Как соблазнить невесту - Эдит Лэйтон

Невозмутимый до сей минуты дворецкий растерянно заморгал.

– Миледи, – заговорил он, придя в себя от потрясения, – для меня это великая честь – познакомиться с вами. Я наслышан о вашей свадьбе, об этом писали в газетах. Могу ли я высказать вам мои наилучшие пожелания?

– Благодарю вас, – сказала она и кивнула.

Бросив на Лиланда вопрошающий взгляд, она увидела, что ее супруг сжал губы в тонкую линию, а лицо у него совершенно бесстрастное.

Дворецкий, выпрямившись, тоже посмотрел на Лиланда, и между ними как бы произошел обмен суждениями, которые не были высказаны вслух.

– Я доложу вашей матушке о том, что вы здесь, – сказал Фитч. – Пожалуйста, посидите пока в саду. Я пригласил бы вас в гостиную, но там сегодня просто адская духота.

– Благодарю вас, – ответил Лиланд. – Идем, Дейзи. Фитч совершенно прав. В саду нам будет прохладнее. Гостиная моей матери являет собой нагромождение массивной мебели и тяжелых ковров и прочих тканей. Мебель бесценна, а ковры по большей части – музейная редкость. Все это прекрасно в декабре, но не сейчас.

Однако Дейзи замерла на месте с белым как мел лицом и молча смотрела на него.

– Да, – произнес он, накрывая ладонью руку Дейзи, которая лежала у него на сгибе локтя. – Очень неприятно для меня, однако вполне в духе моей матери. Но вся эта нелепость по крайней мере, кончится раз и навсегда. Я хочу, чтобы ты услышала все из ее собственных уст. Фитч, – обратился он к дворецкому, – пошлите кого-нибудь к моей матушке. И совершенно нет нужды упоминать при этом, что моя жена сопровождает меня.

– Разумеется, милорд, – сказал дворецкий и провел их подушным коридорам дома к выходу в сад на заднем дворе. – Я поговорю с виконтессой немедленно, – пообещал он и оставил Лиланда и Дейзи на террасе, с которой открывался вид на ухоженный садик, осененный тенью высоких и густолистных старых вязов.

Дейзи не могла сидеть на месте. Она остановилась у каменной балюстрады и наблюдала за тем, как ее муж ходит взад-вперед. Она не пыталась заговорить с ним. Он, казалось, был слишком погружен в собственные мысли, чтобы слушать ее. Потом она увидела, как он поднял голову и поджал ноздри, будто ощутил неприятный запах.

– Хей, – обратилась к сыну виконтесса, выйдя на террасу. – Как я рада видеть вас. – На ней было белое платье, и при ее светлых волосах и белой коже единственно иным цветом выделялись ее темно-голубые глаза, так похожие на глаза ее сына, – колоритом, но не выражением. – Как это очаровательно, что вы привезли ко мне гостью. Мы встречались раньше? Ваше лицо кажется мне знакомым. Простите, что я не могу вспомнить, – обратилась она к Дейзи, – но в моем возрасте люди нередко забывают имена новых знакомых.

– В самом деле? – произнес Лиланд с холодной и язвительной иронией. – Странно, если учесть, насколько серьезно вы вмешались в ее жизнь. Вам придется запомнить ее имя. Эта леди – моя жена Дейзи, мама. Я просто поражен, что у вас осталась в памяти ее наружность. Вы несомненно произносили, и не раз, ее имя, когда платили несчастному Сэмюелу Старру за то, чтобы он лжесвидетельствовал против нее. О, теперь я понимаю, как оно было. Разумеется, все ясно, как на ладони. Вы дали денег кому-то еще, чтобы он расспросил Сэмюела и подкупил его. Вы сами никогда бы не опустились до личных переговоров с таким, как этот Старр. Однако вы должны помнить его имя, которое узнали от таких же подонков. И вы заплатили ему за то, чтобы он возвел ложное обвинение на мою жену, в результате ее бы арестовали и покарали за убийство ее первого мужа.

