Крылья - Кристина Старк

Ночь пролетела как одно мгновение. Я старался гнать не слишком быстро, включил максимум градусов на климат-контроле, только бы моя драгоценная спутница не замерзла, и даже прикинул, где мне накормить ее завтраком. Только сейчас до меня дошло, как давно я не заботился о ком-либо. Эта функция была прописана в моей программе, но, черт возьми, я не пользовался ею целую вечность… в это идиллическое утро и ворвался Альцедо, громко зевая в трубку:

– А ты где? Я проснулся, а тебя нет. Может, принесешь мне закусок с завтрака?

– Боюсь, тебе придется спуститься вниз самому.

– Ленивая задница. Как прошла встреча с сердитой цыпочкой?

– Эм-м… Хорошо.

– Хвала небесам. Ну а теперь с чувством выполненного долга притащи мне чего-нибудь поесть из ресторана, или где тебя там черти носят, – сказал Альцедо голосом заскучавшей подружки.

– Я уже не в гостинице, Альцедо. И даже не в Киеве. Я везу сердитую цыпочку к ней домой, в Симферополь.

Кажется, на одну бесконечно долгую минуту Альцедо растерял все слова.

– Скажи, что она приставила пистолет к твоей голове и держит тебя в заложниках, иначе я просто отказываюсь в это верить!

– Девочка хочет, чтобы я объяснился с ее матерью. С матерью Феликса. Она просто умоляла меня…

Альцедо нервно втянул воздух и тут же разразился проповедью:

– Колесить по стране, в которой ты объявлен в розыск, в бросающейся в глаза машине, возвращаться в город, где ты с высокой долей вероятности можешь быть узнан, – ладно, это еще куда ни шло! Я тоже люблю щекотать себе нервы. Но изображать из себя другого человека, Крис? Брать на себя ответственность за то, чего ты не совершал? Да ты просто чокнутый псих.

– Тебя забыл спросить.

– Рисковать телом в угоду какой-то… малолетке, черт бы ее…

– Смени тон, или разговор окончен.

Я терпеливо выслушивал вопли Альцедо, понимая, что они продиктованы исключительно благими намерениями, но потом его окончательно занесло.

– Катрина вытрясла из тебя всю душу, и теперь ты решил нянчиться с каждым человечишкой, который перебежит тебе дорогу?! – рявкнул он.

Я очень смутно помню, как остановил машину. Бессовестный гаденыш… Ему очень сильно повезло, что сейчас между нами были сотни километров. Мне пришлось отойти от машины подальше и объяснить ему, кто тут «человечишка» и в каком месте заканчивается зона братских советов и начинается моя, черт бы ее побрал, личная жизнь.

* * *

Я заставил себя дышать ровно, сунул телефон в карман и услышал легкие, осторожные шаги. Лика словно раздумывала, подходить ко мне сейчас или не стоит. Проклятье… Она точно заслуживала лучшего начала дня, чем это.

– Извини за такое пробуждение, – бросил я ей через плечо.

– Переживу, – ответила она. – Ты в порядке?

Странная теплота, сквозящая в ее голосе, подействовала на меня как успокоительное. Я обернулся, чтобы взглянуть на нее и понять, она действительно переживает или просто старается быть вежливой.

Лика стояла рядом и куталась в тонкую куртку. Для апреля утро выдалось на редкость паршивым. Холодный ветер разбрасывал ее волосы, а лицо все еще сохраняло ту легкую отечность и особенную мягкость, какая всегда отличает лица только-только проснувшихся людей. Она с тревогой всматривалась в мое лицо, и по десятибалльной шкале ее тревога, пожалуй, тянула на твердую восьмерку. Подумать только, неужели мои проблемы хоть как-то трогают ее? Неужели этап настороженности, страха и ненависти успешно пройден?

– Ты в порядке? – вглядываясь в мое лицо, повторила она.

– В полном.

