Настоящая королева - Киз Грегори

Эспер испытал такое облегчение, что едва не заплакал.

— Послушай, — тихо заговорил он, — мне удалось кое-что разузнать у Сарнвудской Колдуньи во время моего путешествия в Бейргс. То, что ты видишь здесь — и то, что мы увидим дальше — происходит не только в Королевском лесу. Эта мерзость будет распространяться до тех пор, пока все не умрет, пока нигде не останется ни лесов, ни полей. И нет такого места, куда я мог бы отвести тебя, где ты и ребенок чувствовали бы себя в безопасности — во всяком случае, надолго.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Я объясняю тебе, что наша единственная надежда состоит в том, чтобы попытаться это остановить.

— Остановить?

Он коротко рассказал о Венкерде и о том, что можно “призвать” нового Тернового короля. Эспер не стал говорить, как Лешья сумела это узнать, и, конечно, не упомянул о словах Фенда, утверждавшего, что будущий ребенок Винны призван спасти мир. Он и сам в это не особенно верил. Когда Эспер закончил, Винна бросила на него странный взгляд.

— Что такое?

— Есть кое-что, чего я все еще не понимаю, — сказала она. — Я готова поверить, что нет такого места, куда бы не добралась порча. Однако наверняка есть районы, которые она захватит позже. Тот Эспер, которого я знаю, не хотел бы, чтобы я участвовала в этой… авантюре — во всяком случае, в моем нынешнем состоянии. Он позволил бы Эмфриту увести меня как можно дальше от Королевского леса, а сам отправился бы сражаться. Возможно, в этой схватке Эспер погиб бы. Пойми меня правильно, я рада, ты так не поступил.

— Мне кажется, что Фенду нужен не только я, но и ты, — сказал Эспер.

— Так почему же он не послал за мной уттина?

— Но ведь вайвер на тебя напал, помнишь?

Она с сомнением кивнула.

— И это единственная причина?

— Когда я в последний раз видел Фенда, он сказал именно так, — ответил Эспер.

— Но почему?

— Ты была его пленницей в течение целого месяца. Что ты по этому поводу думаешь? Фенд меня ненавидит, он совершенно безумен, а я люблю тебя. Неужели ему нужен еще какой-то повод?

— Верно, — согласилась Винна. — Верно. И все же… что-то здесь не так.

— Все не так, — со вздохом ответил Эспер.

— Я знаю, — спокойно сказала Винна. — Но мы все исправим, чтобы твой ребенок мог вырасти.

— Да, — напряженно ответил Эспер.

— Я думала об именах, — сказала Винна.

— Ингорны не дают детям имена, пока им не исполняется два года — резко ответил Эспер.

— Но почему?

— Потому что большинство не выживает, — ответил он. — Если ты не даешь ребенку имени, он имеет шанс родиться снова. А с именем он умирает окончательно.

— Это глупо, — проворчала Винна. — Тогда зачем вообще давать человеку имя?

— Потому что рано или поздно наши имена нас находят, в точности, как наша смерть.

— Этот ребенок не умрет, Эспер. Так мне подсказывает сердце. Я не знаю, почему ты пытаешься… — ее голос дрогнул.

Некоторое время они ехали рядом и молчали.

— Какие имена у тебя на уме? — наконец, спросил Эспер.

— Не имеет значения, — ответила Винна.

Он посмотрел на нее.

— Мне всегда казалось, что Арианн хорошее имя, — сказал Эспер.

Она нахмурилось, и Эсперу показалось, что их разговор окончен, но потом она кивнула.

— Да, моему отцу оно бы понравилось.

— А если будет девочка?

— Мне нравится Эммер, или Салли.

Через колокол ветер переменился, теперь он дул со стороны леса, и запах разложения стал таким сильным, что Эспера вырвало, и он долго не мог прийти в себя.

— Ради святых. Эсп, что происходит? — спросила Винна.

— Запах.

— Запах? — Она принюхалась. — Я ощущаю слабый запах гнили. — сказала она. — Но не настолько сильный, чтобы меня стошнило. Ты в порядке?

— Да.

Но он солгал. Когда они подъехали ближе, вонь стала такой сильной, что Эспер уже не мог думать. Он хотел, чтобы на помощь пришел гнев, но ощущал лишь боль слабость и печаль. Сердце подсказывало ему, что пришло время лечь и умереть вместе с лесом, который он столько лет знал.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Потому что леса больше не было.

