Ложь, которую мы произносим - Джейн Корри

скульптуру.

Я ожидала, что она скажет, после какого именно, но Глэдис не стала объяснять. Она просто смотрела на меня долгую секунду со слегка насмешливой улыбкой на губах.

– А теперь расскажите мне побольше о моем доме. Хочу знать, что все в порядке. Плита встает на дыбы? Ей нужно показывать, кто тут хозяйка.

Вскоре мне начало казаться, что я знакома с этой женщиной всю свою жизнь. Она больше походила не на домовладелицу, а на бабушку. Такую, о какой я всегда мечтала. Добрую, но толковую. Которая не боится дать совет, но еще и интересуется мной. При этом мне приходилось следить за собой и не выдать слишком многого.

– Мой сын уехал за границу, – осторожно сказала я, когда она спросила меня про детей.

– Должно быть, это тяжело, особенно в это время года.

От ее добрых слов в моем горле снова появился комок. Пришлось изо всех сил сдерживать подступившие слезы.

– Да, – ответила я.

Время от времени Глэдис, тяжело дыша, останавливалась.

– Все моя грудная клетка, – сказала она. – Врачи следят за ней, так что не смотри так обеспокоенно, юный Стивен.

Слово «юный» вызвало у меня улыбку. Я осознала, что за последний месяц или около того постепенно начала чаще улыбаться.

– Можете смеяться, но для меня вы оба молоды, – сказала Глэдис. – У вас впереди целая жизнь. А моя на исходе, но я хорошо провела время.

– Не говори так, Глэдис. – Голос Стива задрожал.

– Но ведь это правда, мальчик? А теперь сделай одолжение, принеси еще лимонада из буфетной в коридоре.

Едва он ушел, Глэдис повернулась ко мне. Я снова увидела эту вспышку стали.

– Стив рассказывал мне о тебе, – с одышкой проговорила она. – Вижу, что тебе сделали больно. Поэтому ты так осторожна. Но я могу сказать тебе совершенно бесплатно: этот парень – человек хороший. Лучше тебе не найти. Но у него есть свой груз, что отличает его от остальных мужчин. Дай ему шанс.

Я гадала, о каком грузе шла речь. И все же дело было не в этом. Настоящая проблема заключалась в том, что Стив не захотел бы иметь со мной ничего общего, если бы узнал о моем прошлом. Но прежде чем я успела подобрать уклончивый ответ, он вернулся. Мы еще немного пообщались с Глэдис, но было заметно, что она устала.

– Возвращайтесь скорее, – сказала она, схватила меня за запястье и потянула вниз, так что моя щека коснулась ее. – И помни, что я сказала.

– О чем это она? – спросил Стив, когда мы вернулись в фойе, где с потолка свисал гигантский бумажный снеговик.

Я почувствовала, как от смущения у меня поджались пальцы ног.

– Ни о чем.

– Глэдис всегда что-то подразумевает. Этим она мне нравится.

Он стоял так близко. Ближе, чем когда-либо прежде.

Никакой больше лжи. Возможно, именно поэтому я услышала свой голос раньше, чем смогла его остановить.

– Она сказала, что ты хороший человек и что я должна дать тебе шанс.

– И ты дашь?

Теперь он оказался еще ближе.

Я отступила назад.

– Стив, – медленно начала я. – Ты мне нравишься. Действительно нравишься. Но я совершала в жизни поступки, о которых глубоко сожалею. И если бы ты знал какие, то не захотел бы быть со мной.

Он нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Не могу сказать.

– Ты кого-нибудь убила?

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он шутит. Я ничего не ответила.

Теперь его лицо стало серьезным.

– И я делал вещи, которыми не горжусь. Предположим, мы договоримся, что никогда не будем спрашивать друг друга о прошлом?

– По-моему, звучит неплохо.

Он переступил с ноги на ногу.

– Сара, я никогда не говорил этого ни одной другой женщине, включая мою бывшую жену. Но мне с тобой так комфортно, как никогда не было ни с кем другим. Как насчет того, чтобы просто жить дальше и наслаждаться жизнью вместе?

Неужели он предлагал съехаться? Мы ведь еще даже не целовались.

– Я не могу жить с тобой, – выпалила я.

– Я тоже не могу с тобой жить! Слишком привык к обществу самого себя. – Он сжал мою руку. Его ладонь была теплой. И крепко обхватывала мою. – Но мы можем проводить время вместе. Ты так не думаешь?

– Звучит заманчиво.

И тогда он меня поцеловал. Мягко и одновременно уверенно. Страстно и в то же время нежно. И я захотела большего. Мне вспомнился тот первый поцелуй с Рупертом. Открытие новых возможностей.

– Можно мне зайти? – спросил Стив, когда мы подъехали к коттеджу Глэдис.

Ответа не требовалось.

Глава 50

К тому времени как расцвела глициния, все знали, что мы со Стивом «вместе», как выразился Блокки.

– Приятно знать, что ты больше не одинока, – сказал он.

Я и не говорила, что одинока. Забавно, до чего часто супружеские пары сами предполагают это о ком-то.

Мы со Стивом жили раздельно и виделись, когда появлялось время. А если один был занят, другой не огорчался.

Мы наслаждались обществом друг друга, но в то же время нам было приятно иметь личное пространство. Когда мы были рядом и молчали, это казалось скорее естественным, чем неловким. Стив помог мне приручить огород, показал, как сажать рассаду на осень и прореживать ее, когда подрастет. У одного его знакомого мы недорого купили подержанную теплицу. Я наблюдала, как большие руки Стива нежно держат маленькие ростки, пока он объяснял, как сажать их в горшок, и мысленно рисовала их. Это возвращало меня в те времена, когда я жила с мамой в коммуне и помогала ей и остальным сажать бобы, картофель и капусту.

Мы вдвоем выгуливали Джаспера по бесконечным полям. Стив снова научил меня смеяться – по-настоящему смеяться, а не криво улыбаться, – совершая неожиданные поступки. Например, танцевал со мной на кухне, пока шла наша любимая субботняя радиопередача – та, в которой слушатели могли поблагодарить тех, кто помог им в прошлом.

– Согревает сердце, правда? – сказал однажды Стив, когда в студию позвонила женщина, чтобы поблагодарить незнакомца, который тридцать лет назад спас ее от снежной бури. В его глазах на самом деле стояли слезы. Он видел хорошее в жизни и помогал и мне это увидеть. Я улыбнулась еще шире.

– Мне нравится твоя улыбка, – говорил Стив. – От нее твое лицо светится.

Но несмотря на эти цветущие отношения, я очень скучала по Фредди. Каждую свободную секунду в моей голове крутились вопросы «а что, если».

Я просыпалась по ночам с криком. Снова и снова один и тот же сон. Том