Надломленные оковы - Дмитрий Петюк

Просеять весь содержащийся в памяти материал, отсеяв прочь то, что живому человеку, не являющемуся персонажем фильма, сделать невозможно. Выработать комплекс оптимизированных движений, позволяющий вести максимально эффективное сражение. Учесть ограничения, вызванные моим текущим физическим (надеюсь, временным) состоянием. Проверить разработки на практике, имея в своём распоряжении память об одном-единственном настоящем сражении этой ночи. И при этом не умереть там, в реальном мире, вследствие принятия лошадиной дозы неподходящего для человека адского препарата.

Но если что у меня и имелось тут во сне, так это время. Время и желание выжить, вытащить из ужасной передряги милую девчонку Кениру, и каким-то непонятным даже приблизительно способом спасти госпожу Ирулин.

Лиловый туман возле меня подёрнулся и изменился, превращаясь в недавнюю поляну, на которой стояли Тощий и Коренастый, Кенира и всё ещё живой Рахар.

***

В реальный мир я вернулся очень поздно, когда солнце уже клонилось к закату, а моё тело, ведомое автопилотом, преодолело по этой пересечённой местности немалое расстояние. Первое, что привлекло моё внимание — это запах. Мерзкий запах застарелого пота, прогорклого жира и ароматов простоявшего долгое время на улице помойного ведра. Мне не сразу пришло в голову, что воняла не туша какого-то мёртвого зверя, чьим мясом почему-то не соблазнились падальщики, а я сам, моё собственное тело. Чуть попозже я понял, что эликсир всё-таки действует, об этом не только свидетельствовала одежда, ставшая ощутимо свободней, но и потрясающе отвратительное самочувствие, ощущение, что стоит сделать ещё хотя бы маленький шажочек — и я умру, развалившись на отдельные кости, органы и мышцы.

Впрочем, самочувствие тела не шло ни в какое сравнение с ощущениями, которые дарила моя голова. Несмотря на то, что я сильно разгрузил свой разум, занимаясь анализом прошедшего боя и просмотром боевых сцен из множества просмотренных и, чего уж там говорить, теперь по истечении лет кажущихся довольно неуклюжими фильмов, мне казалось, что сейчас мозг мой окончательно взорвётся.

— Ули, ты снова здесь? — обеспокоенно спросила Кенира. — Жив?

— До конца не уверен, — признался я.

Я попытался прийти в себя, оценить ситуацию и прогресс. Как оказалось, Склаве прошёл гораздо больше, чем я ожидал, но меньше, чем надеялся. Увы, дорогу сильно затрудняли препятствия — от густой травы и подлеска, до холмов, ущелий и прочих особенностей рельефа, о которых не предупреждала даже трофейная карта.

— Знаешь, мне опять было не по себе. Ты был таким… Таким страшным, молчаливым, словно неживым. И ходил сначала очень странно, даже путался в собственных ногах!

Я нахмурился. Возможно, речь шла о моём задании, когда Склаве обучался правильному передвижению по лесу. Если не считать выворачивающую тело и голову боль, я ощущал себя всё тем же, старым толстяком, не имеющим никаких особых знаний. Чтобы проверить, я двинулся вперёд — вниз по склону холма, у основания которого протекал не слишком полноводный, но быстрый ручей.

Поначалу ничего не произошло. Я всё так же ступал по траве, приминал растения и ломал ветки. Но стоило только решить, что затея провалилась, и перестать следить за своими движениями, как всё тут же изменилось. Ноги стали выбирать путь, словно сами по себе, ступать на камни и скальные выступы, тело — переносить правильно вес, а руки — подниматься, чтобы сохранить баланс. Сработало! Всё замечательно сработало! Пусть я и не обзавёлся ловкостью циркового акробата, но тем не менее двигался как бывалый путешественник. И, самое главное, для подобного больше движения не требовалось напрягать мой усталый разум. Всё стало получаться автоматически, так же просто, как наощупь включать свет в собственном доме, переключать передачи и жать педали в автомобиле, либо же набирать текст на печатной машинке или клавиатуре компьютера.

— Тут не худшее место, чтобы устроиться на ночлег, — сказал я подоспевшей за мною Кенире.

— К тому же здесь есть вода! — радостно улыбнулась она. — И ты сможешь, наконец, помыться. Вонь ужасна. Я думаю, мы отпугнули всю живность на десятки миль в округе. Если это, конечно, не птицы. Тех ты просто убил.

— Птицы? — удивился я. — А, ну да!

— Такое впечатление, что ты испытываешь какую-то личную неприязнь ко всему пернатому. Ты… Ну, то есть твоё тело сбивало из пращи каждую встречную птичку, осматривало её перья, особенно крылья, а потом просто-напросто оставляло тушу.

— То есть я оставил для возможной погони множество подсказок, — поморщился я.

— Нет, только запах, — рассмеялась Кенира, подняв руку и демонстрируя на предплечье кожаный наруч. — Но запах очень сильный.

— Ты… Ты засунула птиц в контейнер? — ужаснулся я. — Кенира, это ведь очень опасно! Без ограничивающего контура ты не только оставляла слишком уж характерные ямы, но и могла себя…

Кенира весело рассмеялась, совершенно проигнорировав моё беспокойство.

— Нет, не могла! И никаких следов я не оставила! Я просто подкидывала каждую тушку в воздух, и пока она не упала, прятала в артефакт. В артефакт, Ули, слышишь? В артефакт! Я использовала магию! Словно нормальный человек!

Я собирался нахмуриться и, пользуясь своим преимуществом старого пердуна, отчитать её за неосторожное использование магии. Но язык пришлось прикусить. Потому что, во-первых, её способ оказался вполне изобретательным и рабочим, сводящим нежелательные последствия использования артефакта к минимуму, а во-вторых, не стоило портить ребёнку настроение.

— Молодец! — похвалил её я, но не удержался от положенных по возрасту назиданий: — Но не расслабляйся, опасность осталась всё равно осталась, соблюдай не только максимальную осторожность, но и продолжай оттачивать контроль над магией!

— Разумеется, — солнечно улыбнулась она. — Вот только если ты не помоешься, тогда я скорее упаду в обморок, чем засну, а тогда никаких тренировок не получится!