Драконы Вавилона - Майкл Суэнвик

— «АТО».

Задумчивая и мрачная, Зоря Вечерняя медленно шла по тротуару. Она подошла ко входу в проулок в тот момент, когда лисица только что содрала с себя скафандр, почти, но все-таки не совсем продемонстрировав больше голого тела, чем то позволяют приличия. Вилл избавился от своего скафандра более осторожным образом.

Лисица сунула скомканный скафандр прямо в руки полицейской.

— Привет, красотка. Будь ласка, подержи это секунду.

— Я с тобою знакома? — Тон Зори Вечерней ясно говорил, что нет.

— Ким Фрейдисдоттир, «Алхимия, табак и огнестрельное оружие»[60]. А это, — она, не глядя, ткнула большим пальцем в сторону Вилла, — Дан Пикаро[61], мой стажер. Сегодня твой счастливый день.

Полицейская мельком взглянула на Вилла и снова уставилась на лисицу.

— Действительно?

— Да уж точно. Ты встретила меня, а я такая баба, каких ты прежде никогда не встречала.

— И что же в тебе такого необычного?

— Я веду абсолютно зачарованную жизнь. Столько лет в АТО, и меня ни разу не подстрелили. Ни разу не околдовали. Я ни разу не имела любовных трагедий.

— О? — заинтересовалась Зоря Вечерняя. Ее рот расцвел маленькой жесткой улыбкой. — Давай-ка я тебе поставлю.

Изнутри бар «Ле Вин» был оформлен под джунгли. Он густо зарос лианами, среди которых извивались зеленые и желтые змеи. Предупредительно раздвигая листву, сатир провел их к засыпанному орхидеями столику, стоявшему рядом с темным, мрачным омутом, из глубины которого глядели мертвенно-бледные лица.

— «Будлс-мартини», очень сухой, со льдом и цедрой, — заказала Зоря Вечерняя.

— Я возьму «Кровавую Мэри», — сказала лисица — А стажеру ничего, он при исполнении.

— Хотите, чтобы я утопил в вашем стакане мышь? — почтительно изогнулся сатир.

— А что, давай.

Когда сатир принес стаканы и удалился, лисица сделала обстоятельный глоток и начала разговор:

— Вот. Так вы там думаете, что этот парень действительно ублюдочный сынок Его Отсутствующего Величества?

— В точности мы ничего не знаем — и не узнаем, пока не найдем его. Но ничто из известного в этот момент не противоречит такой возможности. Похоже, что он просто лопушок, попавший в дурную компанию. Тип, у которого он живет, — это мелкий преступник с таким арсеналом кличек, что вряд ли и сам он знает свое настоящее имя. Что отчасти объясняет, почему объект все время, на хрен, ускользает.

— Я тут разговаривала с парнем, который сказал, что вы его повинтите буквально в три часа.

Зоря Вечерняя презрительно фыркнула.

Лисица выудила мышь из стакана, взяла ее за кончик хвоста и, закинув голову, отправила себе в рот; Зоря Вечерняя напряженно за ней наблюдала. Лисица, не разжевывая, заглотнула добычу и вернулась к беседе.

— Ну и что же дальше?

— Дальше, — Зоря Вечерняя положила ладонь на запястье лисицы, — мы подали заявку на дополнительное финансирование, чтобы организовать поиски этого обалдуя в двухгодичном прошлом и получить, таким образом, задел по времени.

— Дорогонько, — присвистнула лисица.

— Ты мне еще говоришь.

— Да и рискованно. А вдруг они его там убьют?

— Пока что этого не было, а значит, и дальше не будет. Нам просто хотелось получить в расследовании серьезный задел, и мы его получили. Ну почему, ты думаешь, мы так быстро к нему подобрались? — Зоря Вечерняя опрокинула в горло остаток мартини и крикнула: — Эй вы! Кого мне тут нужно освежевать, чтобы принесли несчастную выпивку?

С того времени, как Вилл стал работать с Натом, он только и делал, что не давал своему лицу ровно ничего выражать, и теперь эта долгая тренировка весьма пригодилась ему, чтобы скрыть свое потрясение. Так вот почему эти ведьмы набросились на рядовой, по сути, поезд, доставлявший в Вавилон перемещенных! Они искали его не потому, что он, сам того не зная, совершил какое-нибудь преступление, а потому, что считали его законным наследником Обсидианового Престола. Сразу получало объяснение и то, почему слух о возвращении наследника разлетелся так быстро и убедил столь многих. Почва для него готовилась добрых два года, и доверительные шепотки не могли не расползтись далеко за пределы правящей верхушки. Все начинало складываться в единую картину, приобретало осмысленный вид.

Он просто не знал, что об этом и думать.

— Слышь, слышь, ты ведь при следствии, так, может, поможешь моему стажеру? — загорелась вдруг лисица. — Мальчонка ищет кой-кого.

— Да? А кого?

— Своего папашу. Только он о папаше почти ничего не знает. Даже имени не знает, а только то, что у того должен быть гиппогриф.

Зоря Вечерняя приняла из рук сатира новый стакан с мартини.

— Гиппогриф или симург? — повернулась она к Виллу.

— Гиппогриф.

— Чистых кровей или какая-нибудь помесь?

— С учетом личности владельца, наверное, чистокровный.

— Так значит, твой старик аристократ?

— Голубая кровь с малой капелькой красной, — вмешалась лисица; кровь смертных была красного цвета, потому что в ней содержалось железо. — Мы почти уверены, что денег у него более чем хватает.

— Тогда стоит подойти со стороны желудочных камней. У каждого серьезного грифера есть свой предпочтительный микс. Лунный камень, опалы, золотые самородки… Может, ты знаешь, что может любить этот всадник?

Изумруды, подумал Вилл. Под цвет ее глаз. Рубины под цвет ее волос. И это совершенно точно. Вслух же он сказал просто:

— Нет.

— Плохо. — Зоря Вечерняя снова повернулась к лисице. — Расскажи мне чуть побольше о себе.

— А рассказывать особенно и нечего. Я готова спать с кем угодно, если он, или она, или они думают, что способны разбить мое сердце. Потому что я точно знаю, что сделать это невозможно, и очень забавно смотреть, как они пытаются.

Глаза Зори Вечерней сузились.

— Я готова признать, что люблю трудные задачи. Хотя, говоря напрямую, ты не совсем мой обычный тип, и я не вполне уверена, что стоит тобою заняться.

— Да я же вижу, что ты меня хочешь, — пожала плечами лисица. — Моя основная ориентация стандартная, но я готова попробовать все, что угодно, и пока что ни разу не испытала боль. Я имею в виду — душевную. И я, чтобы быть вполне откровенной, самый горячий номер, какой ты только видела.

Под столом она пнула Вилла в лодыжку.

Вилл поднял глаза и увидел, что обе женщины уперли в него одинаково холодные взгляды.

Побагровев от смущения, он встал, повернулся и вышел.

Карлики-ювелиры постоянно сидели, словно в пещерах, в своих мастерских, где в углах, подобно булыжникам, громоздились ящики и коробки, а ряды за рядами крошечных ящичков, напоминавшие слоистые скалы, таили в своих глубинах драгоценные камни, редкие минералы и волшебные кольца. Если вам потребуется меч Карла Великого, то после непременного стакана очень горячего переслащенного мятного чая из тени покажется подмастерье с длинным, завернутым в холст предметом, и на картонной бирке будут буквы, написанные четким каллиграфическим почерком и выцветшие от времени до почти неразличимого бурого цвета: «Joyeuse»[62].

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});