Медь Химеры - Пирс Энтони

Когда птица выправляла свой полет, он выпустил ее лапу и, повиснув вверх ногами, попытался отдать перчаткам приказ разжать огромные мощные когти. Перчатки пытались сделать это; он почувствовал, как его плечи и руки приняли на себя огромное напряжение. Но этого было явно недостаточно. Келвин попытался изо всех сил оттолкнуться от лапы, но все равно, ни один коготь не отлеплялся от мальчика, не выпускал его.

— Спасайся сам, Келвин! — задыхаясь, кричал ему Джилипп. — Моя жизнь кончилась. Моя жизнь не стоит твоей жизни!

Разумные слова, но, к сожалению, сказаны слишком поздно. Неожиданно они начали подпрыгивать, вверх-вниз, вверх-вниз. Ветки толщиной в рост человека били Келвина с двух сторон по лицу. Они, наконец, остановились, приземлившись на край гнезда птицы-пугала.

— Крриии! Ииии! Иии! Щелк! Щелк! Щелк!

Птенцам не терпелось пообедать. Их голодные крики просто оглушали. Через мгновение их желание сбудется.

Келвин отшвырнул ветку от своего лица и обнажил меч.

Огромная голова с клювом и гигантскими желтыми глазами смотрела на него, заглядывая под свое серое брюхо. Это был мамин клюв и ее же глаза. Она выхватит его из-под своих ног, словно перепуганного грызуна, и какой-нибудь удачливый счастливый птенчик получит лакомый кусочек. Что же касается Джилиппа, который стоил Келвину его жизни…

— Нет! — закричал Келвин и воткнул меч в мясистую часть левой ноги гигантской птицы.

Голова птицы дернулась обратно и скрылась из виду, ее когти неожиданно раскрылись и она испустила такой крик, по сравнению с которым все предыдущие показались шепотом. Келвин не терял зря времени, перчатки тоже. Одним движением он подхватил Джилиппа и закувыркался вместе с ним в воздухе.

В ушах у него свистел ветер, ветки били их по лицам. По ветвям, мимо которых они пролетали, были разбросаны обломки костей и разлагающихся трупов животных. Каким-то образом перчаткам удалось удержать мальчика, а кроме того еще и активировать и привести в действие левитационный пояс. Внизу птицы-пугала свисали вверх тормашками с ветвей, размером больших, чем обычные древесные стволы. Он бегло взглянул на них боковым зрением, надеясь, что они не заметят его, а затем уже летел прочь.

Под ними в глубокой воде повсюду торчали острые камни. Они неслись мимо этих камней, так близко к ним, что почти касались их. За Келвином устремилась в погоню сердитая и разгневанная, постоянно вопящая огромная мамаша.

Келвин включил ускорение, когда птица снова поймала вертикально восходящий поток воздуха, заканчивая свой бросок вниз. Скоро они на большой скорости неслись вверх по течению реки, обратно той же дорогой, какой прилетели сюда. Когда он понял, что ему удалось оставить птицу далеко позади, то постарался поудобнее ухватиться за Джилиппа, который теперь снова стал приходить в сознание. Он лишился чувств где-то на середине душераздирающего птичьего крика, что, возможно, было и к лучшему.

— Джилипп, твой вожак уверял меня, что в этом измерении нет ни драконов, ни гигантских серебряных змеев, ни магии! Заклинаю тебя всеми богами, скажи мне, что же это было за создание?

— Птица-пугало, — озадаченно ответил Джилипп. — У вас в вашем измерении разве не бывает птиц-пугал?

— Я о них никогда не слышал! И никогда не хотел бы снова повстречаться ни с одной из них!

— Должно быть, у вас жизнь очень спокойная и мирная, — заметил мальчик.

Глава 24. Армия

Путешествие в Блоорд было на удивление спокойным. В течение целого дня Келвин работал со своим поясом, перевозя медь с уступа на землю. Он постоянно прерывал работу для того, чтобы разведать, нет ли поблизости охранников короля или птиц-пугал. Охранники так и не появились, и крылья огромной птицы больше не заслоняли собой свет.

Добыть вьючных лошадей для перевозки меди тоже оказалось довольно легко. «Бухалы» знали фермеров, на которых могли положиться: большинство из них пострадало в свое время от рук гвардейцев. Помощь для их отряда теперь было не так-то трудно получить.

Переодетые торговцами, они проделали долгий путь и встретились с солдатами Блоорда, отправленными, чтобы встретить их. Местность, фрукты, которые они ели по пути, даже люди, которых они видели, все казалось повторением уже пройденного. Однажды большая фиолетовая со светло-розовым птица пролетела над ними, выкрикивая своим длинным клювом: «Аве, Мария! Аве, Мария!»

— Птица «Аве, Мария» — «первичная птица»2, — догадался Келвин. Он был уверен, что это не могла быть очистительная птица, хотя, за исключением оперения, все в ней казалось тем же самым.

— Политическая птица, — объяснил Хестер. — Ее еще называют птицей первоначал.

Келвин кивнул и направил свой взгляд туда, где, как он и ожидал, должен был оказаться монумент. Его ниша казалась почти такой же, как те, которые он видел в походах с аналогичной миссией в двух соседних измерениях. Единственным отличием была надпись, которая посвящала нишу памяти солдат Блоорда, а не Шроода и не Троода. Опять оказалось, что они погибли в двухсотлетней войне, но не против Хада или Рада. Хотя он и забыл спросить об этом, но королевство, которое он теперь пытался освободить, называлось королевством Фад.

— Дом рекрутов! — провозгласил Бильджер. На этот раз фруктовый сок, который капал с губ революционера, был определенно красного цвета, а не оранжевого и не желтого. Больше было вьючных лошадей, более тяжело нагруженных, больше местных вооруженных жителей, сопровождающих их.

На этот раз их встретил не капитан Маккей с заостренными ушами и не круглоухий капитан Макфей, а командир Мак. У него были круглые уши, как у капитана Мак-Фея, а контуры его лица и тела были похожи на очертания обоих предыдущих представителей. Но в Трооде сероглазый, седовласый вояка лишился руки. Его шроодский эквивалент был слегка облысевшим, обе руки его были целы, зато одна нога была приставной. У командира Мака все его волосы были на месте, зато у него не хватало половины зубов, и это стало ясно, как только он заговорил. Все его конечности были на месте, но спина была согнута больше, чем у других его двойников, а правое плечо было кривовато. В добавление во всем прочим различиям Мак носил повязку через левый глаз.

Командир протянул руку. Разговоры, выпивка и карточные игры прекратились. Ветераны и рекруты сразу же навострили уши.

— Марвин Буханка, ты привез Медь?

— Немного. Там, в Фаде, осталось больше. Надеюсь, она в безопасности.

Мак и двое ветеранов вышли на улицу, чтобы проверить тюки. В некоторых местах медные жала прорвали упаковку, и медь привлекла к себе внимание людей, не осмеливающихся притронуться к ней. В толпе расчистился проход для командира. Он вскрыл пару тюков, поцарапал медь ножом, улыбнулся и ощупал руками остальные свертки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});