Кузьма Минин - Валентин Костылев

Михайло-Архангельский собор Нижегородского кремля

(1628–1631 гг.)

Фото Н.Ф. Филатова

В 1672 г., в год учреждении в Нижнем Новгороде митрополии, прах К. Минина и его сына Нефеда как особо почитаемых предков был перенесен с погоста Похвалинской посадской церкви в Спасо-Преображенский кремлевский собор. Но и последующий «золотой» для дворянства век, когда само упоминание о народе, а уж о его вождях и подавно, было для власть имущих «зазорным», имя Кузьмы Минина оказалось забыто. Лишь М.В. Ломоносов, сам вышедший из черносошных крестьян Русского Севера, выбирая для живописцев Академии художеств сюжеты из отечественной истории, наряду с созданием полотен о деяниях полководцев Александра Невского и Дмитрия Донского, рекомендовал писать картины и о подвиге Кузьмы Минина. В программе М.В. Ломоносова 1764 г. при этом указывались все необходимые исторические элементы композиции: «Козма Минич. На Нижегородской пристани представить купца-старика на возвышенном месте, указывающего на великую близ себя кучу мешков с деньгами, а другою рукою народ помавающего. Многие, кругом стоя, ему внимают прилежно, иные деньги в чаны всыпают, иные мешки приносят, сыплют серебряные копейки из чересов, приносят в одно место разные товары, кладут пред него письменные обязательства. Все разными движениями изъявляют охоту к освобождению отечества от разорении» {19}.

Древний Спасо Преображенский собор, где с XVII в. находился прах К. Минина

(фиксационный чертеж, 1826 г.)

Но только после крестьянской войны под предводительством Е. Пугачева, когда прогрессивно настроенная интеллигенция обратила свои взоры к нуждам народа и сделала робкую попытку рассказать о его чаяниях, в числе наиболее заслуженных перед Отечеством людей был в первую очередь назван К. Минин.

Для сбора о нем исторических сведений в 1794 г. в Нижний Новгород прибыл Н. Ильинский. Он с глубоким прискорбием записал, что над его могилой не оказалось «ни памятника, ни надписи». Сочинив оду в честь великого нижегородца:

«…Но сей бессмертный муж отечеством прославлен;И памятник ему в сердцах уже поставлен;Великих Росских дел пресладостный певецНеподражаемый соплел ему венец…»,

он преподнес 150 отпечатанных экземпляров ее Народному училищу и нижегородской думе с послесловием: «Славя здешнее общество с таковым гражданином, какой был безсмертный муж Козьма Минин, старался я изобразить в слабых стихах его великий подвиг… смею себя ласкать, что градское общество для сохранения в памяти сего великодушнаго к спасению отечества поступка, и для возбуждения в сердцах подобных чувствований, за честь себе поставит соорудить ему памятник». Но прошли годы…

Только в начале 1808 г. из Нижнего Новгорода в столичную Академию художеств было подано прошение — воздвигнуть на родине К. Минина ему памятник по образцу «Медного всадника». 30 мая того же года на рассмотрение Совета Академии представил свой проект известный архитектор А. Михайлов. Памятник должен был быть выполнен в виде мощной гранитной колонны с коринфской капителью, увенчанной бронзовой фигурой летящей славы (подобие более поздней Александровской колонны на Дворцовой площади Ленинграда). Но выяснилось, что «профессор Мартос давно уже сочинил оному проект и сделал даже саму модель», которые и получили высшее признание жюри.

В Нижегородской губернии была объявлена подписка на сбор средств для сооружения монумента, а чтоб люди могли воочию представить его решение, И.П. Мартос награвировал рисунок скульптурной композиции и 11 экземпляров выслал в Нижний Новгород для рассылки по уездам. Рисунок поясняла надпись: «Минин, собрав войско, убеждает князя Пожарского ополчиться против врагов. Изнуренный ранами, князь забывает болезнь свою, берет меч и, подъемля щит, возсылает молитву к богу да поможет ему спасти Отечество».

К началу 1811 г. в Нижнем Новгороде оказалось собрано 18 000 рублей. Но монумент в уже изготовленной модели оказался столь хорош, что министр внутренних дел А. Куракин 15 февраля предложил его установить в Москве, а на собранные нижегородцами деньги возвести на родине К. Минина обелиск.

