Неизбежная могила (ЛП) - Гэлбрейт Роберт

— Это было так давно, Пипс, — сказала миссис Грейвс. Страйку показалось, что она немного нервничает из-за дочери и зятя. — Прошло двадцать три года. Алли сейчас было бы пятьдесят два, — тихо добавила она, ни к кому не обращаясь.

— Если мы сможем предотвратить, что еще одна семья пройдет через то же, что и мы, — громко сказал полковник Грейвс, — мы будем счастливы. Каждый человек должен исполнить свой долг перед обществом, — сказал он, глядя на зятя, несмотря на свои мутные глаза, пронзительным взглядом. Повернувшись в кресле, чтобы обратиться к Страйку, он спросил: — Что вы хотите знать?

— Что ж, — сказал Страйк, — я бы хотел начать с Александра, если вы не против.

— В семье мы всегда называли его Алли, — сказал полковник.

— Как он заинтересовался церковью?

— Долгая история, — сказал полковник Грейвс. — Он был болен, понимаете ли, но мы долгое время не осознавали этого. Как они это назвали? — спросил он жену, но ответила его дочь.

— Маниакальная депрессия, но в наши дни, вероятно, для этого есть другое причудливое слово.

Тон Филиппы свидетельствовал о скептицизме по отношению к психиатрии и всем ее методам.

— Когда он был помладше, — сказала миссис Грейвс дрожащим голосом, — мы просто думали, что он непослушный.

— Проблемы были все школьные годы, — сказал полковник Грейвс, задумчиво кивая. — В конце концов его исключили из школы Рагби.

— Почему это произошло? — спросил Страйк.

— Наркотики, — мрачно пояснил полковник Грейвс. — В то время я служил в Германии. Мы вынудили его поехать с нами. Отправили в международную школу на программу A-level59, но ему это не понравилось. Жуткие ссоры. Скучал по своим друзьям. «Почему Пипс разрешили остаться в Англии?» Я сказал: «Пипс не поймали за курением мари-джуаны в общежитии, вот почему». Я надеялся,  — сказал полковник, — что пребывание среди военных, знаете ли, может показать ему другой путь. Я всегда надеялся… но вот как все вышло.

— Его бабушка вызвалась взять Алли пожить с ней в Кенте, — сказала миссис Грейвс. — Она всегда любила Алли. Он должен был окончить A-level в местном колледже, и тут мы узнаем, что он ушел из школы. Бабушка сходила с ума от беспокойства. Я прилетела обратно в Англию, чтобы помочь разыскать его, и нашла его в Лондоне у одного из старых школьных друзей.

— У Тома Бантлинга, — сказал полковник Грейвс, печально кивая. — Оба они засели в подвале и весь день принимали наркотики. Учтите, Том в конце концов привел себя в порядок, — добавил он со вздохом. — Теперь кавалер Ордена Британской Империи… проблема заключалась в том, что к тому времени, когда Барбара нашла его, Алли исполнилось восемнадцать. Никто не мог заставить его вернуться домой или сделать что-то, чего он не хотел.

— На какие средства он жил? — спросил Страйк.

— У него было немного денег, оставленных ему другой бабушкой, — объяснила миссис Грейвс. — Она и тебе оставила кое-что, не так ли, дорогая? — обратилась она к Филиппе. — Ты потратила свои, чтобы купить Бьюгл Боя, верно?

Миссис Грейвс указала на сервант с дугообразным фасадом, на котором стояло множество фотографий в серебряных рамках. После секундного замешательства Страйк понял, что его внимание пытаются обратить на одно из самых больших фото, на котором была изображена крепко сложенная, улыбающаяся юная Филиппа в полном охотничьем облачении, сидящая на гигантской серой лошади, предположительно Бьюгл Бое, а за ними толпились гончие псы. Ее волосы, на фотографии темные, были завязаны сзади чем-то похожим на бархатный бант, который был сегодня на ее волосах.

— Значит, у Алли было достаточно денег, чтобы жить, не работая? — спросил Страйк.

— Да, пока он все не растратил, — ответил полковник Грейвс, — что он и сделал примерно за двенадцать месяцев. Затем он подписался на — как там оно называется — пособие по безработице. Я решил уйти из армии. Не хотелось оставлять Барбару одну в попытках помочь ему. Стало очевидно, что с ним было далеко не все в порядке.

— К тому времени у него уже были явные признаки психического заболевания?