Все деревья покрылись отвратительной черной слизью, из их изуродованных стволов росли черные шипы, такие, как росли из следов Тернового короля.

Но не только это. Появились незнакомые деревья с зазубренными, как пилы, листьями, раздавшиеся растения, напоминающие заросшие мхом бочки. Кусты покрылись вместо листьев мерзкой чешуей. Нечто похожее он видел в Сарнвуде, но там они выглядели здоровыми. А здесь дубы, буки, тополя и сосны умерли.

Как и животные, и даже чудовища. Они натыкались на трупы греффинов и уттинов. Складывалось впечатление, что первые убили вторых, начали их пожирать, а потом и сами сдохли от яда.

Позднее они видели тела других седмари, умерших от голода.

Птиц не было вообще, тишину нарушили только их лошади, поднимающиеся по склонам холмов, а потом спускающиеся к Лисьим болотам, превратившимся в зловонные топи, заросшие гигантскими, отвратительными, покрытыми лишайниками растениями. В воде шевелились какие-то крупные существа, но никто не стал подходить ближе, чтобы их разглядеть.

— Этого не может быть, — сказал Эмфрит, когда стало темнеть, а Эспер начал искать место для лагеря. — Кто мог такое сделать?

Эсперу не хотелось отвечать, но рыцарь настаивал.

— Как вы сможете рассчитывать найти убежище в этой пустыне? И где мы добудем еду? У нас осталось совсем немного провизии и вина, а я бы не стал пить из источников, которые нам попадались на пути. И здесь нельзя охотиться.

— Я знаю место, где мы найдем еду, — сказал Эспер. — Мы будем там завтра.

— А что потом?

— Потом мы направимся в горы.

— Вы думаете, что там будет лучше?

«Нет, — подумал Эспер. — Там будет хуже».

Утром следующего дня они вышли к Белой Ведьме у моста Брю, древнего сооружения из изъеденного временем черного камня. Вода в реке больше не была светлым потоком, она почернела, как смола.

Когда они находились на середине моста, что-то вырвалось из-под него.

Когда лошадь Эспера встала на дыбы, он успел заметить диковинную помесь змеи и лягушки. Огромное черно-зеленое тело взметнулось вверх и разинуло пасть, полную желтых, похожих на иглы зубов.

Однако в последний момент чудовище замерло на месте. Эспер увидел, что глаза у него, как у змеи, а жуткие жабры открываются и закрываются по бокам жирной шеи. Конечностей не было; змеиная шея — или тело — уходило глубоко в воду.

Эспер начал доставать стрелу, но зверь неожиданно повернул голову и посмотрел туда, откуда пришли Эспер и его спутники. А затем грустно квакнул. И быстро скрылся в реке.

— Проклятье, — выдохнул Эспер.

— Оно не стало нас атаковать, — удивленно проговорил Эмфрит.

— Не стало — согласился Эспер. «Фенд ему запретил».

Они миновали речную низину и начали подниматься вверх по Брог-и-Страд, где на сочных лугах прежде паслись дикие стада, и гнездились зяблики. Путешествие по лесу было похоже на поминки по погибшим друзьям; потери ждали за каждым поворотом, новые трупы попадались им постоянно.

К наступлению сумерек они добрались до Тор Ската.

В отличие от окружающего их леса, Тор Скат не изменился. В последний раз Эспер побывал здесь со Стивеном Дариджем. Тогда он спас юношу от разбойников, и теперь Эспер вспоминал, как посмеивался над Стивеном, с энтузиазмом, рассуждавшим о вещах, которые в то время казались ему детскими сказками.

Жизнь все расставила по местам, и, в конечном счете, глупцом оказался он, а не Стивен. Знание прошлого гораздо лучше подготовило Стивена к страшным испытаниям, несмотря на юность, проведенную в стенах скрипториев.

— Какое странное место, — заметил Эмфрит, прерывая размышления Эспера.

Эспер кивнул, оглядываясь по сторонам. Казалось, кто-то взял небольшой замок, а потом постарался втиснуть в него максимально возможное количество странных башенок. На самом деле в центре замка была одна башня, прямо из которой торчала другая.