Она стояла как вкопанная и молча смотрела на сына. Лиланд махнул рукой, словно отгоняя от себя назойливое насекомое.

– У меня нет времени разыгрывать мелодраматические сцены, мама. Я приехал к вам, чтобы высказать правду в глаза. Бесполезно спрашивать, зачем вы так поступили. У меня есть на этот счет свои предположения. Я здесь для того, чтобы предложить вам попросить прощения у моей жены. И дать твердое обещание никогда больше не вмешиваться ни в мои, ни в ее дела. Если вы этого не сделаете, – продолжал он твердо, – я буду вынужден предложить вам уехать из этого дома. Он принадлежит мне, если помните. Но вы можете остаться, коль скоро будете держаться подальше от нас. Я предложил бы вам покинуть Англию, но не хочу лишних пересудов. И если вы предпочтете жить в Хей-Холле, вам придется удовольствоваться им как резиденцией для вдовы. Я не намерен снова спать под одной крышей с вами и не стану просить об этом мою жену. Я уверен, что вы меня понимаете. Удобство, покой и безопасность моей жены для меня превыше всего. А ваше присутствие само по себе есть гарантия того, что у нее ничего этого не будет.

Он сделал было шаг, чтобы уйти, но переменил намерение и, повернувшись, снова оказался лицом к матери.

– Какой позор, мадам! – зло проговорил он. – Какое зверство! Не умно и не остроумно, только смута и безобразие! Что на вас нашло? Убежден, что все было затеяно не ради моего благополучия. Впрочем, оно никогда не было предметом ваших забот. В данном случае вы даже ни о чем не осведомились заранее, чтобы не совершить непоправимых ошибок. Вы должны были бы узнать, что жена моя происходит из знатной семьи, что ее осуждение и ссылка – результат судебной ошибки, сейчас это признано всеми. И ведь вы понимаете, что я мог бы жениться бог знает на ком вместо того, чтобы иметь счастье обвенчаться с этой красивой молодой женщиной, которая, я считаю, по своему неразумению согласилась стать моей женой. И не о защите семейного имени вы заботились. Ее имя намного, очень намного менее скандально, чем наше. И не о моей репутации вы думали. Напомню, кстати, что ваша сильно запятнана. Так ради чего все-таки?

Его мать стояла все в той же надменно-каменной позе.

– Я не собиралась причинять девушке зла, – проговорила она высокомерно.

– Вздор! – отрезал Лиланд. – А как насчет попытки добиться ее ареста и депортации? И я напоминаю вам, мадам, что она не «девушка», она моя жена. Никогда больше не забывайте об этом. Я могу понять, хоть и не примириться с этим, ваше желание удалить ее. В конце концов, вы ее не знали. Трудно в это поверить, но допустим, что это могло быть неуместным и запоздалым проявлением заботы обо мне. Но за каким дьяволом вы подстроили в тот вечер в парке нападение на меня с ножом?

Виконтесса наконец утратила равновесие.

– Я к этому не имею никакого отношения, – заговорила она со всем доступным для нее пренебрежением. – Я, возможно, и не очень заботливая мать, но не желаю вам смерти. Кстати, я провела расследование. Мои осведомители утверждают, что это был случайный инцидент. Парень, который его совершил, сказал об этом своим приятелям и поспешил убраться из города. Это был всего лишь мелкий воришка, и он потерял голову, когда вы на него набросились. Я, быть может, немало грешила, но вам, Хей, я не сделала бы ничего дурного. Вы и сами натворили немало глупостей, но своего имени не опорочили. Ваши арендаторы благоденствуют, имение приносит доход, вы платите долги и приумножаете состояние семьи. Вы поддержали и возвысили достоинство титула, чего ваш брат, увы, добиться не сумел.