Совдетство 2. Пионерская ночь - Юрий Михайлович Поляков

рождения тройни.

С первой попытки прошло немало времени, я вырос, но читать «Десять лет спустя» все равно было скучновато. Местами – ничего, терпимо, а местами – переливание из пустого в порожнее, хотя угасшего без видимой причины Атоса и задавленного каменными глыбами здоровяка Портоса мне было жалко до слез. Зато в других местах жуткая скучища, жвачка какая-то. Этим мнением я откровенно поделился с Софьей Борисовной.

– Да, к сожалению, ты прав, Юра, – согласилась она. – Дюма жил широко, а платили ему постранично, поэтому он специально затягивал сюжет, гнал ненужные диалоги…

– Как?! Разве он писал не для собственного удовольствия?

– Нет, конечно, за деньги, хотя и любил свою работу…

«Вот те раз!» – подумал я, сообразив, что уже много лет развлекаю друзей даром, хотя мог бы брать за это, например, конфеты или марки.

По личному творческому опыту я знаю: сочинять продолжения – дело нудное, трудное, а главное – неблагодарное. Это как разогревать вчерашние котлеты: все равно вкус не тот, что у свежепожаренных.

Ну, взять хотя бы «Волшебника Изумрудного города»! Вторая книга «Урфин Джюс и его деревянные солдаты» – не хуже первой. Три раза перечитывал! А «Семь подземных королей» – уже туда-сюда, тех же щей пожиже влей, как говорит бабушка Маня. И вот однажды, когда я пришел менять книги, Софья Борисовна священным шепотом предупредила:

– Юра, в субботу у нас будет писатель Волков!

– Какой такой Волков?

– Тот, который сочинил «Волшебника Изумрудного города».

– Не может быть! А он разве жив? – оторопел я.

– Конечно! Приходи – сам увидишь!

Писатель Волков оказался седеньким старичком с розовым морщинистым лицом и мясистым носом, оседланным очками в черной массивной оправе. Когда, шаркая, он, почтительно окруженный библиотекаршами, вошел в читальный зал, мы по команде громко захлопали. Сказочник сел, положил перед собой кожаную папку с юбилейной никелированной набойкой и сквозь дымчатые стекла добрыми глазами осмотрел заполненные детворой ряды. Директриса дама с высокой прической, напоминающей плетеный батон, долго говорила о том, что нам выпало счастье лично встретиться с живым классиком советской литературы, о чем мы еще расскажем своим детям и внукам. Я живо вообразил, что сижу на веранде, а на коленях у меня устроился щекастый внук, играющий моей длинной седой бородой, и я повествую ему, как в детстве видел живого Волкова, который своим вступительным словом про пользу чтения чуть не усыпил меня до смерти…

Потом ребята задавали, подглядывая в бумажки, заранее подготовленные библиотекарями вопросы:

– Александр Мелентьевич, расскажите нам историю возникновения замысла и написания Вашей бессмертной повести-сказки «Волшебник Изумрудного города»!

Писатель благосклонно посмотрел на третьеклашку, изъясняющегося будто учитель литературы, и обстоятельно поведал, как в молодости прилежно учил английский язык по книжке американского писателя Баума про страну Оз, а потом решил, что и советским детям тоже будет интересно узнать о приключениях сиротки Дороти Гейл и песика Тото. Но в процессе перевода ему пришлось сильно отойти от оригинала, в итоге вышла почти новая, самостоятельная сказка. А вот все последующие истории про Элли и Энни придуманы им персонально, уже без всякой иностранной помощи.

– Александр Мелентьевич, мы можем надеяться на продолжение Вашей замечательной сказки в ближайшем будущем? – не своим голосом спросила девчушка с пышным розовым бантом в волосах.

– Конечно, мои юные друзья! Я как раз пишу новую книгу под рабочим называнием «Огненный бог Марранов» и сейчас прочту вам свежую главу…

– Запомните, дети, этот великий момент, – вспыхнула и задохнулась Софья Борисовна. – До вас этих строк никто не слышал! Вы первые! Вы счастливые свидетели рождения нового шедевра!

