Наследница солёной воды - Кэссиди Кларк

Джерихо, конечно, отсутствовала, и, похоже, Финн и Каллиас тоже ещё не прибыли. Но ей показалось, что она мельком увидела своих маму и папу, танцующих у дальних дверей напротив неё. Она, конечно, слышала их, оба смеялись так громко, что даже музыка не могла этого скрыть.

Она была на полпути через бальный зал, когда раздались крики.

— Огонь! Огонь!

Затем бал превратился в паническое бегство — дым, крики и жуткий призыв скрипки, напевающей над хаосом в руках музыканта, который ещё не понял, почему все остальные перестали играть.

Паника на мгновение заставила Солейл застыть на месте, её ноги приросли к полу, она смотрела, как люди бросились к дверям, как музыканты, наконец, убежали, как огонь пополз вверх по шторам в задней части комнаты, разъедая стены и обшивку. Затем, с толчком, как будто её толкнули в спину, она побежала в том направлении, где видела своих родителей.

Люди, которые обычно расступались, когда она шла к ним, теперь бежали к ней, не обращая внимания на то, кто она такая, пиная ногами и толкая руками, ураган тел, паника и крики, так много криков, что её слух притупился, звеня эхом…

— Мама! Папа!

Она пригнулась, свернулась в клубок, закрыла голову руками и завыла так громко, как только могла. Но она только усиливала какофонию, её крики смешивались с сотнями других, родители искали своих детей, сёстры — братьев, партнёры — партнёрш.

К тому времени, когда она снова подняла глаза, бальный зал был пуст, двери закрыты — осталось всего несколько человек, лежащих ничком на полу, никто из них не двигался.

Тихий всхлип вырвался из горла Солейл, и она набрала в грудь воздуха, чтобы закричать снова, но из горла вырвался только дым, вместо этого её крик превратился в кашель, резкий, причиняющий боль.

Она обернулась и обнаружила, что огонь распространился, пожирая теперь всю стену, быстро перебираясь на другие, пробираясь к дверям, спускаясь на пол.

Она была близка к тому, чтобы оказаться в ловушке.

— Нет!

Она вскочила и бросилась к двери, самой дальней от огня, её маленькое сердечко колотилось в груди, неконтролируемые рыдания уже сотрясали её тело. Она схватилась за ручки и потянула.

Ничего.

Нет, нет, о нет, нет, нет…

Солейл дёргала снова и снова, её слёзы подступили всерьёз, панические рыдания лишили её чистого дыхания, которое у неё осталось. За ней, вокруг неё стало собираться тепло — совсем не то, что от камина, совсем не то, что от печей на кухне. Это был голодный зной, яростный зной, и он приближался к ней.

— Пожалуйста! Кто-нибудь, помогите, я не могу… я не могу отодвинуть дверь, пожалуйста…

Она кричала, пока её голос не затих, кричала до тех пор, пока из её израненного горла не вырвалось ничего, кроме бледной имитации кваканья.

— Помогите!

Но никто не помог. Никто не пришел.

Она прижалась лбом к двери, истерические слёзы текли по её щекам, капая на юбки, и она рыдала в неподвижное дерево, которое раньше заставляло её чувствовать себя такой сильной. Теперь это лишь говорило ей о её слабости. Теперь это поймало её в ловушку.

Кто-то запер её внутри.

— Мама! Папа!

Ничего.

— Каллиас! Джерихо!

Ничего.

Ничего.

В её груди зародился последний крик — последняя попытка, её безошибочная, её единственная уверенность.

— Финн! — закричала она во всё горло, изо всех сил, изо всех сил. — Финн, я здесь! Пожалуйста, пожалуйста, найди меня, пожалуйста, найди меня, Финн, я здесь, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Если её и собирались найти, то это сделал бы Финн. Он никогда не позволял ей долго прятаться и всегда приходил, когда она звала. Всегда.

Но не в этот раз. На этот раз дверь не открылась.

Она уткнулась лицом в дерево и стала ждать, когда огонь найдёт её.

Солейл резко очнулась с хриплым, полным ужаса криком.

Руки были обернуты вокруг неё — Каллиас. Она слышала, как он где-то над её головой кричал кому-то, чтобы позвали целителя, кричал, чтобы кто-нибудь нашёл Джерихо.

Она и Вон всё ещё в зале? О, боги, кто-нибудь добрался до них до пожара? А где был Финн, где он был…

— Финн? — она всхлипнула, и над ней появилось лицо Каллиаса — постаревшее, странное, не то же самое, но определенно её Кэл.

— Солейл, всё в порядке, — успокаивал он. — Ты в порядке, ты просто упала в обморок…

— Где Финн? — потребовала она, сжимая его руки в своих, её голос дрожал. Если бы они не вытащили его вовремя… — Финн?

Поблизости послышались шаги, и Финн так тяжело приземлился рядом с ней, что она услышала, как его колени ударились об пол, и затормозил, пока не оказался прямо рядом с ней. Он схватил её лицо и повернул к себе, выражение его лица было настойчивым, глаза горели, пытаясь понять, что было не так. Он тоже выглядел по-другому. Старше, слишком стар, но это был он, она знала, что это был…

— В чём дело? — потребовал он, убирая прядь волос с её лица, обхватив её голову обеими руками. — Сорен, что случилось?

Сорен?

— Почему ты меня так называешь? — огрызнулась она — боги, всё было так туманно, она закрыла глаза от огня и проснулась от этого кошмара. — Финн, ты в порядке? Они потушили огонь?

Лицо Финна вытянулось, и он поднял глаза, встретившись взглядом с Кэлом поверх её головы.

— Солейл? — сказал он, как будто это был вопрос, как будто он не был уверен.

— Очевидно! Финн, где все? Почему мы вернулись внутрь, мы должны выбраться!

— С ней всё в порядке?

Другой голос присоединился к неистовой болтовне над её головой, и появилось лицо — темноволосый охранник, его глаза были чёрными, как сурьма, которую любила носить Джерихо, и выглядел он таким же обеспокоенным, как и Финн. Он потянулся к её лицу.

— Что случилось?

— Кто ты такой?

Это вышло шатко, неловко, совсем не так, как должно звучать у принцессы.

— Не прикасайся ко мне, пожалуйста… Кэл…

Она извернулась, пряча лицо на груди Кэла, дрожа так сильно, что чувствовала, как стучат её зубы, а в животе хлюпает, как корабль, подброшенный штормом. Она не хотела болеть — она ненавидела быть больной.

Кэл рукой накрыл её затылок, нежно поглаживая волосы, что-то бормоча ей на ухо, пока её дрожь не утихла. И как только её дрожь прекратилась, она почувствовала его; его руки дрожали у её головы.

— Эли, — сказал он, — сходи за моими родителями. И найди Джерихо… сейчас же. Мне всё равно, что она делает, приведи её сюда, — пауза, затем