Коэн (СИ) - "Osolio"

— У меня плохое предчувствие. — Пробубнила я себе под нос, но Сью, гнавшая по полупустой трассе, меня услышала. Она сжала руль до побелевших костяшек.

— Думай позитивнее. Может, они попьют чаю за столом переговоров и разойдутся.

— Или они перестреляют друг друга.

Мы успели как раз вовремя. Около ворот стоял черный седан папы, но внутри уже никого не было. В саду дома было слышно ругань. Очевидно, папа и Данило ругаются именно там. Мы чуть ли не на цыпочках подбежали к заднему двору, где располагался сад и спрятались за толстой колонной.

Перед нашими со Сью глазами предстали пять человек: папа и Оливер, находящиеся ближе всех к нам, Деймон, который сверлил в своем противнике дыру, Данило и его сын Гелан, который пытался отразить нападки моего друга. Напряжение доходило до пика. Я буквально каждой клеточкой своего тела чувствовала, как мой отец готов был вцепиться в Данило и уж тем более в его сына. То, что сделали совсем недавно эти люди, стало непростительным шагом. Война между двумя людьми превратилась в бой целых кланов. Их ненависть в прямом смысле этого слова ранила меня как физически, так и морально. Я глупо поверила Гелану.

Сью скрестила наши пальцы. Мы стали наблюдать за происходящим. Вот папа делает шаг вперед и задирает голову. Плечи его были прямыми, а голос, словно натянутая струна. От него исходила угроза.

— Ты перешел границы, Данило.

Маккен усмехнулся, будто папа сказал какую-то глупость.

— О каких границах ты говоришь?

— Не будь идиотом. Твои шавки выстрелили в мою дочь.

— Мы не хотели, чтобы все так вышло. — Вмешался Гелан, и его движения стали дерганными и нервозными.

— Тебя никто не спрашивал, — Деймон дернулся к нему, но Оливер придержал мужчину. — Твой человек расплачивался с теми ублюдками. Думаешь, мы не слепые?

— Было глупо полагать, что вы нас не увидите, — Данило сложил руки на груди. — Да, мы заказали этих людей, но стрелять по вам их не просили.

— А что вы просили? — Оли рявкнул на мужчину.

— Мы хотели припугнуть. — Снова ответил Гелан.

Припугнуть? И ты в этой был замешан? Господи, какая же я была дура, что поверила тебе! Я в очередной раз убедилась, что открыться этому человеку было ошибкой.

Деймон снова дернулся, но крепкая хватка крестного не давала ему напасть на Смита. Его лицо исказилось гримасой злости, а руки его сжимались в кулаки. Папа не обратил внимание на нетерпение Деймона, он в упор смотрел на Данило.

— Мелани в больнице. Я этого так не оставлю. Советую ответить за этой прямо сейчас.

Папа был непреклонен. Он говорил холодно, что даже у меня это вызывало ужас, но Данило казался совершенно спокойным. Его глаза скучающе водили по своим яблоням, растущим позади папы.

Сью, стоявшая вплотную прижатой ко мне, стала ерзать. Я обернулась к ней и шикнула. Девушка чуть ли не хныкала от усталости. Я приложила палец к губам и прошептала:

— Тише. Они заметят нас.

Мы снова обратили свое внимание на представление. Было видно, как папа начал злиться. Сильнее, чем злился до этого. Его руки сжимались в кулаки в точности, как и у Деймона, который не моргая смотрел на Гелана. Гелан же выглядел точно так же, как и его отец.

— Мы не виноваты в том, что твою дочь подстрелили, Люциан. — В итоге сказал Данило, и это стало последней каплей терпения. Папа резко вынул из кобуры пистолет и направил его на Данило, Данило в этот же момент выставил свое огнестрельное оружие на папу. Все замерли. — Не дури, Люциан.

— Ты покушался на мою дочь. — Отец задумался и медленно перевел дуло пистолета на Гелана. Рука Данило, державшая пистолет, сжала его ещё сильнее. — Чувствуешь это? — Отец снял с предохранителя. Я не видела его лица, но мне казалось, что на нем красовалась фирменная ухмылка папы. Скулы Маккена стали грубее. А папа, как вампир, питался его страхом. Я задержала дыхание.

— Выстрелишь в него, получишь пулю в висок. — Голос Данило дрогнул. Он очевидно боялся за жизнь сына.