События Отечественной войны 1812 г. задержали реализацию этих замыслов. Лишь 20 февраля 1818 г. отлитая из бронзы скульптурная композиция И.П. Мартоса заняла свое почетное место в центре Красной площади Москвы, а спустя год Академия художеств вновь объявила конкурс на разработку для Нижнего Новгорода «программы и сметы упомянутаго обелиска». Но вновь дело затянулось на годы… И.П. Мартос доказывал, что собранные нижегородцами деньги с учетом прироста банковских процентов могут быть вполне достаточными, и просил рассмотреть свой новый проект памятника К. Минину для Нижнего Новгорода.

В объявленном конкурсе участвовали многие видные русские скульпторы, в том числе и И.П. Прокофьев. В представленном им проекте памятника было много присущей классицизму символики {20}. Гораздо совершеннее, хотя и проще, лаконичнее, оказался совместный проект И.П. Мартоса и академика архитектуры А.И. Мельникова, представлявший собой обелиск с двумя портретными барельефами на цоколе. По утвержденному 31 октября 1825 г. их эскизу было решено обелиск и барельефы выполниить «в Санкт-Петербурге, а по окончании отправить водою в Нижний Новгород». На это ассигновывалось 39 800 руб.

Памятник Минину и Пожарскому в Москве.

Скульптор И.П. Мартос, 1808–1818 гг.

Фото Н.Ф. Филатова

Но нижегородцы перестали надеяться когда-либо увидеть в своем городе памятник героям ополчения 1611–1612 гг. Инициативу создания над прахом К. Минина раки взял на себя крестьянин села Катунки Яков Самарин. В ходатайстве губернским властям от 9 октября 1826 г. он изъявил желание увековечить память патриота-земляка «устроением мраморной гробницы с бронзовыми украшениями» и предложил собственный ее рисунок. Вскоре этот проект был выполнен в натуре. Так был создан первый памятник К. Минину в Нижнем Новгороде. А 15 августа 1828 г. в кремле торжественно открыли и гранитный обелиск в честь К. Минина и Д. Пожарского. Строем прошли полки гарнизона и кантонистов, отряд казаков, охранявших покой знаменитой Нижегородской ярмарки.

Правда, современники назвали обелиск «грошовым» и мечтали о создании более значительного монумента в честь патриота России. Но только после отмены крепостного права, в условиях общего подъема национального самосознания, царское правительство было вынуждено 15 октября 1865 г. разрешить повторную «подписку для сбора добровольных приношений на сооружение в Нижнем Новгороде новаго памятника гражданину Минину и князю Пожарскому в замен существующего…» Однако и это начинание ограничилось лишь разговорами. Видя это, академик архитектуры Л.В. Даль по собственному проекту возвел в Спасо-Преображенском соборе над местом захоронения К. Минина особое надгробие в виде часовни.

Проектный эскиз памятника К. Минину и Д. Пожарскому для Н.Новгорода

Скульптор И.П. Прокофьев, 1823 г.

Публикуется впервые

Ситуация (проект) постановки обелиска в честь К. Минина и Д. Пожарского на территории Нижегородского кремля.

С акварели А.И. Мельникова, 1825 г.

Барельеф с изображением К. Минина на обелиске.

Скульптор И.П. Мартос, 1825–1828 гг.

Фото Н.Ф. Филатова

Вновь прошли годы… При подготовке Нижнего Новгорода к открытию здесь Всероссийской торгово-промышленной и художественной выставки 1896 г. городские власти вспомнили о К. Минине и о некогда данном обещании поставить ему подобающий памятник.

Проект обелиска в честь К. Минина и Д. Пожарского. Архитектор А.И. Мельников, 1825 г.

Публикуется впервые

В 1894 г. архитектор П.П. Малиновский отреставрировал гробницу К. Минина, а известный ваятель М.О. Микешин, автор памятников «Тысячелетие России» в Новгороде Великом и Богдану Хмельницкому в Киеве, предложил Нижегородской думе свой проект скульптурного монумента. В сопроводительной записке сообщалось, что «заслуга Минина и значение его в истории России так велики, что позволительно удивляться — как до сих пор на всей широкой земле русской нет ни одного самостоятельного и приличного ему памятника… что торжество открытия в 96 году в Нижнем и вблизи его Всероссийской выставки было бы не полно, если бы оно не было связано если не с открытием, то хотя бы торжественной закладкой памятника Минину на его родине» {21}.