Драмы и комедии - Афанасий Салынский

Мария, с горечью, понурясь, закуривает.

З а т е м н е н и е

Появляется  В а с и л и с а.

В а с и л и с а. Машка целую неделю где-то на своем газике носилась. Мама извелась. Только вида не показывает. Гордость: дочь — секретарь райкома! Добрая она, Машка, это не годится. Доброта должна быть с кулаками… Да свинчатка в кулаке. От меня до сих пор излучинские хулиганы шарахаются. Вот мне лет через… несколько… такую работку! Скрутила бы кого надо. А Машка — не-е-ет… Сломает себе голову. Шагай вперед, комсомольское племя…

Входит  Л и д и я  С а м о й л о в н а — седая, прямая, внушительная женщина, в руке держит письмо.

Л и д и я  С а м о й л о в н а. Из Москвы. От Бокарева. Ужасная фамилия: Бокарев. Откуда-то сбоку человек.

М а р и я. Ладно, мама. (Сбросила полушубок, валенки, сунула ноги в туфли.)

Л и д и я  С а м о й л о в н а. Получи, с моим неудовольствием. (Отдав письмо, уходит.)

М а р и я. А тебе, сестра, вот что… (Складывает пальцы правой руки так, как это сделал Егор Добротин.)

В а с и л и с а (отступает). Ничего подобного… ничего подобного!

М а р и я. Я встретилась с Егором сегодня ночью.

В а с и л и с а. Не хочу о нем слышать.

М а р и я. Я обязана была передать. (Вскрывает конверт и, читая письмо, уходит.)

В а с и л и с а (сложив пальцы вилочкой, поворачивает их перед своим лицом, то отдаляя, то приближая; взглядывает на часы). Уже пять тридцать… пять часов тридцать минут… (Мечется, тыча воздух пальцами.)

Появляются  Е г о р  и  Л ю б и м. Увидев их, Василиса замирает.

Е г о р. Васька, я пришел.

В а с и л и с а. Что-то не узнаю. Кто же ты?

Е г о р. Твой Егор Добротин.

В а с и л и с а. Мой? Хм… Я тебя не звала. И на письма твои до востребования не отвечала.

Е г о р. Твоя сестра передала тебе? Где всегда, в пять. (Складывает пальцы.) Ты еще не забыла?

В а с и л и с а. Совершенно не понимаю, зачем ты пальцы свои корячишь.

Е г о р. Я так и знал, что ты не придешь сегодня к пяти на наше место…

Любим ходит вокруг Василисы, как бы принюхиваясь к ней.

В а с и л и с а (непреклонно). Уходи, Егор.

Е г о р. У тебя появился новый мальчик?

В а с и л и с а. У меня не было старого мальчика. Но за полтора года, пока ты гонялся за длинным рублем, я… я вышла замуж.

Е г о р (в отчаянии). Васька?!

В а с и л и с а. И родила двойню.

Е г о р (начинает понимать, что Василиса зло над ним шутит). Может быть, тройню?

Л ю б и м. Она еще не уточнила.

В а с и л и с а (строго). Разговор окончен, Гоша.

Е г о р. Хорошо, желаю счастья. (Собрался уходить.)

В а с и л и с а (испугалась). Гошка!..

Л ю б и м. Пошли! Эта младеница тебя сожрет, как росомаха.

В а с и л и с а (обняла Егора, удерживает его, со слезами). Гошка, я — дура. Я очень прямая — это мой порок. Я исправлюсь!

Л ю б и м. Исправится… то есть искривится.

В а с и л и с а (хочет поцеловать Егора, но не решается, стыдясь Любима). Отошли ты своего дружка… очень прошу! Эй, слушай, как тебя, до свидания.

Л ю б и м. Меня зовут Любим.

В а с и л и с а. Оставь нас, Любим.

Л ю б и м. А ты одна дома?

В а с и л и с а. Нет.

Л ю б и м. Тогда — какой прок?

В а с и л и с а (Егору, с разочарованием). Я сначала подумала: он при тебе, а оказывается — ты при нем…

Е г о р. Любим, давай встретимся в семь часов в «Излучине». Закажи, пожалуйста, столик на троих.

Л ю б и м. Хватит, Егор. Пойдем. Или — ты сделаешь глупость. Сегодня ты обязательно сделаешь глупость!

Е г о р. Я ее в сердце таскаю.

Л ю б и м. В сердце твоем кровь. Кровь свободного от предрассудков путешественника по жизни.

Е г о р. Любим, жди нас в «Излучине».

Л ю б и м. Запомни этот момент. Ты теряешь себя. И нашу дружбу тоже.

Е г о р. Не надо преувеличивать.

Л ю б и м. Я предвижу большое несчастье. (Уходит.)

В а с и л и с а. Что он у тебя — пророк?

Е г о р. У него высшее философское образование.

В а с и л и с а. Оно и заметно. Подчинил себя какому-то бичу.