– Ну, вы уж, голубушка, совсем меня завеличали… – розовое морщинистое лицо писателя расплылось в благосклонном смущении.

Волков сначала коротко рассказал сюжет: коварный и злопамятный Урфин Джюс снова задумал завоевать Изумрудный город, а для этого обманом, с помощью клеветы натравил на мирных обывателей воинственных марранов. Казалось, уже никто и ничто не могло остановить эту армию. Но, оказывается, есть такая чудесная сила – спорт! Подступив к границам Фиолетовой страны, озлобленное войско столпилось на краю глубокого оборонного рва и с удивлением увидело, что на другой стороне кипит финальный матч по волейболу между двумя командами «Летучие обезьяны» и «Друзья Элли». Что за чудеса такие? Прирожденные болельщики марраны побросали оружие, увлеклись игрой и вдруг среди спортсменов узнали своих товарищей, которые были, по словам коварного Урфина, взяты в плен, убиты и скормлены свиньям. А они, смотрите, смотрите, на самом деле живы, прыгают перед сеткой, отбивают и подают крученые мячи! Чудеса! Возмущению доверчивых марранов не было предела, разоблаченный лгун Урфин Джюс, боясь справедливого возмездия, бежал куда глаза глядят…

Закончив чтение, автор с выжидательным торжеством посмотрел на нас. Сотрудники библиотеки застонали от восторга. Мы по знаку захлопали в ладоши.

– Замечательно, великолепно, неподражаемо! – вскричала, рдея, Софья Борисовна. – Ребята, может быть, кто-то хочет высказаться по поводу услышанного? Авторам, даже маститым, очень важно мнение тех, для кого они пишут! Ну же!

Все как-то застеснялись, потому что на бумажках ничего такого заранее написано не было. Но я смело поднял руку.

– Говори, Юра! – обрадовалась моя покровительница и, наклонившись к Волкову, громким шепотом сообщила: – Очень начитанный для своего возраста мальчик с оригинальным мышлением!

– Александр… – начал я и запнулся.

– Мелентьевич… – подсказали мне редкое отчество.

– Александр Мелентьевич, я очень люблю Ваши книги! Про деревянных солдат три раза читал! Но, мне кажется, вы зря вернули Урфина Джюса. Он отработанный материал! Придумайте что-нибудь новенькое! Не надо гнать страницы. Всех денег не заработаешь…

Повисла зловещая тишина. У директрисы от неожиданности словно опала пышная плетеная прическа. Софья Борисовна посмотрела на меня так, точно я взялся за новую книгу грязными липкими руками, а розовое лицо сказочника стало цвета вареной свеклы, и он, обиженно сопя, проворчал, что до понимания мастерства некоторых писателей кое-кому надо еще дорасти… Библиотекари согласно закивали, с ненавистью глядя на меня. А Андрюха Калгашников, которого я затащил на встречу, незаметно повертел пальцем у виска, имея в виду меня, ненормального.

Оторопевшего Волкова быстро увели под руки в кабинет директора – отпаивать чаем, а мне сказали, чтобы я на встречи с писателями больше никогда не приходил. Для того чтобы ругать книги и авторов, существуют специально обученные критики, получающие за это гонорары, а не сопливые выскочки с длинными языками…

Зря, конечно, я обидел седого сказочника… Мне ли, отрядному баюну, не знать, как трудно придумывать бесконечные продолжения, а тем более – новых героев. От Виконтия Дображелонова мне долго не удавалось отвязаться, и два лета он был моим главным персонажем, в конце концов всем осточертевшим. Кстати, в минуты отчаянья я подумывал: а не привлечь ли мне самому Урфина Джюса, перевоспитанного здоровым коллективом Изумрудного города? Не знаю, чем бы дело закончилось, но однажды, когда я в десятый раз