН (любезно). Двенадцать часов дня для вас удобно, мистер Андерсон?

РИЧАРД. Ровно в двенадцать я буду к вашим услугам, генерал.

БЭРГОЙН (поднимаясь). Джентльмены, вопрос исчерпан.

Все встают.

ДЖУДИТ (бросаясь к столу). Нет, нет, не может быть, чтоб вы послали человека на смерть вот так, даже без настоящего суда, даже не задумавшись над тем, что вы делаете, даже… (Она не может найти слов.)

РИЧАРД. Так-то вы держите обещание?

ДЖУДИТ. Если я должна молчать, говорите вы сами. Защищайтесь, спасите себя: скажите им правду.

РИЧАРД (с тревогой). Я уже достаточно наговорил им правды для того, чтобы меня повесили десять раз, а не один. Еще хоть слово, и вы навлечете опасность на других людей, а меня все равно не спасете.

БЭРГОЙН. Дорогая леди, наше единственное желание – по возможности избежать неприятностей. Неужели вам было бы легче, если бы мы затеяли здесь высокоторжественную возню с переодеванием моего друга Суиндона в черную мантию и так далее? Я лично считаю, что все мы должны быть благодарны вашему мужу за проявленный им такт и благоразумие джентльмена…

ДЖУДИТ (бросая слова ему в лицо). Вы сумасшедший! Неужели вам нипочем любое преступление, лишь бы только все было сделано по-джентльменски? Неужели вам нипочем убить человека, если только, убивая, вы облачены в красный мундир? (В исступлении.) Вы не повесите этого человека! Это не мой муж.

Офицеры переглядываются и начинают шептаться; немцы спрашивают соседей, что такое сказала эта женщина. Бэргойн, на которого явно подействовал страстный упрек Джудит, сразу же приходит в себя при этом новом и неожиданном обороте дела Ричард тем временем возвышает голос, стараясь перекрыть общий шум.

РИЧАРД. Джентльмены, прошу вас положить этому конец. Она никак не поверит, что меня невозможно спасти. Объявите судебное заседание закрытым.

БЭРГОЙН (голосом настолько спокойным и твердым, что при звуке его тотчас же водворяется тишина). Одну минуту, джентльмены. (Садится на прежнее место. Суиндон и офицеры следуют его примеру.) Сударыня, я хотел бы точнее понять ваши слова. Означают ли они, что этот джентльмен не ваш муж, или же только – как бы это выразиться поделикатнее, – что вы ему не жена?