Тёмные всадники - Тифен Сиовель

свою сумку.

Подошла старая ведьма, держа в руке кувшин.

– Сначала расскажи нам историю о Мрачном короле. Только побольше конкретики, это важно.

Они собрались вокруг нее. Брисеида смирилась и отложила переписку на потом.

Она описала им то, что видела и чувствовала, в мельчайших подробностях. Она все еще помнила боль Ольхового короля, и слезы катились по ее щекам, когда она рассказывала им его историю. Он хотел только одного: отдать камень дьяволу. Цитадели. Она жалела, что не может помочь ему.

– Но ты можешь, – заметила старуха.

– Как?

– Как помогла прекрасному принцу.

– Принцу? Нет, это… это был настоящий прекрасный принц, он…

– Он появился из ниоткуда и заменил мою жабу, значит, это был прекрасный принц. Давайте посмотрим, какие элементы вам понадобятся для этого дела? Ольховый король, камень, вуивр, госпожа, дьявол, озеро, турнир и жертвы Ольхового короля. Все просто! И, конечно, чтобы закончить историю, вам понадобится Желание. Я могу отдать его вам, если хотите. С остальным вам придется справляться самим. Вы воссоздаете историю, заканчиваете ее, и все возвращается на круги своя. Как просто, да?

– Вы… вы предлагаете нам Желание? – спросил Менг после долгого молчания.

– Сейчас.

Вскочив, ведьма бросилась на Леонеля, повалив его на пол и покрывая его слюнявыми поцелуями.

– Эй!

Леонель едва успел запротестовать. Дверь в хижину распахнулась, ее толкнула странная, серокожая, практически голая старушка. Ее длинная грудь свисала до пупка и покачивались в разные стороны, когда она пускала слюни, ее огромные губы были такими же дряблыми, как и ее огромные бедра. Ведьма отступила в сторону: тварь с воплем бросилась на Леонеля, навалилась на него всем своим весом и покрыла отвратительными вязкими поцелуями.

– Нет! Отстань! – закричал Леонель, распластавшись по полу.

– Поймайте ее! – приказала ведьма, повернувшись к Оанко, Менгу и Энндалу. Ошеломленные столь странной картиной, трое мужчин не сразу отреагировали.

Наконец, они оттолкнули безумную женщину, которая билась, как дикое животное. Они едва удерживали ее. Леонель поспешно встал, весь взъерошенный, вытирая лицо рукавом.

– Что это за чертовщина?!

– Труй-де-нуй, – ответила ведьма, спокойно садясь на табурет. – Некоторые из них живут поблизости. Они – воплощение желания, немного… обостренного.

– Она – падшая химера! – воскликнула Брисеида, вспомнив, что Теобальд рассказывал ей о них.

Ведьма покачала головой:

– Нет, не так. У порождений зла нет настоящего хозяина, кроме страха: они могут ополчиться на вас, а это слишком рискованно. Вам нужно свободное существо для осуществления вашего проекта.

– Свободное существо? – повторил Оанко.

– Химера, не попавшая в ловушку Цитадели, – поняла Брисеида. – Труй-де-нуй находится здесь вполне осознанно, она не является частью принудительного потока.

Химера всем своим весом тянулась к Леонелю, ее большие губы вытянулись вперед, маленькие черные глаза потемнели до огромных темных кругов, волосы поредели, обнажив маленькие заостренные волосатые уши.

– Как вы ее сюда призвали? – спросила Брисеида.

Впервые она видела химеру вблизи так долго, не опасаясь за свою жизнь.

– Точно так же, как потерянная любовь спящего здесь юноши позволила вам войти в замок Ольхового короля: существа не могут сопротивляться энергии собственной истории, она притягивает их, как мух. Все, что вам нужно сделать, – это воссоздать историю.

Брисеида согласно кивнула. Физическая постановка способна привлечь химеру. Логично, что рассказ истории произвел такой же эффект.

– Вы знали о возлюбленной Энея? – спросил Леонель.

– Конечно.

– Мы не уверены, что его жена мертва, – вмешался Энндал.

– Но он чувствует свою потерю, и это главное. Чтобы положить конец страданиям Ольхового короля и его госпожи, оседлайте дыхание легенд. Расскажите их историю. Они придут. Для труй-де-нуй все оказалось проще, ее история довольно проста. Все, что вам было нужно, – это старушка, молодой человек и страстное желание.

