Все о внешней разведке - Александр Колпакиди

В сентябре 1945 года связь с Понтекорво прервалась. Это было вызвано целым рядом причин. Во-первых, Джемми неожиданно заявила, что в скором времени отбывает в Рим, где собирается бороться за ликвидацию в Италии остатков фашизма. Удержать ее от возвращения на родину было невозможно: отсутствовали убедитель­ные аргументы. А во-вторых, бегство 5 сентября 1945 года шифровальщика канадской резидентуры ТРУ И. Гузенко заставило руководство разведки принять максимальные меры конспирации. В результате связь Понтекорво с со­ветской разведкой была восстановлена лишь в 1949 году через его жену, посетившую Италию.

Сам Понтекорво до конца 1948 года продолжал ра­ботать в Чок-Ривере, а в начале 1949 года переехал из Канады в Англию, где после тщательной проверки анг­лийскими спецслужбами был назначен руководителем проекта системы газового охлаждений урано-графитовых реакторов для производства плутония в лаборато­рии в Харуэлле. В Москве понимали, что в условиях жесткого режима обеспечения безопасности Мэру нельзя встречаться с советскими представителями в Ан­глии. Поэтому через его жену Марианну, гостившую в начале 1949 года в Италии, ему было предложено встре­чаться в Риме два раза в год. Контакты с Мери осуще­ствлял резидент внешней разведки в Италии Николай Горшков, который просил передать Мэру пожелание соблюдать особую осторожность при сборе и хранении секретной информации.

Горшков Николай Михайлович

3.05.1912- 1.02.1995. Полковник.

Родился в с. Воскресенское Нижегородской губернии в бедной крестьянской семье.

В 1929 г. после окончания сельской школы участвовал в ликвидации неграмотности в деревне. В 1930 г. поступил ра­бочим на радиотелефонный завод в Нижнем Новгороде, избран членом заводского комитета комсомола.

В марте 1932 г. по путевке ВЛКСМ Н. М. Горшков был направлен на учебу в Казанский авиационный институт, который успешно закончил в 1938 г. по специальности «ин­женер-механик по самолетостроению». В студенческие годы избирался секретарем комитета комсомола института, чле­ном райкома ВЛКСМ.

После окончания института Н. М. Горшков решением ЦК ВКП(б) был направлен на учебу в ЦШ НКВД, а оттуда — в ШОН ГУГБ НКВД. С весны 1939 г. он сотрудник 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР.

В 1939 г. направлен на разведработу в Италию под дип­ломатическим прикрытием. Перед началом Великой Отече­ственной войны 13 июня 1941 г. был отозван в Москву.

Во время Великой Отечественной войны Н. М. Горш­ков работал в центральном аппарате 1-го управления НКВД СССР, занимаясь подготовкой разведчиков-нелегалов, ко­торых переправляли за границу с помощью английской разведки.

С 1943г. Н.М.Горшков — резидент в Алжире. Лично привлек к сотрудничеству видного чиновника из окруже­ния генерала де Голля Жоржа Пака, от которого советская разведка в течение последующих 15 лет получала важную политическую информацию по Франции, а затем и по НАТО.

После освобождения Италии в 1944 г. Н. М. Горшков (псевдоним Мартын) был направлен туда резидентом под прикрытием члена дипломатической миссии. В качестве дип­ломата он организовал работу посольства, помогал советс­ким военнопленным, возобновил связь с руководством Компартии Италии. Одновременно добился больших ре­зультатов по всем видам разведывательной деятельности,

лично провел ряд важных вербовок иностранцев, от кото­рых поступала важная политическая и научно-техническая информация, в частности документация по самолетострое­нию, образцы радиоуправляемых снарядов, материалы по атомным реакторам.

После возвращения в СССР в 1950 г. работал в цент­ральном аппарате КИ при МИД СССР — ПГУ МГБ — В ГУ МВД СССР в качестве начальника отдела, а затем замести­теля начальника Управления нелегальной разведки.

В 1954—1955 гг. Н. М. Горшков — резидент КГБ в Швей­царии, после чего снова работал в центральном аппарате разведки.

В 1957—1959 гг. работал в представительстве КГБ при МВД ГДР в Берлине. С 1959 г. — в центральном аппарате ПГУ КГБ при СМ СССР.

В 1964 г. Н. М. Горшков работал в Краснознаменном ин­ституте внешней разведки, до 1970 г. был начальником ка­федры специальных дисциплин.

В 1970 г. направлен в Прагу в представительство КГБ при МВД ЧССР.

Вернувшись в СССР в 1973 г., Н. М. Горшков до 1980 г. вновь преподавал в Краснознаменном институте.

