Ардагаст, царь росов - Дмитрий Баринов (Дудко)

   — Повесить! — вторил ему Сигвульф.

   — А ты что скажешь, князь? — обратился царь к Волху. — Твоим нурам они набегами не меньше докучают.

Седой Волк улыбнулся и разгладил вислые усы:

   — Литвинов много — от Сожа и Днепра до Немана. И воевать они умеют и любят. Покорить их трудно и долго. За убитого князя будут мстить всем племенем. А набеги... Мы на них ходим, они на нас. Это колдуны твердят: «Не мирись со змеиным племенем литовским». Почему? Эти хоть людей не едят. А вот земли у них свободной много.

   — Набегом пройтись по их земле. Добычи, полона много возьмём, — хищно осклабился Андак. Пленные, которых его дружинники переловили арканами, лишь разожгли алчность у зятя и дочери Сауаспа.

   — Фарзой послал нас не в набег, а за данью, — возразил Хор-алдар. — Скоро весна, а дань с Черной земли ещё не собрана.

Выслушав соратников, Ардагаст громко приказал:

   — Развязать князя, вернуть ему меч.

   — Я слышал, один голядинский князь в подобном случае пронзил себя мечом из гордости, — заметил Хилиарх.

   — Этот не пронзит, знаю я его, — усмехнулся Волх.

Действительно, вконец растерянный Радвила лишь прижимал оружие к груди и благодарно кланялся царю. А тот без высокомерия, но решительно говорил:

   — Ты заплатишь выкуп — не за себя, а за свою землю и племя. За то, что я не пойду на них войной. Ещё разрешишь венедам селиться в ваших землях — по Днепру и Березине, если не хочешь больше воевать со мной.

   — Да чтобы я когда посмел воевать с тобой, избранник Солнца! — воскликнул Радвила. — Сам Поклус меня не заставит! Грозовым мечом Перкунаса клянусь, огнём священным!

   — Значит, ты мне больше не враг. О выкупе поговорим вечером в шатре.

   — Могу ли я выкупить и своих воинов?

   — Договаривайся с теми, кто их взял. Это не моя добыча.

   — Да что можешь за них дать, медвежий царь! Уж не больше греков. Ты, наверно, ни вина не попробовал, ни греческого серебра в руках не держал, — презрительно скривился Андак.

Лицо князя покраснело, рука стиснула меч. Но тут перед царём предстали два десятка людей в серых венедских свитках. Самый старший заговорил, простирая руки к Ардагасту:

   — Солнце-Царь, отомсти за нас и наших родичей по Правде. Мы из села Черней. Нет его больше, ни Сколотова, ни Соложи, ни Высокого. Все венедские сёла по верхней Десне разорил проклятый Гимбут. А всех, кто уйти не успел, нелюди его съели. Иные наши с голядью породнились, так тех жарили живьём и мясо у живых ещё отрезали.

Венеды возмущённо зашумели, закричали:

   — Месть! Месть! Смерть людоедам!

   — Всё их племя проклятое, нелюдское извести! — срывающимся голосом выкрикнул Славобор.

   — Может, ещё и сами их есть будем? — взглянул в глаза юноше Вышата.

   — А что? Разве они люди?

   — А волхв их — полузмей, — поддержал друга Ясень.

В Севере детей даже Ягой так не пугали, как голядью.

   — Пошли бы вы, парни, к полынье головы остудить, — громко произнёс Хор-алдар. — Что, от крови без вина захмелели? Бывает после первого боя.

   — Что ты знаешь, сармат? — вспыхнул Ясень. — Ты мальцом от голяди прятался, как мы? Видел, что после их пиров остаётся? У вас, поди, таких соседей нет.

   — Есть соседи и страшнее. Греки и римляне, — отрезал Хор-алдар.

Хилиарх похолодел. Вокруг него были варвары — дикие, воинственные и жестокие. Он посмел об этом забыть — и они сами ему напомнили, в каком мире он оказался. Посмей он сейчас заступиться за злосчастное племя — и его, гречина, не пощадят. Он бросил взгляд на Вишвамитру. Индиец разглядывал пленных с омерзением. На его родине людей ели демоны, но не люди.

Ардагаст помахал рукой, призывая к тишине, и громко спросил старого венеда из Черней:

   — Человечину ела вся голядь?

   — Нет, только дружина князя. У них кабанья голова на кафтанах нашита. А ещё волхв их.

Ардагаст подъехал к пленным, обнажил меч, поднёс его к лицу белобрысого верзилы в чёрном кафтане с белой кабаньей головой.

   — Ты ел людское мясо?

   — Ел! — с вызовом ответил по-венедски белобрысый. — Мы все ели. Это пища настоящих воинов. Даже вы, сарматы, боитесь её есть. Только мы, голядь, не боимся. Поэтому нас никто не сможет покорить.

   — Стервец ты, Симилис! — не выдержал один из чернейских венедов. — У тебя же мать венедка. А ты лютовал хуже самой голяди — выслуживался перед князем.

Ардагаст взмахнул мечом, и белобрысая голова полетела в снег.

   — Рубите всех этих... «кабанов»!

Засвистели мечи и топоры, и через несколько мгновений из пленных дружинников Гимбута в живых не осталось ни одного. Остальные голядины молча дрожали или падали на колени, молили о пощаде, клялись всеми богами, что на войну их взяли насильно. Литвины с отвращением смотрели на своих недавних союзников.

   — Ай, какие вы злые, венеды, — развязно ухмыльнулся Андак. — Зачем всех убивать? Пойдём по земле голяди. Кто посмеет воевать — убьём, остальных переловим и продадим грекам. И всё, что в городках — скот, меха, — будет наше. Данью нужно делиться с Фарзоем, а добыча вся останется нам.

   — Росы! Что-то этот поход больно скучен: всего две битвы да один приступ, — разнёсся звонкий, сильный голос Саузард. — Что за жизнь для сармата — никого не ограбить, не угнать скотины, ничего не сжечь? Веди нас на голядь, царь росов!

   — В поход на голядь! — зычно крикнул Седой Волк и издал призывный вой вожака, тут же подхваченный нурами.

   — В поход на голядь! Месть! Добыча! — кричали дружно сарматы и венеды.

   — Перкунас, пронеси эту грозу мимо Литвы, — бормотал Радвила, забывая, что сам втянул своё племя в войну с росами.

Ардагаст до боли прикусил губу. Снова его войско превращалось в волчью стаю — безжалостную, алчную, мстительную. Он взглянул на Хилиарха, на Вышату. Грек, неизменно спокойный и рассудительный, сказал:

   — Есть сила, перед которой отступает и царь, будь он хоть Александр. Эта сила — его собственное войско.

   — Сейчас их даже боги не образумят. Уступи им, но не во всём. Венеды бывают злы, но отходчивы, — тихо произнёс волхв, склонившись к царю.

Ардагаст окинул взглядом своё войско. Он, царь, не мог его победить ни мечом, ни чарами. Его оружием тут могло быть лишь слово. А ещё — знание собственного народа. Зореславич выехал вперёд, поднял руку, и толпа сразу притихла.

   — Вы хотите похода и добычи? Хорошо. Мы пойдём на голядь, но только на деснинскую. Помните, за нами ещё Чёрная земля. А что касается добычи, то я, ваш царь, отказываюсь от своей доли в мехах, скоте, мёде — во всём. А вместо этого отдайте мне весь полон. Кроме «кабанов», конечно, — им пощады не будет. Заслужил ли я этого, воины?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});