Евангельская история. Книга третья. Конечные события Евангельской истории - Протоиерей Павел Матвеевский

Сколько раз Господь ни предсказывал о своем воскресении ученикам со всей ясностью (Мф. 16, 21; 17, 23; 20, 19) и иудеям прикровенно (12, 39, 40; ин. 2, 19, 21), всегда он говорил, что это событие последует в третий день после страданий и смерти. