Война роз. Буревестник - Конн Иггульден

Число людей Скейлза сократилось с восьмидесяти до трех дюжин. Они теряли по нескольку человек в каждой стычке с мелкими группами повстанцев, пока не столкнулись с целой толпой мародеров, насчитывавшей не меньше двух сотен. К счастью, они оказались пьяными и двигались медленно. Тем не менее после этой схватки почти половина людей Скейлза осталась лежать на земле в грязи и крови.

Дерри понял, что дело мятежников обречено. Они достигли центра города, и ярость, которая их сюда привела, выродилась в желание грабить, насиловать и убивать всех, кто попадался им на пути. Все это было хорошо известно Дерри из его боевого опыта. Очень часто человека, познавшего вкус убийства и выжившего в ожесточенном сражении, вид крови приводит в состояние безумия. Вольные люди Кента, может быть, и были армией, когда шли на Лондон, но, достигнув его, они превратились в дикую, разнузданную орду. Лондонцы затаились за дверями своих домов и возносили к небесам молитвы, чтобы никто не вломился к ним.

– Снова на восток, – приказал Скейлз. – Разведчики говорят, около постоялого двора «Кокспер» собралось около пятидесяти человек. Ударим по ним, пока они выносят бочки.

Дерри тряхнул головой, чтобы обрести ясность мысли, и подумал, что и сам не отказался бы сейчас выпить. В Лондоне было свыше трех сотен таверн и пивных. Он уже прошел с дюжину тех, которые знал с юности. Все они были закрыты ставнями и забаррикадированы изнутри. Дерри облизнул губы. Он дал бы золотую монету за пинту эля, особенно после того, как выбросил флягу, проткнутую в очередной стычке. Возможно, она спасла ему жизнь, но зато теперь он изнывал от жажды.

– Снова на восток, – пробормотал он.

Люди Кейда, судя по всему, повернули обратно. В своем нынешнем состоянии Скейлз и Дерри могли лишь следовать за ними на расстоянии, нападая на отставшие мелкие группы – желательно пьяных, если у них будет выбор. Дерри знал эту часть города. Потирая ладонями лицо, чтобы немного взбодриться, он попытался сориентироваться. Они находились неподалеку от здания гильдии портных на Три-Нидл-стрит, где он бывал еще в те времена, когда его щеки не знали бритвы.

– Будьте так добры, подождите минуту, лорд Скейлз, – сказал Дерри. – Я посмотрю, не ждет ли меня здесь кто-нибудь.

Скейлз раздраженно махнул рукой в знак согласия, и Дерри побежал по улице, утопая в грязи по щиколотки. Без своих доносчиков он чувствовал себя беспомощным, но разыскать их в погрузившемся в хаос городе было делом чрезвычайно трудным. Он достиг здания гильдии портных и, никого не увидев, вполголоса выругался, развернулся и поспешил обратно. Неожиданно кто-то шагнул ему наперерез из темного дверного проема. Вздрогнув, Дерри поднял копье, убежденный в том, что это нападение.

– Мастер Брюер? Извините, сэр, я не был уверен, что это вы.

Дерри расправил плечи и откашлялся, чтобы скрыть смущение.

– Кто это? – спросил он.

Его левая рука легла на рукоятку тесака, висевшего на поясе. Этой ночью следовало соблюдать особую осторожность.

– Джон Берроуз, сэр, – ответила тень.

– Ну? Да, это я, и если ты сейчас заведешь канитель с паролями – прибью на месте. Говори, что тебе известно.

– Да, сэр. Я только что из Тауэра. Когда я уходил, они уже прорвались через внешние ворота.

Глаза у Дерри округлились, хотя в темноте этого не было видно.

– Что еще? У тебя есть известия от Джима или Келлиса?

– С тех пор как Кейд вошел в город, я их не видел.

– Тогда возвращайся в Тауэр и скажи, что я веду туда тысячу человек.

Дерри заметил, как его информатор бросил скептический взгляд на стоявшую невдалеке небольшую группу Скейлза.

– Когда мы придем, нас будет больше, можешь не сомневаться. Королева находится в Тауэре, Берроуз. Приводи всех, кого сможешь найти.

Некоторое время он смотрел вслед быстро убегавшему Берроузу.

– О господи! Кейд, хитрый старый ублюдок!

Тяжело вздохнув, он побежал в противоположном направлении, где с нетерпением ожидал новостей лорд Скейлз.

– Они напали на Тауэр, милорд. Мой человек сказал, что они уже проникли за наружные стены.

Скейлз поднял голову и устремил взгляд в ночное небо, где наконец появились первые признаки зари. Стало заметно светлее.

– Слава богу, скоро рассвет. Спасибо вам, мастер Брюер. Мы оставим эту банду в «Кокспере» на попечение кого-нибудь еще. Вы сможете найти дорогу отсюда до Тауэра?

– Раз плюнуть, милорд. Я хорошо знаю эту часть города.

– Тогда ведите нас, Брюер, не задерживаясь. Безопасность королевы превыше всего.

Пэдди взглянул на белую башню и едва удержался от искушения отсалютовать тем, кто в ней находился, хотя они все равно не заметили бы этого. Его люди вели ожесточенное сражение с солдатами короля на стенах крепости, истребляя их по одному и целыми группами. Несмотря на их новые мечи и кольчуги, большинство из двух тысяч повстанцев прорвались внутрь крепости, взламывая двери и забирая с собой все, что хоть чего-то стоило. Он знал, что основные ценности наверняка находятся за массивными стенами белой башни, но возможности добраться до них у него не было.

Башня выглядела светлой, почти сияющей в тусклом лунном свете. Единственный вход находился на втором этаже. К тому времени, когда повстанцы преодолели сломанную решетку, ведущая к нему деревянная лестница уже была сломана и сожжена. Это было гениальное в своей простоте решение, ставившее крест на идее проникнуть в башню, поскольку приставные лестницы и материалы, из которых их можно было бы изготовить, отсутствовали. Может быть, подумал Пэдди, при свете дня удастся что-нибудь придумать. Однако он тут же понял, что находившиеся в башне солдаты смогут легко защитить узкий вход, и к тому же у него было не так много времени.

Занималась заря, и Пэдди уже довольно отчетливо видел внутренний двор вплоть до окружавших его наружных стен. До него вдруг дошло, что при свете дня он окажется за этими стенами в западне. Его взгляд натолкнулся на двух повстанцев, которые с трудом брели, согнувшись под тяжестью обитого железом сундука.

– Что это у вас, ребята? – крикнул он.

– Монеты, – отозвался один из них. – Ты и представить себе не можешь, сколько здесь серебра и золота!

Пэдди покачал головой.

– По-моему, эта ноша слишком тяжела для тебя, ты, глупец. Набей лучше карманы, приятель. Далеко ли ты унесешь этот сундук?

Человек прокричал в ответ какое-то проклятие, и Пэдди с трудом подавил в себе желание подойти и вложить ему в голову немного ума. Джек и Вудчерч были правы, по крайней мере, относительно королевского монетного двора. Даже без ценностей белой башни у них было достаточно золота, чтобы зажить как короли. Но эти сокровища еще нужно было вынести из города. Сверкающие золотые монеты усыпали камни под его ногами. Он поднял одну из них и принялся рассматривать в лучах восходящего солнца. Никогда прежде ему не доводилось держать в руках золота, а теперь его карманы были битком набиты им. Выяснилось, что этот металл довольно тяжел. Мешок, сделанный из плаща, ощутимо оттягивал ему плечо.

Неплохо было бы раздобыть повозки, подумал он, чтобы перевезти обрушившееся на них богатство через Лондонский мост. Занимавшийся день внушал ему опасение. Солдат короля резали всю ночь, но они наверняка вернутся, чтобы отомстить, когда увидят, какой ущерб причинен городу.

Один из дозорных, которых Пэдди расставил на наружных стенах, поднял руку и что-то крикнул. Пэдди помчался в его сторону, звеня на бегу золотом и заранее страшась известия о приближающейся армии.

– Это Кейд! – крикнул дозорный, приложив ладони ко рту. – Кейд!

У Пэдди словно гора свалилась с плеч, он с облегчением вздохнул. По крайней мере, это было гораздо лучше, чем шеренги разъяренных королевских солдат. Лучи восходящего солнца еще не проникли за стены крепости, но с каждой минутой становилось все светлее, и сквозь клубы тумана можно было рассмотреть лежавшие по всему двору груды тел. Пэдди поспешил к разрушенному сторожевому зданию, чтобы поприветствовать друга. Из окон белой башни, где засели солдаты, вслед ему полетели ругательства и оскорбления. За стенами толщиной пятнадцать футов они были неуязвимы, но и потревожить его не могли, поскольку не имели возможности выйти наружу. Прежде чем выйти за ворота, он весело помахал им рукой.

Джек Кейд валился с ног после безумной ночи, проведенной в хождениях и сражениях, едва чувствуя свои руки и ноги, забрызганные грязью и кровью. Он дважды пересек в темноте город и теперь, в лучах восходящего солнца, увидел, насколько потрепаны и измучены его люди – как будто они прошли целую войну, а не провели всего одну ночь в Лондоне. Положение усугублялось тем, что половина из них страдала от тяжелого похмелья. Они поводили вокруг себя мутным взглядом и старались держаться прямо, чтобы их не рвало. Джек отдавал грозные приказы не задерживаться у таверн, но было уже поздно.