Валерий Харламов - Максим Макарычев

«— Шампусика у нас было море, — признавался в беседе Александр Мальцев. — В паузах между играми, когда давали выходной, собирались наверху улицы Горького, нынешней Тверской. И шли вниз. Так легче было. От Белорусского вокзала до Красной площади.

— По прямой?

— Зачем по прямой. Наискось. Перебежками. — Непонятно, говорит ли Александр Николаевич правду или шутит, как умеет и любит. — Дорогу переходили туда-сюда, там, где были заведения. Брали бутылку шампусика. Было нас обычно человек шесть-восемь. Два Валеры: Харламов и Васильев, игроки из разных московских команд. Иногда к нам присоединялись актеры и спортсмены. Дружба между спортсменами и артистами в 70-е годы была крепкой, искренней, прочной. Много в одном кафе и ресторане не пили. Бутылку шампусика на всех. По пятьдесят шесть грамм.

— Почему по пятьдесят шесть грамм? Обычно в компаниях говорят: пьем по пятьдесят капель, — интересуюсь я.

— Это было нашим старым добрым выражением, проверенным паролем, поговоркой, — улыбается Мальцев».

Любили игроки и «подколоть» родственников. «Помню, как в начале 1970-х годов в СССР только-только появились парики. И одними из первых в Москве их раздобыли Валерка и Саша Мальцев. Надели они их, подходя к нашей квартире, и позвонили в дверь. Мама открыла и обомлела. Стоят какие-то длинноволосые парни. Валера ей сказал: “Мама, это же мы с Сашей”. Мама была настолько потрясена, что ответила ему что-то в запале на испанском. Вообще, он ее иногда сильно разыгрывал. Придет после игры, зайдет в квартиру и хватается то за руку, то за сердце. Стонет: “Ой-ой”. Мама подойдет к нему: “Валерочка, что с тобой? Тебя опять на льду ударили?” А Валера распрямится — и как затянет: “Ой, цветет калина в поле у ручья, парня молодого полюбила я”», — вспоминала Татьяна Харламова.

Веселились молодые чемпионы здорово, с юморком. Но, как сейчас говорят, действительно «без экстремизма», с шутками да прибаутками. Мальцеву принадлежит легендарная фраза: «Мы пили, но мы и играли». А кто не верит, пусть, как говорится, «посмотрит на табло». На огромное количество титулов, завоеванных этими легендами.

Их любила вся страна. Парни брали пример с этих мужественных атлетов, девушки мечтали о том, чтобы у них были такие кавалеры, как эти славные чемпионы.

«Когда после игры мы выходили на улицу, нас всегда ждало огромное количество болельщиков. А когда выходил Харламов — это было не передать словами. Он был самым популярным. Тем более он никому не отказывал в автографе, никому не говорил: “Мне некогда, я сейчас пойду”. Тогда не было бандюков, никто не вел себя по-хамски. Да, мог подойти подвыпивший человек. Валера очень доброжелателен был и к таким, мог с ними выпить, и человек был счастлив оттого, что Харламов с ним поговорил», — вспоминал Сергей Гимаев.

«Популярность у хоккеистов тогда была сумасшедшая. Поклонницы везде стояли, их ждали. Вот, например, идут ребята с тренировки или игры, а там стоят, уже их ждут девочки прямо в шеренгу. Перед игрой их встречали. Как сейчас певцов встречают, так тогда их встречали. Они всегда подъезжали чуть пораньше, но девочки уже там стояли. Валера, несмотря на такое внимание и девичью навязчивость, им никогда не хамил, не грубил, всё говорил: “Девчонки, подождите, подождите, и до вас время дойдет”. Никогда такого, типа “пошла ты!”, не было. Извинялся: сейчас вот, мол, у меня на первом плане игра, игра и еще раз игра», — признавалась в беседе Татьяна Блинова.

После расставания с Галиной Егоровой, с которой Харламов встречался два года, долгое время у него не было постоянной девушки. Точнее, девушки были, но особенно не задерживались. В те годы сами игроки именовали таких подружек «мартышками». Ввел это слово в обиход Борис Сергеевич Харламов. А потом подхватили игроки. Зная, например, о том, что и Мальцев до 1973 года, и Харламов «холостякуют», девушки ходили за ними «табунами». И при каждом их появлении у Дворца спорта постоянно кричали — действительно как мартышки.

По мере того как росла популярность Валерия Харламова, его всё чаще одолевали назойливые фанатки. Сегодня это звучит немного странно, но тогда у футболистов и хоккеистов действительно было в разы больше поклонников, чем у эстрадных звезд. Толпы фанаток буквально осаждали Харламова, не давая ему прохода. Они знали, что этот черноволосый, статный атлет, любимец всей страны, не женат, и мечтали «окольцевать» его. Валерия Харламова откровенно тяготило их чрезмерное внимание к его персоне.

Однажды он шел по улице со своей школьной учительницей, а рядом остановилась машина, в которой ехал Анатолий Тарасов. Словно предвосхищая вопросы мэтра, Харламов сразу же сказал тренеру о том, что женщина, которая идет рядом с ним, это его бывшая учительница. «Да, знаю, знаю, Валера, я твоих учителей», — обронил фразу Тарасов и уехал.

«Валера мне своих девушек доверял, когда ему некогда было идти на свидание. Говорил: “Таня, сходи, она будет в том-то и том-то. Скажи ей, что я на сборах или где-то еще, — вспоминала сестра Татьяна Харламова. — Самые длительные и серьезные отношения до свадьбы у него были с девушкой по имени Марина, которая работала переводчицей в одной промышленной организации”».

«Девочки иногда попадались такие назойливые, что казалось, уже не отстанут, прошмыгнут в квартиру, как мышь. Или вот-вот вытянут из машины и утащат Валеру в неизвестном направлении, — признавался в беседе Михаил Туманов. — Эти поклонницы были готовы на всё ради него. Дай им волю, на руках бы носили. Временами мне приходилось Валеру самым настоящим образом спасать».

Улыбаясь, он вспомнил один случай, который произошел в первой половине 1970-х годов в квартире Харламова, когда тот жил на улице Свободы. «Это было после очередного выигранного турнира. Мне позвонила соседка Валеры и говорит: “Миша, Валерка, наверное, устал и уснул, а эти там у него на квартире девочки с наградами на шеях бегают”… А у него стеночка в квартире такая была, на ней лежали медали. Борис и Татьяна Михайловы меня тогда к нему привезли. Заехали, смотрим, Валера действительно отдыхает. В квартире масса народа. Там еще были ребята знакомые. Тоже отдыхают. А девчонки резвятся, примеривая медали чемпионов», — вспоминает Туманов.

Запахло жареным. Еще бы немного и из квартиры «ушли гулять» по Москве многочисленные награды и призы, завоеванные Харламовым к его двадцати пяти годам. «Я сразу, когда приехал, им сказал: “Девочки, вы что делаете, зачем разобрали Валеркины медали? Вот он встанет, тогда вы возьмете с его разрешения, а сейчас нельзя”. Я жесткий был в этом отношении. Забираю у них медали и выпроваживаю из квартиры, советуя забыть сюда дорогу. Завтра, когда он проснется, тогда мы их вам и будем вручать. Они пытались возмущаться, выяснить, кто я такой, но вскоре оставили это занятие и, после моих довольно жестких слов, пулей вылетели из его квартиры».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});