– Почему она против этой поездки? Что может угрожать такому, как ты? – спросила она, когда мы вернулись в машину. – Любой, кто узнал бы о твоем прошлом, предпочел бы не связываться с тобой.

– О, есть люди с диаметрально противоположными предпочтениями.

Я знал, что вероятность того, что в моем теле опознают преступника, ничтожна. Что изменения во внешности и новые документы делали меня человеком без прошлого. Но я никогда не расслаблялся заранее. К тому же такое видение вещей будет для нее дополнительным стимулом не проболтаться о моем приезде. Впрочем, я мог поклясться, что она не из тех, кто болтает.

– Ты в розыске, да? – в ее голосе промелькнула паническая нотка.

– Эта мысль должна была прийти к тебе в голову гораздо раньше, – подтвердил я, хотя мне очень хотелось успокоить ее и уверить, что мне ничто не угрожает.

* * *

Даже после ночи за рулем я не чувствовал особенной усталости: накануне выдался день изнурительного безделья, большую часть которого я отсыпался в гостиничном номере, а в аптечке нашлась пачка таблетированного кофеина – как раз для таких случаев, когда со сном приходилось повременить. Но Лике наверняка требовалась небольшая передышка, немного движения и стакан чего-нибудь горячего.

В придорожном кафе обнаружилась свежая выпечка, отличный американо и даже стол, покрытый свежей льняной скатертью. Простота может быть роскошной – до этого места я не подозревал об этом. Я перевел взгляд на Лику: простота может быть дьявольски роскошной.

Она отказалась от завтрака и отправилась на поиски уборной. Как только она скрылась за углом, мой телефон ожил и двинулся гулять по столу: звонила мама.

– Где бы тебя ни носило, можешь приехать домой и поскорее?

– Что стряслось?

– У Диомедеи непрекращающаяся истерика. После того как Неофрон привез ее домой, проплакала едва ли не всю ночь. Ей вкололи успокоительное, и она немного поспала. Теперь больше не плачет, но, кажется, стало еще хуже: смотрит в одну точку и ни на что не реагирует. Я хочу, чтобы ты поговорил с ней, ты нужен ей, вы всегда были близки. И нам всем необходимо узнать, что происходит.

– Я приеду. Сегодня ночью, максимум завтра утром буду в Лугано. И кстати, почему бы вам не подвесить за ноги Неофрона? Уж он точно знает, что происходит. – я говорила с ним. Он знает не больше нашего. Списывает все на стресс от первых прыжков. Просит дать ей время и уверяет, что все наладится.

– Только я чувствую ложь в каждом его слове? – разозлился я.

– Только ты. Я доверяю ему, как себе, – оборвала меня мать.

Я согнул пополам чайную ложку, едва сдерживая ярость.

– Я приеду. Так быстро, как только смогу.

Как только я распрощался с матерью, раздался звонок от Альцедо.

– Извини и все такое. Я правда перегнул палку. С предками говорил? Я тоже в курсе. Тоже собираю хлам и возвращаюсь в Лугано.

– Потри Неофрона мордой об асфальт.

– О нет, это удовольствие я приберегу для тебя.

* * *

С востока наползала иссиня-черная туча. Учитывая ее размеры и направление ветра, ближайший отрезок пути придется тащиться по мокрой дороге. Еще один потерянный час. Я услышал приближающиеся шаги и поднял глаза. К столу шел не угрюмый взъерошенный подросток, каким я привык видеть Лику, а высокая стройная девушка с длинными шелковыми волосами, собранными в хвост, со счастливой улыбкой на лице и бодрым ясным блеском в глазах. Интересно, это действие холодной воды или она успела поговорить по телефону с кем-то, кто действовал на нее как экстази? Меня тут же посетили две мысли: внезапная уверенность, что лишний потерянный час рядом с ней вряд ли можно назвать потерянным, и чувство полной неприязни к тому, с кем она, возможно, только что говорила.