Коэн (СИ) - "Osolio"

— Иди сюда. — Я обняла его лицо ладонями и притянула к себе.

Рывком я оказалась на коленях мужчины. Мы целовались. Долго. Его губы хаотично мелкими поцелуями бродили по моему лицу, шее, ключицам. Тоска по моему телу отзывалась в нем в каждом вздохе, каждом прикосновении. Он хотел спуститься ниже, но я остановила его.

— Не надо, — тяжелое дыхание мужчины ошпарило мою шею, когда он прислонился лицом к ней

— Да, — он кивнул. Я хотела подняться, но мужчина удержал меня еще на некоторое время. Он будто бы не хотел отпускать меня из своих объятий. Позже, когда его руки перестали касаться моего тела, я поднялась и он сказал, — Я отвезу тебя домой.

Я резко почувствовала тоску по недавним объятиям. Я поняла, как сильно я скучала по его запаху, по его рукам и губам. Но остановиться в такой момент, я посчитала правильным решением.

Мы подъехали к дому, когда было уже темно. Свет в беседке в саду дома горел. Наверное, родители решили поужинать сегодня на улице. Я протянула руку Деймону и предложила ему поужинать с нами. Его губы едва коснулись тыльной стороны моей ладони.

— Почту за честь.

Стоило только нашей тени появиться возле беседки, как напряженный, угрожающе тихий голос моего отца раздался удивительно громко.

— Мелани Коэн, немедленно подойти к нам.

В беседке я застала своего отца, нервно перебирающего пальцами по столу, моего крестного Оливера и маму. Она стояла в углу беседки и наблюдала за движениями ветра. Когда мы с Деймоном подошли к ним, папа откинулся на спинку стула и одним движением руки попросил сесть, но мы остались стоять.

— Потрудитесь объяснить, почему веревки, что связывали одного из наших заключенных, оказались перерезанными?

— Я его отпустила.

Деймон сделал шаг вперед, но я притянула его назад. Едва слышно он прошипел:

— Что ты такое говоришь?

Но я не слушала его. Я разговаривала с отцом.

— Он рассказал мне о том, что он когда-то был в долгу у Гелана. Решил выплатить долг и помочь давнему знакомому.

— Значит, наш мальчик тоже был в сговоре с отцом. Теперь ты веришь в его невинность?

— Нет. — Отрезала я. Мой взгляд стал резким, а голос вот-вот готов был сорваться. — Я искренне ненавижу его и хочу поставить этих людей на место.

— Раз этот мужчина убежал, то он наверняка придет к Маккенам, как верная шавка. Будем ждать их реакции. Деймон, будь внимателен со сводками. Они могут написать заявление, а нам не нужен шум.

— Будет сделано, мистер Коэн.

— А теперь уйдите с глаз долой. Я все еще очень зол на вас.

Мы кивнули. Я посмотрела на крестного: мужчина неодобрительно мотнул головой. Мама же так и продолжила стоять о чем-то думая. Когда мы отошли от беседки, Деймон развернул меня к себе.

— Почему ты соврала? Это же я отпустил его.

— Он бы не простил такую выходку, Дей. — Я провела рукой по его щеке и тот постарался удержать мою руку. — Отец уволил бы тебя. А я не хочу потерять ещё и тебя.

— Мы связаны гораздо крепче с твоим отцом, чем ты думаешь. — Он улыбнулся. — Но в одном ты права: твой отец бы уволил меня, если бы узнал, что поддался его любимой дочке. — Он посмотрел на мою тонкую руку, большим пальцем поглаживая ладонь. — Что ты со мной делаешь…

Я вспомнила наш последний разговор перед тем, как расстаться на долгое время. Мы стояли посреди пустой комнаты. Буквально только подключили свет и Деймон ввернул лампочку. Он купил себе квартиру, и я гордилась бы им, если бы не знала, кто подарил ему целый багаж денег.

За день до этого я узнала, насколько сильно преданным Люциану Коэну оказался мой парень. Словно верный пес он приносил в своей пасти любую собранную им информацию, а моему отцу это льстило. В конечном итоге, папа попросил Деймона следить за мной в институте. И об этом я узнала.

Когда он вворачивал лампочку, я мечтала сбить эту чертову табуретку и услышать звук падающих костей на пол, но передумала. Он спустился, встал ко мне лицом и в тот же момент ощутил удар пощечины. След от удара холодил ветер, что дул сквозь открытые окна.

