Идеальные лжецы. Опасности и правда - Мирез Алекс

Адрик хотел снова обнять меня за плечи, но я невольно отпрянула. Я не хотела смотреть ему в лицо, потому что и так уже была взволнована до глубины души, а потому по-прежнему глядела на клочок ткани.

– Я ведь следил за тобой, хотя и понимал, что до сих пор чувствую… – попытался объяснить он, но так и не смог договорить. – Но ты пробудила во мне новые чувства. Да, сначала я был в смятении, потому что все еще не мог до конца справиться с прежними, но потом, с каждым разом, когда был с тобой, я все больше отдалялся от прошлого… Ты действительно мне нравилась. И по-прежнему нравишься.

Я уже не была уверена, что мне приятно это слушать.

Это было ужасно. У меня свело живот. От ярости хотелось кричать и швыряться всем, что под руку подвернется.

Стоило внести ясность.

– Эган обращался со мной как с кучей дерьма, а ты заставил меня почувствовать себя туалетной бумагой: использованной и выброшенной.

Я собиралась сказать много чего еще, но пришлось закрыть рот. Яростным жестом я стиснула в кулаке клочок ткани. Я изо всех сил старалась сдержать глупые слезы.

– Видишь ли, мне плевать, намереваешься ты бросить в нас бомбу или нет, – произнес он чуть тише и мягче, все еще надеясь меня убедить. – Мне стоило бы разозлиться на тебя, но я не могу. Я это понял. И теперь ты должна понять, что ты – та девушка, которая мне нужна.

– И что теперь? – невесело рассмеялась я. – Теперь ты выберешь меня?

Адрик кивнул.

Я решительно протянула ему кусок галстука. Он поколебался, но взял.

– Знаешь, что самое интересное? – спросила я с горечью и злостью. – Когда появилась Мелани, я пошла к тебе, потому что хотела отказаться от мысли предать огласке ваши семейные тайны. Я хотела стать твоей невестой и все такое.

Он сделал шаг вперед, полный надежды, как будто ступил на дорогу света, лежащую перед нами обоими.

– Мы можем…

Но я уже приняла решение.

– Нет, уже не можем.

Я была тверда, холодна и непреклонна. Мне было больнее, чем ему, но это справедливо и необходимо. Я послала к черту все, что связывало меня с ним, потому что, хотя все еще любила его, в этом мире больше не было места для Адрика и Джуд.

Что с того, что он выбрал меня? Я не хотела, чтобы меня выбирали.

– Мы же могли до этой минуты, – произнес он, и голос неизбежно прозвучал тихо и проникновенно. – Мы и вправду могли бы… Хенрик – это одно, а я – совсем другое. Ты знаешь, почему все это случилось? Все это, – подчеркнул он с необычайной жестокостью. – Ты же сама и стала причиной.

Адрик уставился на меня широко открытыми глазами, полными печали и ужаса.

Чего он ждал? Что я его прощу и отныне мы будем жить счастливо до конца дней? Что я хочу помочь ему изжить душевную боль, после того как он узнал правду о своей обожаемой Мелани? Ведь для меня было очевидно: чувство вины и раскаяние, охватившие его, когда он узнал, как Мелани его обманывала, окончательно добили парня.

Нет уж, я не собиралась устраивать гонку сперматозоидов, чтобы кого-то поддержать и исцелить чью-то депрессию. В конце концов, я не реабилитационный центр для болезненных отношений. Эта глупая Джуд перестала существовать.

Спустя секунду он кивнул, словно окончательно все понял.

– Но мы хотя бы можем общаться? – спросил он. – Я знаю, тебе требуется время, но мне так нужно поговорить с тобой…

– Я больше не собираюсь с тобой общаться, – отрезала я. – Никогда.

Я обогнула его и уверенным шагом двинулась вперед. Ну ладно, пусть не очень уверенным, но я больше не могла говорить с Адриком. Я решилась сжечь все мосты. Все случилось слишком недавно. Этот Кэш по-прежнему был слишком опасен для меня.

Я почувствовала, как он мягко потянул меня за руку – не настойчиво, без собственнических замашек. Мне пришлось глубоко вдохнуть, набираясь терпения и храбрости. Он мог бы попытаться приковать меня к себе цепью, если бы у него возникло столь глупое желание, но я твердо решила уйти.

– Вспомни все, что было, – безнадежно настаивал он. – Когда мы были вместе у меня в комнате.

И тогда я использовала последний и самый жестокий довод:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

– Это было прекрасно, не стану отрицать.

