Образ врага - Полина Дашкова

" — Разве это похоже на нос? Это просто сучок торчит из моей норы, — сказал Филимон, — ты иди своей дорогой и не обращай внимания.

— Как бы не так, — прорычал тигр, — я тебя вижу, ты меня не обманешь, ты спрятался во-он на том дереве и висишь вниз головой…

— Что ты! Разве я могу вниз головой? Разве я похож на обезьяну? На дереве висит моя тень вверх ногами, а я притаился за муравейником…"

Тихо, почти бесшумно закрылась входная дверь. В детской горел ночник и продолжал звучать спокойный Алисин голос.

— Ты не знаешь, у нас чердак открыт? — шепотом спросила она на лестничной площадке.

— Ты же не разрешаешь мне туда лазить, — прошептал в ответ Максим.

Пешком они поднялись на последний этаж. На железной чердачной двери висел большой амбарный замок.

— Только учти, — предупредил Максим, — чтобы потом меня не ругала.

Он вытащил из кармана своего маленького рюкзачка перочинный ножик, ковырнул пару раз, и замок с грохотом упал на пол вместе с петлями, которые, оказывается, держались на разболтанных винтах.

— Взломщик малолетний, — прошептала Алиса.

— Там перед Новым годом кошка окотилась, — объяснил ребенок, — мы ходили кормить ее по очереди вместе с Колькой из третьего подъезда. В третьем тоже чердак открыт. Под ноги смотри внимательно. И не ругай меня потом, когда выберемся. Обещаешь?

— Не буду.

Третий подъезд находился в торце дома, с другой стороны. Никто их не мог заметить, даже случайно. И все-таки Алиса решила доехать до Лизы на метро, а потом уж забрать машину из гаража.

— Странно, что она не перезвонила, — задумчиво произнес «наружник», сидевший в старом черном «Опеле» у подъезда.

Два часа назад этот «Опель» приехал на смену серому «Фольсквагену». Двум «наружникам» предстояло провести здесь почти всю ночь.

— Уложит ребенка и перезвонит, — зевнув, ответил второй, — слушай, как ты думаешь, она эти бредни про муравьеда сама сочиняет или книжка такая есть?

— А хрен ее знает. Все-таки странно, что не перезвонила. Должна была ведь предупредить, что не приедет за ключом.

— Да ладно тебе. Все видно, как на ладошке. Если что, не упустим. Слышь, может, к ларьку сбегать?

— Подожди. Не нравится мне это. Слишком уж быстро она поменяла решение. Странно, что вообще решила ехать к кому-то на дачу, и еще более странно, что тут же передумала.

— А у женщин вообще семь пятниц на неделе.

— Гришка сказал, она просекла их. Могла запросто догадаться про «жучки».

— Тогда зачем стала звонить из квартиры?

— Сначала позвонила, а потом спохватилась.

— Никуда она не денется. Давай я все-таки смотаюсь к ларьку, он закрывается в одиннадцать, надо ведь пожрать купить. Всю ночь сидеть.

— Ладно, иди. Только посмотри на окна. «Наружник» выскочил из машины, взглянул вверх, с удовлетворением отметил, что в нужном окне на четвертом этаже горит свет, и побежал в сторону метро, к коммерческому ларьку. Прохожих в переулке не было. В дрожащем фонарном свете он заметил силуэты женщины и мальчика. Женщина несла на плече большую сумку, у ребенка за спиной был рюкзачок. Они шли очень быстро. На повороте «наружник» обогнал их и оглянулся на всякий случай.

* * *

— Мам, ты мне можешь наконец объяснить, что происходит? — шепотом спросил Максимка в полупустом вагоне метро.

— Я понимаю не больше, чем ты. Кто-то побывал у нас дома. Когда я вернулась и мне показалось, что тебя нет, я подумала, что оставаться в квартире опасно. После наших израильских приключений я теперь всего боюсь. Ты ведь знаешь, какая я трусиха.

— А почему ты думаешь, что на даче, в пустом поселке, безопасней?

— Потому что в ближайшие сутки никто не будет знать, где мы. Я плохо соображаю, когда за мной следят, когда в квартире подслушивающие устройства, а у подъезда машина с чужими людьми.

— Откуда ты знаешь про подслушивающие устройства и про машину?

— Тройник на кухне поменяли. Поставили точно такой же, но на нашем было несколько капель белой масляной краски. В тройники и вообще во всякие электроприборы очень удобно вставлять подслушивающие устройства.

— Откуда ты знаешь?

— Читала.

— Ну а кроме тройника?

— У сетки отдушины в прихожей была паутина. Я ее не снимала по твоей просьбе. Ты где-то слышал, что пауков убивать нельзя. Теперь паутины нет. Ну ладно, твой паучок мог переселиться. Но не захватил же он с собой наклейку от жвачки, которую ты прилепил в уголок, когда у нас был ремонт?

— Она могла сама отклеиться, — неуверенно возразил Максим.

— Могла, — кивнула Алиса, — но почему-то целый год после ремонта держалась.