— Да, — сказала миссис Грейвс, — он становился все более странным, его преследовали параноидальные мысли. Странные идеи о правительстве. Но самое ужасное в том, что в то время это не считалось психическим заболеванием, потому что он всегда был немного…

— Сказал нам, что получает послания от Бога, — добавил полковник Грейвс. — Я думал, все дело в наркотиках. Мы подумали, если бы только он бросил курить эту чертову мари-джуану... он поссорился с Томом Бантлингом, а после этого ночевал у разных людей на диванах, пока не начинал раздражать их, и они не выгоняли его. Мы пытались за ним следить, но порой не знали, где он.

— А потом он нарвался на ужасные неприятности в пабе. Ник был тогда с ним, верно? — обратилась миссис Грейвс к зятю. — Они вместе учились в школе, — объяснила она Страйку.

— Я пытался его образумить, — сказал Николас, — когда какой-то парень наткнулся на него, и Алли набросился на того со стаканом пива. Порезал парню лицо. Пришлось наложить много швов. Алли предъявили обвинения.

— Что было правильно, — рявкнул полковник. — С этим не поспоришь. Мы наняли ему адвоката, нашего друга семьи, и Дэнверс пригласил психиатра.

— Алли согласился только потому, что боялся тюрьмы, — пояснила миссис Грейвс. — Он очень боялся оказаться взаперти. Думаю, именно поэтому ему никогда не нравилась школа-интернат.

Филиппа слегка закатила глаза, незаметно для родителей, но не для Страйка.

— Итак, этот парень-психиатр поставил диагноз маниакальная… ну вы поняли, — сказал полковник Грейвс, — и прописал ему таблетки.

— И он сказал, что Алли не должен больше курить травку, — сказала миссис Грейвс. — Мы привели Алли в порядок перед судом, подстригли его и так далее, и он выглядел изумительно в своем костюме. Судья был действительно очень мил и, по сути, сказал, что, по его мнению, Алли лучше всего отправиться на общественные работы. И в то время, — вздохнула миссис Грейвс, — мы подумали об этом аресте, что нет худа без добра, не так ли, Арчи? Конечно, мы не хотели, чтобы какой-то бедняга пострадал.

— И он вернулся жить сюда, так? — спросил Страйк.

— Верно, — ответил полковник Грейвс.

— И его психическое здоровье улучшилось?

— Да, ему стало гораздо лучше, — сказала миссис Грейвс. — И тебе нравилось, что он был снова дома, не так ли, Пипс?

— Хм, — отозвалась Филиппа.

— Мы как будто вернулись в то время, когда он был маленьким мальчиком, — сказала миссис Грейвс. — Он был действительно ужасно милым и забавным…

Слезы навернулись на ее глаза.

— Извините, — прошептала она, шаря в рукаве в поисках носового платка.

На лице полковника Грейвса отразилось флегматичное, оцепенелое выражение типичного представителя английского высшего класса, столкнувшегося с открытым проявлением эмоций. Николас нашел прибежище в сметании крошек торта со своих джинсов. Филиппа просто с каменным выражением лица уставилась на чайник.

— Что за общественные работы назначили Алли? — спросил Страйк.

— Вот тут-то она и вцепилась в него когтями, понимаете ли, — серьезно начал полковник Грейвс. — Общественный проект в пятидесяти минутах отсюда, в Эйлмертоне. Уборка мусора и так далее. Там было несколько человек с фермы Чапмена, и среди них была она. Мазу.

Это имя изменило атмосферу в комнате. Хотя солнечный свет продолжал литься сквозь окна со свинцовыми переплетами, казалось, что стало как-то темнее.

— Сначала он не рассказал нам, что встретил девушку, — сказал полковник.

— Но он проводил в Эйлмертоне больше времени, чем требовалось, — добавила миссис Грейвс. — Возвращался домой очень поздно. Мы снова чувствовали от него запах алкоголя, а мы знали, что ему нельзя было пить во время приема лекарств.

— Так что, случилась еще одна ссора, — сказал полковник Грейвс, — и он выпалил, что встретил кое-кого, но знает, что она нам не понравится, и поэтому повел ее в паб вместо того, чтобы привести сюда. И я спросил: «О чем ты говоришь, почему она нам не понравится? Откуда ты знаешь? Приведи ее сюда, познакомимся. Приходите на чай!» Я хотел, чтобы он был доволен, понимаете. Так он и поступил. Привел ее сюда…