Является автором ряда учебных пособий, монографий, статей по разведывательным проблемам.

Награжден орденом Красного Знамени (1945), двумя орденами Красной Звезды (1954, 1959), многими медаля­ми, знаком «Почетный сотрудник госбезопасности».

Однако от встреч в Риме вскоре было решено отка­заться, так как там Понтекорво мог попасть в поле зре­ния как местной, так и английской контрразведки. В результате местом контактов была выбрана Северная Италия. При этом, в Центре и римской резидентуре исхо­дили из следующих соображений:

1. Для проведения встреч с Мэром наиболее удобны маленькие итальянские курортные городки, располо­женные вблизи швейцарской границы. Упрощенный по­граничный режим и постоянный наплыв туристов не привлечет к Мэру внимания местных жителей. Более всего для встреч с Мэром подходит курортный городок Брунатэ.

2.   Брунатэ удобен и для посещения советскими раз­ведчиками, действующими под дипломатическим при­крытием, так как расположен недалеко от Милана.

3.  В Брунатэ на склонах горы Сан-Маурицио находит­ся множество гостиниц и пансионов, где встречу можно провести без лишних помех. А наличие фуникулера и серпантинных дорог позволяет без труда выявить наруж­ное наблюдение[118].

Впрочем, первая встреча Понтекорво с сотрудником внешней разведки Львом Василевским произошла не в Брунатэ, а в Милане. Но, к сожалению, Василевский не владел итальянским языком, и поэтому профессиональ­ного разговора на научно-технические темы у них не получилось. Между Василевским и Понтекорво была до­стигнута договоренность об очередной встрече в Милане в конце 1949 года.

Встреча Понтекорво и Барковского состоялась в де­кабре 1949 года и продолжалась два дня. Понтекорво пе­редал своему оператору большое количество докумен­тов, касающихся проблем конструирования, строитель­ства и эксплуатации ядерных реакторов смешанного типа. Но наибольший интерес для советских ученых, как ока­залось, представляли переданные Понтекорво расчеты каналов циркуляции теплоносителя, подробные данные о конструкции тепловыделяющих элементов и о различ­ных нормативах и параметрах контроля испытаний и эксплуатационного режима реакторов. Барковский обу­чил Понтекорво, как пользоваться фотоаппаратом и пе­ресылать материалы на непроявленной фотопленке.

Вернувшись в Москву, Барковский составил отчет о командировке, в котором, говоря о Каспаре, написал следующее:

«Каспар оказался очень интересным человеком: доб­рожелательным, подвижным и коммуникабельным. Об­мен мнениями по затрагивавшимся научно-техническим вопросам показал его хорошие разведывательные воз­можности в добывании информации, в частности по замедлению нейтронов, ядерной изометрии и другим аспектам атомной физики.

В процессе беседы было также установлено, что ка­ких-либо подозрений к себе или тайных попыток приме­нить к нему режимные ограничения он не замечал»[119].

После этой встречи в Центре решили, что работа с Понтекорво вышла на новый, многообещающий этап. Но неожиданный арест Фукса в конце января 1950 года спутал все карты. Так как Фукс работал вместе с Понте­корво, то над последним нависла серьезная угроза про­вала. Поэтому в Москве решили не рисковать, а вывести Понтекорво вместе с семьей на территорию СССР.

Впрочем, и сам Понтекорво понимал, что после аре­ста Фукса английская контрразведка начнет тщательно проверять всех работающих в Харуэлле ученых и со вре­менем установит его принадлежность к коммунистической партии. Поэтому в июле 1950 года он уволился из Харуэлла и перешел в Ливерпульский университет, где должен был приступить к работе в январе 1951 года. В начале августа 1950 года он приехал в Италию в отпуск.

Тем временем советская разведка разработала опе­рацию по выводу Понтекорво в Москву. Окончательно все детали были согласованы с ним 22 августа в Риме. 1 сентября Понтекорво с женой и детьми сел на само­лет шведской авиакомпании и вылетел в Копенгаген, а оттуда на поезде поехал в Стокгольм, якобы навес­тить родителей Марианны. Но, оказавшись в Стокголь­ме, Понтекорво не поехал к родителям жены, а на самолете 2 сентября вылетел вместе с семьей в-Хель­синки. В хельсинкском аэропорту их встретила машина советского посольства, на которой они добрались до советско-финской границы и пересекли ее без всяких осложнений. После этого Понтекорво и его близкие на поезде приехали в Ленинград, где на несколько дней остановились в гостинице, а затем поездом отбыли в Москву.