Я тебя придумала - Анна Шнайдер

ей, как и любому ребёнку, стало слишком любопытно, что же собирается делать Мика, поэтому она всё-таки шагнула к зеркалу.

Чтобы почти тут же вскрикнуть от изумления — вместо тёмного дорожного платья на Дориане сейчас было что-то невесомое, ярко-золотое, как купола на храмах богини Айли. Опустив руки, девочка попыталась прикоснуться к этому наряду, но наткнулась на пустоту, а затем, чуть сдвинув пальцы, ощутила грубую ткань своего дорожного платья.

— Это всего лишь иллюзия, ваше высочество. Вам нравится?

— Да, — выдохнула Дориана, не отрывая взгляд от собственного отражения, и вновь услышала тихий, радостный смех Мики.

Какая всё-таки странная служанка у императора.

— Может быть, это вам нравится больше?

На миг под золотым платьем проявился настоящий наряд принцессы, а потом возникла новая иллюзия — платье с длинным, расширяющимся к низу подолом и небольшим шлейфом из полупрозрачной ткани, изящными «летящими» рукавами и круглым вырезом.

Если первое платье больше подходило принцессе, то второе было рассчитано на императрицу.

— Это, — кивнула Ана собственному отражению.

— Вы уверены? Может быть…

— Нет-нет, достаточно. Иначе я так и не смогу выбрать, — ответила принцесса, рассмеявшись.

— Хорошо. Тогда я покажу эту иллюзию Аравейну, и он сможет воплотить её в жизнь на время. Я, к сожалению, не способна на такие чудеса.

.

В то время, как Дориана выбирала платье для свадьбы, Эдигор в комнате напротив стоял у окна и нервно сжимал и разжимал кулаки.

Император почувствовал приближений той, которую ждал, за несколько секунд до того, как в помещении завибрировал воздух.

— Ну? — он обернулся и уставился на появившуюся посреди комнаты девушку с напряжением во взгляде.

Эллейн кусала губы.

— Это было непросто.

— Я знаю. Есть результат?

— Тебя интересует только результат?

Император вздохнул.

— Конечно, нет. Но он прежде всего.

Эллейн отвела глаза.

— Я узнала, кто организовал убийство твоего отца и покушение на твою жизнь. Они называют себя реформаторами.

Девушка замолчала. Несколько секунд Эдигор продолжал буравить её напряжённым взглядом, а затем взорвался:

— И это всё?!

— Что ты хочешь от меня, Эд?! — когда Элли вновь подняла на императора глаза, он увидел, что они полны слёз. — Ты вообще знаешь, как мне было страшно?! Ты представляешь, куда и к кому я влезла?! Ты понимаешь, какое напряжение я испытывала, ведь каждое моё слово было ложью! Каждое! От одной организации мне пришлось бежать, они были слишком подозрительны и чуть не прибили меня! Эд…

Элли захлебнулась собственными словами, когда Эдигор, подавшись вперёд, порывисто её обнял.

— Прости меня, милая.

— Ты дурак, ваше величество.

— Я знаю. Просто это важно для меня. Но я волновался за тебя, очень волновался. Аравейн, правда, сказал, что если с тобой что-то случится, он узнает об этом первым.

— Да. Мы вместе сделали амулет Жизни. Такой кулон со светящимся камнем. Если он погаснет, значит, я умерла. То есть, не умерла, а ушла в Тень.

Эдигор сжал лицо Эллейн в ладонях и поцеловал девушку.

— Даже не вздумай делать такую глупость.

— Какую? — она слабо улыбнулась.

— Уходить в Тень.

— У тебя теперь будет жена, Эд.

Некоторое время они молчали. Женитьба Эдигора было для обоих слишком неприятной темой для разговора. Да и не до этого сейчас — есть и более важные вещи.

— Прости, но всё, что я узнала — это то, что они называют себя реформаторами. Я пыталась выйти на их главаря, но пока не удалось. Слишком мало времени прошло.

— Кто-то держит все эти организации на поводке. Понимаешь, Элли? Кто-то всё время подстёгивает ненависть мирнарийцев к эрамирцам. У нас тоже не любят жителей Мирнарии, но не до такой степени! Это как болезнь какая-то. Она не могла возникнуть на пустом месте. Знаешь, когда произошла первая волна? Во время правления Интамара. Странно, правда? Он объединил земли Эрамира, но ухудшил отношения с Мирнарией.

Эллейн нахмурилась.

— Ты всё-таки считаешь, что у всех подпольщиков Мирнарии — единый центр? Люк говорил мне, что это практически невозможно.

— Твоё существование тоже долгое время считалось невозможным.

Она улыбнулась.

— Хороший аргумент. Мне работать по этому направлению и дальше? Я имею в виду реформаторов.

Император нашёл в себе силы посмотреть Элли прямо в глаза.

— Да.

Девушка вздохнула.

— Мне так страшно. Я никогда не думала, что такая трусиха.

— Ты не трусиха. Ты замечательная, — он, улыбаясь, погладил её по алым волосам.

Несколько минут они так и стояли — император гладил волосы Эллейн, а она наслаждалась его прикосновениями.

— Что ты будешь делать? — наконец, нарушила молчание девушка.

— С чем?

— С кем, Эд. С женой. Как ты объяснишь ей… меня? Как ты вообще… ей же девять лет!

— Дориана не глупа, — император пожал плечами. — Я объясню, когда она будет готова. А пока она просто будет учиться, как учился когда-то я.

Увидев выражение лица Эллейн, Эдигор вздохнул, а затем наклонился и прошептал, почти касаясь её губ:

— Я должен был сделать это, Элли. Ты же знаешь. У меня не было выбора.

— Я раньше считала, что выбор есть всегда, — девушка вздохнула. — А оказалось, что это…

— Это не про нас, — закончил её фразу император. — Не про нас с тобой, моя Элли.

Она знала и понимала. Но от этого Эллейн не становилось легче.

.

На следующий день Дориана стала императрицей Эрамира и женой Эдигора. Аравейн надел на её маленькую головку золотой обруч с красным камнем, а император — два кольца. Обручальное — символ супружеских уз — и