В сторону Данило было устремлена два огнестрельных оружия — Оливер и Деймон, защищая моего отца, направили свои пистолеты. Гелан ответил мужчинам тем же. Хорошим это не могло закончиться. Кто-нибудь из обязательно получил бы пулю в висок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Я повернулась к Сью, которая стояла позади меня, зажав рот рукой, чтобы не вскрикнуть от ужаса. Я отпустила её руку.

— Что ты делаешь? — прошипела мне подруга. — Мелани!

Она сказала это негромко, но напряженное молчание разрушилось. В мою сторону были повернуты все головы, и Деймон, решившись воспользоваться ситуацией настиг Гелана и ударил его. Потом ещё и ещё. Я закричала.

— Хватит! Дей! — Он не слышал меня. Ярость обуяла мужчину, и он бил его, пока тот пытался дотянуться до пистолета. Я наступила ему на запястье ногой, а Оливер оттаскивал Деймона. — Прекратите вы!

— Что ты здесь делаешь? — рявкнул на меня отец, а потом посмотрел на Сью, которая плелась следом меня с виноватым лицом. — Почему ты не в больнице?

Я все это время ни разу и не вспомнила о неприятном ощущение в боку. Видимо, напряжение и страх настолько окутали меня, что остальные чувства ушли на второй план. Деймона трясло от злости, крестный еле удерживал мужчину. Он смотрел то на меня, то на Гелана, обдумывая не вырваться ли ещё раз. Гелан же поднялся с земли, отряхнулся и коснулся пальцем своего разбитого лица. Вид у него был неважный. Бровь была рассечена, разбита губа. Он посмотрел на меня, словно оценивая повреждения, но главное мое повреждение таилось не с наружи, даже не под футболкой и бинтами.

— Мелани, — тихо произнес он. — Мне так жаль.

Я подняла ладонь, как бы говоря о прекращении разговора. Я встала между мужчинами, оказавшись в центре. Я обвела каждого взглядом и повернулась к папе. Очевидно, мне нужно было достучаться сначала до него.

— Сколько это все длиться? — Папа нахмурил брови, не понимая моего вопроса, но я и не требовала от него ответа, поэтому я сразу продолжила. — Пап, ваша война с Маккенами длиться больше двадцати лет. Я ещё на свет не появилась, а вы уже друг друга ненавидели. — На мои глаза стали наворачиваться слезы. Я подняла голову вверх, сделала глубокий вдох и продолжила. — Пап… — голос предательски стал дрожать, но я взяла себя в руки. — Я знаю причину вашей конкуренции и дело не в бизнесе.

— Дочка, все стало слишком сложно.

— Вы сами все усложнили. Ты давно смотрел на маму? Видел, в каком она состоянии? А вы, Данило, — я резко повернулась к нему лицом, — Вы давно перестали упрекать свою жену в том, что она когда-то любила моего отца? Думаете, никто ничего знает и не видит? — Я снова посмотрела на отца. На его лицо упала тень. Я раньше от этом не задумывалась, но слова сами по себе лились из моих уст. — Ваша вражда породила большее зло. Я знаю, как сильно ты любишь маму, меня… Это читается по твоим глазам, но та давняя обида на женщину до сих пор сидит в тебе. Вы меряетесь всем: бизнесом, деньгами, детьми. Как ты злился, когда я решила пойти работать на Гелана. Да, ты не знал, кто его отец, но тебя трясло от злости, что я не в твоей компании. А вы, — я снова обратила свой взор на Маккена. Он беспристрастно смотрел на мою тираду и явно был в ней не сильно заинтересован. — Вы ведь знали, кто я и чья дочь. Чувствовали то благоговение от того, что я работаю на вас? Пробовали на вкус победу? — Молчание. Так я и думала. — Посмотрите на нас! За ваши ошибки стали расплачиваться и мы. — Теперь я посмотрела на Гелана. Одинокая слеза все-таки смогла вырваться и, оставляя холодный след, упасть. В его глазах я видела печаль. — Гелан, в этой войне самым нечестным оказался ты. Ты изначально знал, кто я. Я и не скрывала этого, но ты ни разу не рассказал мне о своей семье. Наоборот, ты умолчал и пытался привязать меня к тебе.

— Это не так, — перебил меня он и сделал шаг в мою сторону, но я отступила назад, защищаясь от него.

— Знаешь, это уже не важно. Я ведь тоже хороша. — Он достал из кармана небольшую камеру, которую я в начале наших встреч спрятала в его квартире, но не посмела подключить к планшету отца. Чувства, которыми я руководствовалась, душили меня. Я была влюблена и не смела предать его. — Думаю, объяснять не надо.