Самый младший лейтенант - Юрий Валин

   Части Отдельной Приморской армии. Существенного продвижения нет. При поддержке сосредоточенного огня двух отдельных гвардейских горно-вьючных минометных дивизионов удалось закрепиться в хуторе Караньский. За день в Золотой балке потерянно около 60 танков и САУ.

Бухта Инжирка (3 км юго-восточнее Балаклавы)

   Части 2-й гвардейской и 51-й армии. После 30-минутного артиллерийского удара, поддержанного с моря атакой катеров с реактивными установками, немцы выбиты из Любимовки и совхоза имени Перовской. Контратаки противника отражены. Штурмовые группы ведут бой за Мекензиевы горы.

   Части Отдельной Приморской армии. 142-й БМП пользуясь темнотой, обошел огневые точки и вклинился в оборону противника. 255-я и 83-я БрМП ведут бой за Кая-Баш и бывший Георгиевский монастырь.

  Соединения и части фронтового подчинения:

   Развернуты шесть станций РЛС "Редут" и сеть РЛС "Пегматит" . Отдельные радиодивизионы спецназначения - 130-й, 347-й, 398-й, 442-й занимают позиции. По срочно восстанавливаемому железнодорожному пути из Симферополя подтягивается "Пчела" . Нанесен очередной удар дальними бомбардировщиками по аэродрому Херсонес.

  Черноморский флот:

   Подводные лодки занимают позиции двумя группами:

   1-я группа ПЛ: Щ-201", "Щ-202","С-33", "М-35", "М-62";

   2-я группа ПЛ: "М-54", "М-55", "М-111", "Л-4", "Щ-215", "Щ-209";

   В Ялту переброшена бригада бронекатеров. Трофейные БДБ, переоборудованные под плавучие базы торпедных катеров, выдвинуты из Феодосии и Ак-Мечети.

  Из Туапсе и Поти выходят два отряда боевых кораблей.

  I. Линкор "Севастополь", легкий крейсер "Красный Крым", эскадренные миноносцы "Бойкий" и "Железняков", базовые тральщики Т-401, Т-409, Т-412, Т-406, сторожевые корабли "Шторм" и "Шквал", канонерская лодка "Красный Аджаристан".

  II. Легкие крейсера "Ворошилов", "Красный Кавказ", эскадренные миноносцы "Незаможник", "Сообразительный", базовые тральщики Т-404, Т-407, Т-410, "Доротея".

Глава 4

24 апреля 1944 года   Оперативная обстановка на 4:00

1038-й день войны

   Части 2-й гвардейской и 51-й армии. Без существенных изменений. Отбиты контратаки противника в направлении Инкермана.

   Части Отдельной Приморской армии. Гора Кая-Баш взята. Береговая полоса обороны на глубину 3 км западнее Георгиевского монастыря прорвана. К Камарам подошли передовые части 3-го горнострелкового корпуса, переброшен 5-й гв. бронебатальон.

  19-й тк и приданные ему части выходят на исходные для новой атаки в направлении Николаевки.

  Соединения и части фронтового подчинения:

   Отдельные радиодивизионы спецназначения - готовы к боевой работе. Нанесен очередной бомбовый удар по аэродрому Херсонес. В минометных бригадах и полках остаток боекомплектов - 0,5 - 0,4. В артиллерийских полках - 0,6. На Симферопольском шоссе усилен особый режим движения.

  Черноморский флот:

  Катерам 2-й бригады торпедных катеров удалось потопить мотобот "Меркур". Бой катерников с немецкими катерами успеха не принес.

  1-я группа подводных лодок. Атака конвоя противника. Потоплен буксир "Гезине" и одна БДБ. Поврежден эсминец "Марасешти".

  Корабельная группа "Севастополь" направляется к Балаклаве.

  Корабельная группа "Ворошилов" следует в 50 милях южнее.

  Погода: солнечно, тепло. Море - волнение 2 балла.

