Вайолет, созданная из шипов - Джина Чэнь

превращается в абсолютный хаос, наполненный оскорблениями и фразами «Как ты смеешь?», адресованными присутствующим. Вопросов, как всегда, больше, чем ответов.

Король Эмилиус мертв, Данте исчез. Надия тоже пропала. Я боюсь, что она стала одной из жертв Ведьмы. Никто ее не видел.

В глазах народа это выглядит следующим образом: на свадьбе появиляются две Реи, и в эту же ночь исчезают, когда убивают короля, а чудовища наводняют дворец. Одна из них – несостоявшаяся спасительница, если она вообще ей когда-либо была. Другая – ведьма, которая всех чуть не убила.

Сайрус отправил сообщение с соболезнованиями о смерти леди Реи в Лунисс, продолжая начатый им спектакль, но этого оказалось недостаточно. Невеста, шпион и Ведьма, все трое явились из Балики. Странность за странностью, и все от наших южных соседей.

Войне быть. Это написано на лицах лордов, это желание Судеб. Ни у кого не осталось надежды на то, что получится избежать последней части пророчества. Сайрусу стоило поддаться на уговоры о вторжении. Дать герцогам то, чего они хотят, в обмен на хоть какую-то поддержку.

В противном случае, нас может ждать дворцовый переворот.

Единственной хорошей новостью становится то, что земля, наконец, начала восстанавливаться. С исчезновением Ведьмы не было ни монстров, ни возникшего из ниоткуда терновника, за исключением моей башни.

Я заметила слишком поздно, и пара пятен гнили превратили половину моей башни в черную труху. Основываясь на скорости распространения гниения, я подозреваю, что Ведьма отравила мою башню своей кровью в ночь свадьбы. Возможно, она стала ее ресурсом для получения шипов, превращающих людей в чудищ, или это было сделано для того, чтобы выставить меня виноватой.

Я прихожу к Сайрусу в кабинет, чтобы обсудить дальнейшие действия и где я могу остановиться. Комната практически в том же состоянии, как мне и запомнилось. Несколько вещей взяты из кабинета его отца, включая внушительную карту континента. В последний мой визит сюда Сайрус держал меня в своих руках, умоляя прислушаться к своему сердцу.

Только посмотрите, куда это нас привело.

Сайрус почти на меня не смотрит, сидя за своим столом. Синяки под его глазами удивительно темны. Недостатки обычно были спрятаны гламуром.

– Твоя башня… – начинает он, переходя сразу к делу, потому что так нам легче взаимодействовать.

– Ведьма, должно быть, ее отравила. А пораженный участок, кажется, слишком большой, чтобы ее можно было спасти, – говорю я.

Он вздыхает в свои сложенные ладони.

– Меня тоже пугает вероятность возможного распространения. Нам придется ее сжечь в ближайшее время. Забери из нее все необходимое.

Возможно, это просто игра света, но могу поклясться, что видела, как что-то сверкнуло в его волосах. Сайрус отмахивается от меня, но я продолжаю пялиться на его макушку. Проследив за моим взглядом, он выпрямляется так, чтобы я не могла ее видеть. Глаза его все еще неестественно зелены.

– Ты в порядке? – сказанное звучит странно, не то чтобы мягко, но как попытка проявить нежность. Этот вопрос все равно глупый. Ясное дело, что он далеко не в порядке.

– Я в порядке, – естественно, отвечает он именно так.

– Он с тобой не связывался?

Сайрус с сомнением смотрит на стопку непрочитанных писем в лотке корреспонденции на своем столе.

– Нет.

Нам опасно говорить на любую тему: на тему его отца, его коронации, Данте, его шрамов. В новой Эвинии, с разгорающейся войной и старой магией, что выползла из земли, я почувствовала вкус сожаления. Есть вещи, которые я хочу ему сказать, но ни одна из них недостойна быть сказанной. Если бы он все еще хотел меня, если бы он хотел забыться хоть на мгновение в моих объятиях, то сказал бы. Раньше он этого не стыдился.

Но теперь у него есть королевство, которым нужно управлять, и шрам над сердцем, который я ему подарила, так что я ухожу, оставляя его за работой, и направляюсь прямиком в свою башню под предостерегающими взглядами солдат.

Большую часть церемониальных вещей из башни уже вынесли, так что я упаковываю только свою одежду и сохраненные монеты. У меня скопилось много безделушек с уличных фестивалей и от посетителей за эти годы, но ничего, что мне бы хотелось сохранить. Ни писем, по которым кого-то можно было бы вспомнить, ни подарков, за исключением небольшого блокнота, подаренного мне Данте. Я заполнила в нем только первую страницу. Я кладу его между сложенными блузками и юбками. Мне почти стыдно от того, как пуст сундук, когда я отдаю его слуге.

В последний раз выхожу на балкон, чтобы запомнить вид столицы с самой высокой точки города, которой скоро не станет.

Может, я увижу его во снах.

Гниение продолжает распространяться все выше и выше по башне. К наступлению ночи она вся покрылась ей до самого верха, а вьющиеся кусты терновника достигли северных ворот дворца. Ветер доносит смесь запаха дождя, сточных вод и гниющих роз.

Я смотрю, как она горит, из садов, достаточно близко, чтобы все видеть, но на достаточном расстоянии, чтобы не вызвать подозрений. Солдаты рубят самые толстые лозы, готовясь сделать из них костер. Я могу видеть только силуэт башни, что своей тенью перекрывает звезды, но вскоре и он исчезает за столпом дыма.

«Он должен умереть к концу лета, или ты сгоришь», – сказали мне Судьбы. Но Сайрус жив, как и я. Неужели мое сопротивление спасло нас? Или это было тем, что чуть нас не уничтожило? Как близки мы были к тому, другому будущему?

И действительно ли это лучшее?

Все, над чем я работала, оказалось в итоге бесполезным. Я бы прокляла звезды и богов, что живут среди них, если бы знала, что это будет что-то значить.

Я понимаю, почему остальные так верят в Судеб. Разве не всем бы нам хотелось – помимо славы и золота – быть правыми? Знать, что кто-то свыше считает наши действия правильными, что мы делаем все возможное для своей жизни? Поэтому мы вслепую следуем за королями и богами, которые твердят нам, что делать, когда мы даже не догадываемся, какие у них намерения. Даже если все, чего они хотят – это кровь.

Это куда легче, чем разбираться самим. Легче, чем бороться с сожалением, когда мы делаем не тот выбор. Однажды я с радостью позволю кому-то принимать решения за меня, просто чтобы мне было кого винить. Просто, чтобы у меня не было чувства, что каждый мой выбор ошибка.

Я смотрю на то, как горит моя башня, прямо как когда-то во сне. И, наконец, начинаю плакать.

28

Я приняла решение уехать.

Каждую ночь я думала, куда делась Ведьма. Каждую ночь боялась ложиться спать из-за страха, что ее голос появится в моем сне. В том будущем, которое я видела, когда взяла ее за руку, я была счастлива, но не была собой.