В водовороте века. Мемуары. Том 2 - Ким Сен

Из известных антияпонских отрядов Маньчжурии можно взять, к примеру, отряды Ван Дэлиня, Тан Цзюйу, ВанФэнгэ, Су Бинвэня, Ма Чжаныпаня, Дин Чао и Ли Ду.

Самой крупной частью среди них в Восточной Маньчжурии был отряд Ван Дэлиня. Одно время Ван Дэлинь, скрывшись в лесах районов Мулина и Суйфэньхэ, без всякого идеологического тезиса провел молодые годы в местном бандитизме как «герой зеленого леса». Потом со своими подчиненными причислился к Гиринской армии Чжан Цзосяна и стал офицером регулярной армии. До возникновения события 18 сентября он служил командиром 3-го батальона 7-го полка 3-й бригады старой Гиринской армии. В народе его отряд называли «старым третьим батальоном».

После нашествия японских войск в Маньчжурию его начальник комбриг Цзи Син капитулировал и встретился с командующим Квантунской армии. Поклявшись быть преданным японской империи, он был назначен комендантом Гиринского гарнизона.

Ван Дэлинь, возмущенный предательством своего начальства, немедленно поднял бунт и объявил сопротивление Японии и спасение отечества. Он со своими 500 с лишним солдатами вошел в лес и создал Китайскую национальную армию спасения отечества. Потом он, назначив У Ичэна командующим боевой части, начал сопротивление агрессивным войскам японского империализма.

Верными подчиненными Ван Дэлиня были У Ичэн, Ши Чжунхэн , Чай Шижун, Кун Сяньюн, которые, базируясь в Лоцзыгоу и его окрестностях, сдерживали противника, дислоцированного в районе Цзяньдао, и позже имели кровные узы и с нашими партизанскими отрядами.

В горной местности Южной Маньчжурии действовала Армия самообороны Тан Цзюйу, в провинции Хэйлунцзян отряд Ма Чжаньшаня сопротивлялся японским войскам, продвигавшимся к северу. В горный район Аньту хлынул отряд командующего Юя, подчиненный У Ичэну. Преследования этого отряда были крайне жестокими.

Все они видели в корейских коммунистах приспешников японского империализма и думали , что корейцы являются главными виновниками, протащившими агрессивные войска империалистической Японии на маньчжурский материк. В то время из головы китайцев не изгладилось плохое впечатление о корейцах, полученное во время восстания 30 мая и инцидента под Ваньбаошанем. Вдобавок к этому японские империалисты продолжали сеять раздор в попытках вбить клин между народами обеих стран — Кореи и Китая.

Твердолобые верхушки Армии спасения отечества не обладали достаточной силой политического суждения и проницательного анализа вещей, чтобы понимать истину: корейская и китайская нации являются угнетаемыми народами, которым навязывают бедствия и страдания агрессоры — японские империалисты; как китайцы не могут быть приспешниками японских империалистов, так и корейцы не могут стать псами японских самураев; как китайцы не могут быть врагами корейского народа, так и корейцы не могут быть врагами китайского народа. И к коммунизму они были слепо враждебны. Это объяснялось тем, что верхушка Армии спасения отечества в большинстве своем — выходцы из имущих классов. Руководство этой армии по своему усмотрению придумало формулу: «Корейцы — коммунисты, коммунисты — фракционеры, фракционеры — холуи японского империализма». Взяв такую формулу за эталон, они без разбору преследовали и убивали корейских людей молодого и среднего возраста.

В городах и равнинных районах свирепо хозяйничали японские захватнические войска, а в сельских и горных местностях, куда еще не ступала нога японских агрессоров, контролировали развилки дорог тысячи, десятки тысяч солдафонов Армии спасения отечества. И нам некуда было деваться. Враждебные акты Армии спасения отечества серьезно угрожали самому существованию нашего молодого партизанского отряда.

Не только японские империалисты, но и все Лесные отряды и Армия независимости выступили против корейских коммунистов, так что мы буквально попали в беспомощное состояние, окруженные со всех сторон врагами.

Отряд создан, но не легализирован. Нам, к несчастью, было суждено укрыться на задворках. Выйди из темного угла и радуйся свету. Но нельзя было явиться на свет. Все жаловались и сетовали: сидим, мол, на задворках чужого дома, и то не в военной, а в гражданской форме, мы каждый в своем углу только возимся с маузерами, а когда же будем драться с япошками? Да мы и скрылись-то только в поселениях корейцев, больше деваться было некуда. Только под покровом ночи тайком ходили мелкими группами.

Не улучшив отношения с антияпонскими отрядами, нельзя было легализировать существование и действия наших партизанских отрядов. Без этого партизаны не могли бы расширять свои ряды и открыто проводить военные действия.

Вот почему вначале мы и называли партизанский отряд «секретным партизанским отрядом».

В те дни нам приходилось избегать не только японских солдат, но и Армии спасения отечества и даже недобитых солдат Маньчжурской армии. Сторонились мы и реакционеров и части корейских националистов, которые враждовали с коммунистами. Открыто явись — бах! бах! И еще: хулиганство. Мол, явились коммунисты. Просто беда была от них всех. То же самое было и в Яньцзи, Хэлуне, Ванцине, Хуньчуне.

Однако нам нельзя было входить только в дома коммунистов. В общем-то они люди бедные. А вот гурьбой в десятки человек входим в эти дома и кушаем — опустеют чаны, обеднеет хозяйство. И это тоже нас мучило.

Партизанам надо действовать легально. Пусть они среди бела дня шествуют с песнями, встречаемые приветствиями масс, пусть пропагандируют свои идеи и цели в людях, тогда дело у нас пойдет на лад, тогда все познают смысл боевой жизни. Но так поступать было не позволено. И нам это было просто обидно и досадно.

Как собираемся мы, продолжаем дискуссии: как легализовать партизанский отряд, как улучшить отношения с антияпонскими отрядами?

Самый серьезный вопрос в разговоре был таков: верно или ошибочно коммунистам пожимать руки китайским националистам? Не одного, не двух брало такое сомнение: как это так? Верхушка Армии спасения отечества — выходцы из имущих классов, эта армия выражает интересы помещиков, капиталистов и чиновников, и если мы, коммунисты, пожимаем им руки, то это не означает ли отказ от классовых принципов и компромисс с ними? Отношения с этой армией, говорили они, можно временно улучшить, но нельзя устанавливать с ними союзнические отношения, а их враждебные акты надо подавлять силой.

Эти утверждения были чреваты крайней опасностью.

Мы настаивали вот на чем. Надо твердо стоять на позиции, что Армия спасения отечества хотя и имеет ряд ограниченностей, но может стать нашим стратегическим союзником в антияпонской войне, исходя из общности целей борьбы и положения, и что нужно не только улучшать отношения с ней, но и сформировать с ней совместный фронт. Проблема эта касалась совместного фронта двух вооруженных сил, имеющих разные идеологии и идеалы. Такой вопрос в то время был выдвинут впервые и вызвал бури сложнейших дискуссий.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});