Е г о р (снова вспыхнул). Для чего ты меня оставила?!

В а с и л и с а. Садись. Ты дома был?

Е г о р. Не был.

В а с и л и с а (польщена). Прежде — ко мне?.. Ох, тебя покормить надо.

Е г о р. Поедим в ресторане. Любим закажет столик на троих.

В а с и л и с а (тихо, как бы сожалея). Гошка, я не пойду с тобой в ресторан.

Е г о р. Почему?

В а с и л и с а. Зачем ты так долго был далеко от меня?

Е г о р. Хотел заработать денег, от отца не зависеть. А потом — вернуться и жениться на тебе.

В а с и л и с а. Ты ж должен быть мудрым. Ты на целый год старше меня, тебе девятнадцать лет… Если бы ты знал, как я горевала! Лекции у нас в педучилище скучные, так я сижу, думаю и ругаю тебя, ругаю…

Е г о р. Теперь мы сможем пожениться. Вот, смотри, сколько денег! (Вынимает деньги, с гордостью показывает.) Три тысячи. Целый год я вкалывал как дьявол. Взрывником на Медвежьем Ручье, под Норильском. Там раза в два больше платят.

В а с и л и с а. Я не выйду за тебя замуж, Егор. Сбежал зарабатывать деньги!..

Е г о р. А что, что же тут Плохого?!

В а с и л и с а. Ради чего! Халатики нейлоновые, двуспальную кровать покупать? А нужны мне деревяшки, нужны мне тряпки? Ты меня спросил?!

Е г о р. Но эти полтора года уже прошли. Их не вычеркнешь.

В а с и л и с а. Миленькое первое воспоминание…

Е г о р (смотрит на деньги). Хорошо, у нас с тобой будет яркое, очень яркое воспоминание!.. (Щелкнул зажигалкой, поджигает деньги.) Свирепо горят, северные… не хуже березовой коры!..

В а с и л и с а. Гошка…

Е г о р. А, жалко стало?! Самый дорогой костер в моей жизни. Грейся, грейся, Васенька. Медвежий Ручей… Гром застрял в барабанных перепонках… гранитная пыль на зубах… Давай-давай! Глубже бурить! Две смены могу, я молодой, я хочу заработать! Догорает пламечко… Васька, ура, да здравствует наше первое яркое воспоминание!

В а с и л и с а. Молодец. Спасибо… Теперь ты — мой муж.

Входит  Л ю б и м.

Л ю б и м. Эй, что тут у вас горит?

Е г о р. Костер любви, друг.

Л ю б и м (ползает на четвереньках). Да это же деньги… купюры… Ты, ты — сжег?!

Е г о р. Я сжег.

Л ю б и м. Я говорил, ты сделаешь глупость. Отдал бы мне!.. (Бросается к Егору, вцепился в него.) Еще есть? Не все, не все сжег?! Говори же, безмозглый питекантроп!

Е г о р. Отзынь. (Ударом сбивает Любима с ног.)

Л ю б и м (встает). Я предвижу большое несчастье… (Уходит.)

В а с и л и с а (вслед ему). А вот я счастье вижу!

Е г о р (ладонью стирает слезы со щек Василисы). Я ударил его. Догоню, извинюсь.

В а с и л и с а. Только попробуй!

Е г о р. Нельзя так кончать дружбу.

В а с и л и с а. Где ж твоя гордость?!.. Иди! Но сюда не возвращайся.

Е г о р. Василиса, ты в самом деле — дура? (Уходит.)

В а с и л и с а (вслед ему). Зря ты сжег свои три тысячи!

Входит  М а р и я.

М а р и я. Это ты намусорила?

В а с и л и с а. Я намусорила, я и подмету.

М а р и я. Чего на своих бросаешься?

В а с и л и с а. Сейчас — свои, через час — чужие. Пришел, миллионер… От ворот поворот.

М а р и я. Кто пришел?

В а с и л и с а. Гошка. Видела б ты, как денежки тут пылали!

М а р и я (всматривается в пепел на полу). Глупо. И прогнала?

В а с и л и с а. Товарищ Одинцова, я совершеннолетняя.

М а р и я. Сердце у тебя или топор?

В а с и л и с а. Я-то со своим сердцем проживу. Посмотрим, как ты без топора справишься. (Уходит.)

Мария остается. Но в ее повадке появляется деловитая собранность. Может быть, меняется какая-то одна деталь оформления, характеризующая перемену места и времени. Когда раздается звонок телефона, Мария отвечает, и мы понимаем, что она уже не в комнате, а в своем райкомовском кабинете.

М а р и я. Да. Одинцова. Как понять ваш звонок?.. Стройка жмет? Идем с опережением на год, потому и жмет… Лес нужен, а не жалобы, лес! Для стройки. Видите ли, я инженер-механизатор. Мне трудно разбираться в ваших таежных делах по бумагам. Лучше я к вам в леспромхоз приеду на днях… Нет, завтра я выезжаю в Юхонь… (Слушает.)