— Ты чего?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Если бы хотел пресмыкаться моему отцу, мог бы сразу это сказать мне, а не пробираться к нему через наши отношения!

Я хотела уйти, но Деймон меня остановил.

— Мелани, о чем ты говоришь?

— Ты жалок! Много ты о моих поступках донёс отцу? Небось успел уже рассказать о том, как я вчера побила Беттани?

Он виновато опустил голову. Он даже не собирался извиняться. Единственное, что он спросил:

— Кто тебе рассказал?

— Я услышала твой разговор с отцом. Я думала, ты любишь меня…

— Я люблю тебя, Мелани. Но кто когда-нибудь шёл против воли его воли.

— Я не хочу иметь с тобой что-то общее. Может быть, потом мы еще сможем подружиться, но сейчас я тебя видеть не хочу. Все конечно.

С того самого дня мы не виделись. Я не знала, что он работал на отца до сих пор, что он внедрился к Гелану. А когда узнала, думала, что он никак не изменился.

И вот сейчас его глаза смотрели на меня, покрытые туманом. Да, определено, его тело желало меня, ведь мы идеально друг другу подходили. Словно наконец-то нашли недостающий пазл. Но его глаза… В его голове не было столько мыслей о моем теле, сколько мыслей обо мне, моих чувствах, моем мнении о нем. Но я никак не могла признаться себе, что я влюблена в него. Даже когда касание его рук тепло отзывается в моем сердце.

«Это неправильно! Любить двух людей! Неправильно!» — Думала я. — «Даже для такой, как я».

— Я все ещё люблю тебя, Мелани. Мне жаль, что я тогда так поступил с тобой.

— Я не виню тебя. Ты делал так, как хотел мой отец. Просто могу ли поверить тебе сейчас? Не будешь ли ты опять слепо идти за отцом?

— Все изменилось, Мелани. Я изменился.

— Я хочу тебе верить. — Я оставила лёгкий поцелуй на его щеке и ушла домой. Я оставила его с этими мыслями на пороге своего дома.

Глава 37

Отношения между моей семьей и семьей Гелана накалились ещё сильнее. После того, как мы отпустили человека Данило, мы узнали о том, что его сбила машина. Дело рук моего отца? Успел ли он все рассказать Маккенам? Остался ли он жив?

Остальные заключённые оказались куда сговорчивее. Они выложили все как на ладони, а потом, когда натянутая до крови веревка коснулась пола, скрылись, словно их тут и не было.

— Пусть идут, — сказал крестный. Оли выведал всю информацию и теперь был готов к нанесению следующего удара. — Они нам не нужны, а из-за того, что они рассказали все нам, не нужны стали и Данило.

— Папа все ещё злиться?

— Мелани, — Оливер потёр шею, — твой отец не злиться. Он огорчён тем, что ты не смогла разделить личное от работы. Этот ублюдок мог сказать тебе, все что угодно.

— Не знаю, как ты, но я поверила ему.

— Он заметил твою реакцию на одно упоминание о Гелане. Ты дала слабину.

— Я знаю это. — Зарычала я. — Не надо мне об этом напоминать.

— Не злись, — Оли закрыл на ключ подвал и вышел со мной на улицу. — Подбросить тебя на работу?

— Я не против.

В офисе я встретилась с Деймоном. Он казался уставшим, но при виде меня его лицо озарилось улыбкой. Он поднялся со своего рабочего места и сел на край моего стола, на котором лежала кипа бумаг. Она была выше моего монитора и вызывала у меня мурашки ужаса. Заметив мой взгляд, Деймон махнул рукой.

— Не переживай. Твой папа просто решил, что тебе лучше заняться работой. Я помогу тебе с бумагами.

— Мы и к завтрашнему дню не управимся.

Я, чувствуя всем своим телом тяжесть безысходности, плюхнулась на свой стул и похлопала по бумагам. Пыль, что мирно лежала на этой макулатуре, поднялась вверх. У меня защекотало в носу. Я чихнула.

— Благослови тебя Господь! — Он сложил руки в молитве, и я с укором посмотрела на него.

— Очень смешно. Похоже, папа решил меня наказать.

— Давай так, — он ставит стул спинкой ко мне и садиться. — Мы до вечера с тобой все это разбираем, а потом пойдем в один очень классный клуб.