Внезапно труй-де-нуй со всей силы прислонилась к Менгу, наступила ему на ногу, воспользовалась тем, что генерал покачнулся, разжала его руку и прыгнула в сторону Леонеля, который от испуга упал назад.

– Держись от меня подальше! Почему я? Почему она бросается на меня?

– Потому что ты кое-кого желаешь.

– Я?

– Я знаю, знаю, твое желание еще застенчиво, поэтому тебе и нужна помощь труй-де-нуй.

– Но я никого не хочу! – протестовал он, смущаясь и неловко поднимаясь. Ведьма пожала плечами и достала из сундука длинную веревку.

– Кто-то другой желает тебя.

Брисеиде показалось, что он посмотрел на нее, и ее щеки вспыхнули. Она сосредоточила свое внимание на руках, злясь на свою нелепую привычку краснеть по пустякам. У нее не было причин для беспокойства.

– Держите, если не хотите, чтобы вашего друга задушили, – добавила ведьма, бросая Энндалу веревку.

– Почему бы ей не пристать к Энндалу, – продолжал Леонель, – или к Энею?

– Их случаи не так просты. Нужна свежая история. Если вы не хотите, чтобы труй-де-нуй сбежала, внимательно следите за ней. Не сводите с нее глаз.

– Она может порвать веревку?

– Нет-нет, дорогой рыцарь, она просто исчезнет.

– Но как?

– До тех пор, пока за ним наблюдают, существо подчиняется законам реального мира. Но оставьте его на мгновение, и он будет ограничен только законами сна. И тогда удачи в поисках!

Брисеида подумала о письмоносце. Может, он и не был прекрасным принцем, но ему всегда удавалось исчезать таким образом.

Энндал прижал колено к спине труй-де-нуй, а Оанко связал ее запястья за спиной веревкой.

– Откуда вы все это знаете? Кто вас научил?

– А я разве не сказала? Я долгое время жила в этом мире. Я наблюдала, я училась.

– Сколько еще она будет так сопротивляться? – спросил Леонель, пораженный стойкостью химеры.

– Пока ты не сдашься или не потеряешь ее из виду и она не вернется в свой мир.

– Сдаться… в смысле, умереть или?..

Ведьма проигнорировала его.

– Вы должны знать еще кое-что: тот, кто наблюдает за ней, не должен бояться. Страх заставит ее исчезнуть в мгновение ока. Даже страха потерять ее будет достаточно, чтобы она исчезла.

– Не нужно бояться, – повторил Менг.

– Но вуивр напугал нас, – заметила Лиз.

– Вуивр – порождение зла.

– Его воскресил дьявол… – задумчиво произнес Энндал.

– Порождения зла создаются в отчаянии и боли, – серьезно согласилась ведьма.

– Создаются? – сказала Брисеида. – Да, это правда, их создал дьявол… Он без колебаний украл душу этой женщины, потом рыцаря…

И тут Брисеиду озарило:

– Так же, как он поступил со зверями! Канцлер Ли не поймал дракона в доме Менга, он создал его из духа льва! Вот почему Эней увидел льва перед песочными часами в тот день, когда мы пытались взобраться на вершину пагоды. Элите пришлось постепенно одурманивать его песком, чтобы забрать его душу… Это значит, что именно лев втолкнул меня в пагоду в первую ночь. А в день оперы лев вдруг рухнул и больше не встал, потому что Элита наконец-то была готова забрать его душу!

– Ты думаешь, что все эти существа создала Цитадель? – спросил Менг.

– И свободные существа, о которых рассказывает наша подруга, снятся человечеству, – размышляла Брисеида.

– И Элита не станет ловить этих химер?

В голове Брисеиды промелькнули образы.

– В пагоде также была туча бабочек, за которыми я последовала из сада…

– Свободное существо? – спросил Энндал. – Возможно, драконов было два. Один свободный, привлеченный рисунками, которые Элита разложила на полу, и тот, которого она пыталась создать с помощью льва.

– Присутствие свободного существа должно быть необходимо для трансформации, – предположила Лиз.

– Это необходимо или естественно, – сказал Энндал, – если свободных существ привлекают рисунки.

– Но тогда получается, рисунки привлекают только свободных химер? – спросил Оанко.

– Потому что они могут свободно передвигаться, – добавила Лиз. – Это объясняет, почему мы никогда не могли призвать горгулий.

– Значит ли это, что стая птиц, пролетевшая под нашим окном, не сопровождала вуивра?

– Возможно,