– Ты целовалась со мной, хотя была невестой другого, – добавил он секунду спустя, стараясь меня убедить. – Потому что любила только меня.

– Да, и мне стыдно вспоминать, что я так себя вела.

– Я изо всех сил старался вести себя прилично.

– Тебе это долго удавалось, но потом все пошло прахом.

– Я люблю тебя!

На моем лице не отразилось никаких эмоций. Мой голос прозвучал сухо и отстраненно:

– Я уверена, что у тебя это пройдет.

Наконец его хватка ослабла, и я смогла вырваться. Я быстро пошла по тротуару, как вдруг на полпути он меня окликнул:

– Айви…

Я остановилась, обернулась и уставилась на него твердым безжалостным взглядом.

Я видела его в последний раз и не хотела, чтобы его образ потом стоял у меня перед глазами. Это был не тот мрачный, холодный и равнодушный Адрик, которого я знала. Из этого Адрика Мелани вила веревки, и мне было противно смотреть на него.

– Я Джуд, – безжалостно заявила я. – Айви была дурочкой, которая влюбилась в тебя. А Джуд Дерри посылает тебя ко всем чертям, и у нее хватит духу покончить с проклятой семейкой Кэшей. Отныне я буду только Джуд.

И я пошла дальше, не оглядываясь.

Я дошла до конца тротуара, села в машину, и мы тронулись. Я с облегчением выдохнула воздух, который все еще держала в легких. Я чувствовала, как дрожат пальцы и ноги, но упрямо гнала прочь все мысли об Адрике, стараясь сосредоточиться на остальном. Если все пройдет хорошо, скоро я буду далеко. А там уж найду способ справиться с болью.

Арти сидела за рулем, с ноутбуком на коленях, к которому были подключены какие-то устройства с антеннами. Она должна была опубликовать видеозаписи. Слава богу, что на свете есть такие симпатичные рыжие хакеры с добрым сердцем!

– Большое спасибо, Черешенка. – Назвав Лэндера новым прозвищем, я растрепала ему волосы. – Ты лучше Анонимусов.

Лэндер кивнул и улыбнулся – рыжий парень в неизменных покореженных очках. Арти тоже улыбнулась, протянула руку и игриво ущипнула его за подбородок.

– Мне нравится, когда ты делаешь пакости, – произнесла она медовым голосом.

– Запись Эгана у тебя? – спросила я у Арти.

Она протянула мне маленькую карту памяти, которую забрала из квартиры Эгана. Я взяла ее и вставила в свой мобильник, потому что должна была все увидеть своими глазами. Я дождалась, пока откроется знакомая система, после чего отыскала галерею. Там было две папки с видео. Я открыла первую… и невольно охнула.

На флешке были записи того года, когда погиб Хенрик, сделанные за несколько месяцев до того, как нам позвонили и сообщили о его гибели. На нескольких из них был Эдриен Кэш, навещавший Мелани в ее спальне. Я его сразу узнала. Сколько раз я видела его фотографии на веб-страницах с новостями о жизни важных особ! Эдриен был представительным мужчиной с величественной осанкой, из тех, что даже в сортир ходят исключительно в смокинге. Его угольно-черная бородка была идеально подбрита и ухожена. Черты лица напоминали троих Идеальных лжецов и в то же время Ригана, но лицо Эдриана казалось более жестоким – судя по взгляду, нетрудно было понять, что он пойдет на самые грязные делишки, лишь бы выйти сухим из воды. В то время седины в его черных волосах было еще не так много. Тогда он был моложе, но выглядел не менее опасным.

Однако это не то, что я хотела увидеть.

Я хотела увидеть смерть брата.

Все начиналось точно так, как сказал Эган. Я снова увидела живого Хенрика, но совершенно другого, незнакомого, ведущего себя так, что я чуть не упала в обморок. Силы совершенно покинули меня, пока проигрывалась запись. Я попыталась возненавидеть его, но не смогла.

Когда запись кончилась, я вся дрожала, а в машине воцарилось скорбное молчание. Я знала, что Арти и Лэндер ничего не скажут, но быстро утерла слезы и постаралась взять себя в руки. И мне это удалось. Вот и подошло к концу то, что я планировала на протяжении нескольких лет. Пусть не так, как я ожидала, но я почувствовала себя… свободной. Я чувствовала странное облегчение от того, что вся эта грязь наконец-то закончилась, и теперь можно спокойно уехать. А карта памяти останется у меня навсегда.