5 часов 20 минут     Кончилась ночь. Можно сказать, пробездельничал десант. Только и ударили во фланг немцам, отходившим с Кая-Баш. Положили изрядно, у самих потерь не было, только старшину контузило осколком гранаты, срикошетившим от пулемета. Женька стрелял из трофейного МР-40. Наверное, кого-то достал, - фрицы, драпая, подставились удобно. Иных достижений не имелось. Допросил пленных. Унтеру уже было все равно - умирал. Обер-ефрейтор с простреленной ногой был разговорчивее. Ничего особо ценного не поведал, разве что про позиции на Горной. Эти сведения на всякий случай передали в штаб бригады - там разберутся. В свой актив Женька мог занести сомнительный комплимент от пленного. Тот интересовался, правда ли, что к пленным австрийцам относятся лучше, чем к немцам? Поскольку у него родители из Тироля, не мог бы господин переводчик, как земляк, замолвить словечко перед господами комиссарами? Не склонный в это утро к болтовне Земляков, резким тоном сообщил, что звание комиссара в Советской армии давно отменено. Зато существуют иные организации, весьма серьезные. Что касается Австрии, то раньше думать нужно было, а не под аншлюсы радостно ягодицы раздвигать. Лично он, младший лейтенант Земляков, эту пошлую Австрию глубоко презирает и даже туристом туда не поедет. Именно так, Axel Schweiß!      - Ты чего на него орешь? - поинтересовался радист Васильич. - Он вроде не эсесовец. Подбитый. И так трясется. Чего на него зря знание иностранных языков тратить?   - Так торгуется, проститутка, - объяснил Женька.   - Противно, - согласился гигант Леха, ковыряя пачку немецких галет. - Так дай ему по затылку, чтоб топку прикрыл. Давайте позавтракаем, что ли? Ты, Евгений, не переживай, все нормально будет.   У высоты, куда уползла Катька со своей группой, стояла тишина. Иногда постреливал пулемет, изредка взрывались снаряды, - наши батареи всю ночь вели беспокоящий огонь. Но группа будто в воду канула. Может, на мины нарвались? Или их немцы в минуту положили? Пропустит Земляков, не раз отвлекаться приходилось. И рация тезки-Северка молчит.   Галета была безвкусная и даже в воде растворяться не желала.   - Кофию бы заварить, - мечтательно сказал Леха, вертя аккуратную немецкую упаковку.   - Брось, там одни желуди с ячменем, - пробормотал Женька. - Для свиней и сверхчеловеков.   Снаружи загрохотало.   - Ну, с продолженьицем, - сказал Леха, стряхивая с плеч сыплющуюся с потолка пыль.      Бомбово-штурмовой удар нанесли мощнейший. Со склона была видна почти вся долина между Сапун-горой и Горной. Волна за волной на высоты немецкой обороны заходили пикировщики. Фрицы огрызались, - то одна, то другая "пешка" вываливалась из строя над круговертью взрывов и дыма, врезалась в землю или пыталась потянуть домой. Пронесся в сторону моря заваливающийся на одно крыло бомбардировщик, повел траурный шлейф дыма. Потом к высотам пошли штурмовики. Неслись на бреющем "илы", впивались в склоны пушечные очереди и короткие росчерки эрэсов. Одна из машин взорвалась над гребнем, разнесла себя огненными клубками по траншеям. Зенитный огонь немцев слабел, но над высотами появилось несколько "мессершмиттов", на них тут же накинулись "яки", завертелась карусель в сиянии восходящего солнца. Перевес наших был ощутим. Остроносый "худой" воткнулся в долину, второй, рассыпаясь в воздухе, упал в Николаевке. Расцвели розовые в косых лучах солнца купола парашютов.   Бойцы в траншее задрали голову: один из "мессеров" удирал в сторону моря, за ним неслась пара Як-9.   - Шустрый, гад. Не догонят, - прокричал кто-то из десантников.   "Нас-то догнали", - мрачно подумал Женька. Хреново - взлетную полосу фрицы все-таки воскресили. Летают, как ни в чем не бывало. Правда, пока в символических количествах.   "Яки" еще вертелись в воздухе, внезапно заходя на высоту и прочесывая огнем траншеи. Бомбардировщики и "илы" ушли, - над высотами клубились облака пыли и дыма. Сапун-гору заволокло сплошной рыже-серой завесой, - вероятно, туда нашвыряли и чего-то дымового.   Взвыл, зашелестел небосклон, - понеслись тусклые при свете дня следы эрэсов. 28 дивизионов реактивных минометов дали одновременный залп по юго-восточному участку немецкой обороны.   - Пошли наши! - Женька с трудом догадался что кричит Леха.      До сих пор Земляков старался не смотреть в ту сторону. Вдоль дороги, среди остатков виноградников, траншей и воронок, темнели сожженные и подбитые машины. Намного больше их стало. До самого выхода из Золотой балки, до первых разрушенных домишек Николаевки застыли танки. Казалось, весь 19-й танковый корпус, машины отдельных тяжелых танковых полков, самоходки - все они стоят здесь, разбитые, потухшие и еще дымящиеся, с распахнутыми люками, сбитыми башнями. Пять, шесть десятков? Больше? Но новая бронированная волна выползала в широкое дефиле. Широкие коробки КВ-85, "тридцатьчетверки" с угловатыми масками устаревших 76-мм орудий, самоходки, за ними бронетранспортеры и цепочки пехоты.   - Вот, твою..., отсиделись фрицы, - пробормотал кто-то из морпехов.   Уже начали вздыматься у дороги, среди остатков злополучных виноградников разрывы 105-миллиметровых, - часть гаубичных батарей явно пережила авианалет. Сверкали едва заметные вспышки выстрелов на склоне Горной. Даже сквозь дымовую завесу с Сапун-горы что-то пыталось вести огонь.   Усилила огонь советская артиллерия. Грохотало на склонах, но сбить тщательно возведенные огневые точки было трудно. Уже пылала "тридцатьчетверка", шедшая слева от дороги...   Сквозь частые толчки орудийных выстрелов и грохот разрывов донеслась захлебывающаяся дробь пулеметов, едва слышный треск гранат.   - Ох, как бы не наши, - неразборчиво промычал мичман с подвязанной челюстью. - Я уж думал сгинули.   Женька даже не осознал, что выдирает бинокль из рук старшины.   Склон Горной прыгнул ближе. Дымы разрывов, едва угадывающиеся очертания траншей. Дзот, - вот запульсировал огонек пулемета. Немец, вроде дохлый, - ноги неприлично растопырил на бруствере. Метнулся рыжим клубком взрыв, затрепетали обрывки маскировочной сети. Да не видно же ни черта!   - Там орудие! Вон, вон! - кричал долговязый матрос. - Чего сидим?! Если Горную взять, город, считай, наш. Мичман, твою подшибную на все зюйды!   - Кем?! Шем?! - мичман схватился за сломанную челюсть. - У нас десяток фрицевых колотушек и всё! Патроны по счету. Полундрой напугаешь?    - Связь! - из блиндажа высунулся Васильич. - Женька открытым передает - ведем бой на Горной! И нам из штаба - высадили роту. Атаковать с ходу!