— А еще где-нибудь заметила?

— Нет. Я не стала больше искать. Но наверняка есть еще.

— А машина?

— Черный «Опель» почти у самого подъезда. Там сидят двое мужчин. Когда меня подвез мой знакомый, он осветил фарами людей в «Опеле». Я нарочно задержалась немного, медленно шла к подъезду, все ждала, выйдут они или нет. Не вышли. Кому охота зимой, поздним вечером, сидеть в темной холодной машине?

— Ну, мало ли, может, просто разговор серьезный. Там ведь печка.

— Вот они и греются потихоньку у нашего подъезда. Чтобы нас с тобой слушать, им надо быть где-то рядом. Маленькие, незаметные подслушивающие устройства передают звук только на небольшое расстояние.

— А зачем им нас слушать?

— Этого я пока не знаю. Я уже сказала, чтобы начать нормально соображать, мне надо успокоиться. Сначала надо спрятаться, а потом разбираться, в чем дело. Ты со мной согласен?

— Нет, — честно признался Максим.

Она не ожидала другого ответа. Пока в ее поведении не было никакой логики, и ребенок это чувствовал. Они убегали потому, что за ними гнались. Кто именно и зачем, она пока не могла объяснить ни ему, ни себе. Она действовала инстинктивно, просто потому, что, кроме инстинкта самосохранения, опереться было не на что. Сейчас она понимала только одно: в квартире оставаться нельзя.

— Мам, — спросил ребенок совсем тихо, когда они вышли из метро «Беговая» и оказались в пустом темном переулке у дома Лизы, — нас не убьют?

— Нет, малыш. Если бы у них была такая цель, они давно могли это сделать, — спокойно и рассудительно ответила Алиса.

— Ну мы же ни в чем не виноваты… Я боюсь, мамочка. Ты только не оборачивайся. Смотри, тень на сугробе. За нами кто-то идет.

— Это просто прохожий. Не бойся.

На пороге Лизиной квартиры у нее мелькнула мысль: а не оставить ли Максима здесь? Стальная дверь, несколько хитрых замков… Но завтра утром дети Лизы пойдут гулять, и Максим с ними. Чтобы эта надежная дверь его защитила, надо либо рассказать Лизе все как есть, либо выдумать какую-нибудь правдоподобную легенду. Но тогда получится, что вся семья будет закупорена за этой дверью.

Нет, наваливать на институтскую подругу и ее мужа свои трудности, излагать им всю историю целиком, с начала до конца, невозможно: Врать, подставляя их вместе с детьми, — тем более невозможно. Хватит того, что она отправляется на их тихую добротную дачу.

— Вы чайку попьете? — шепотом спросила Лиза. — Дети только что уснули, Серега футбол смотрит.

— Нет, Лизунь. Поздно уже. Нам надо еще еды купить по дороге, так что доберемся не раньше часа ночи. Мы даже раздеваться не будем. Ты прости, что так получилось…

— Да что ты все время извиняешься? Что за манера дурацкая? Слушай, а это никак не связано с твоим последним заказом?

— Что — это?

— Ну, вы ведь прятаться собираетесь, если я правильно тебя поняла.

— Собираемся, — кивнула Алиса, — но не от кого-то конкретно, а вообще. Мы не отдохнули толком, хотим пару дней пожить в тишине, чтобы никто не трогал. При чем здесь мой последний заказ?

— Я тебе говорила, чтобы ты не строила особняк этой дуре (Лиза назвала фамилию стареющей эстрадной звезды), она с бандитами дружит. Я, когда ты сегодня позвонила, сразу об этом подумала. Твои на фирме не случайно отказывались на нее работать.

— Ну, работать на нее отказывались исключительно из-за ее дурного характера.

— Да уж, редкостная стерва, — хмыкнула Лиза, — может, ты ей чем-то не угодила или случайно узнала какую-нибудь ее страшную тайну, например, что у нее на голове парик, а во рту вставная челюсть, и она подослала знакомых братков, чтобы ты молчала?

— Да, конечно, я подглядела в щелку, как она вынимает стеклянные глаза и в коробочку кладет на ночь, — засмеялась Алиса.

— Нет, я серьезно. Серега, между прочим, как узнал, с кем ты связалась, сразу сказал, что могут быть неприятности. Очень вредная тетка. Учти, если что, у Сереги один хороший знакомый открыл недавно частное детективное агентство. Там ведь пустой поселок, запросто достанут. Вдруг ты правда ей не угодила?

— Я ей угодила, и никто на меня не наезжал. Ну кому я нужна? Ты, Лизуня, дрянных детективов начиталась, и тебе мерещатся всякие изощренные ужасы. Просто мы совсем не отдохнули в Израиле. Американец из соседнего номера погиб прямо на глазах у Максима. Нырял с аквалангом… В общем, мы хотим до понедельника побыть на воздухе, в тишине, чтобы нас никто не трогал. У Максимки впереди третья четверть, самая длинная и противная, у меня куча работы. Я даже маме еще не звонила. Мы так решили.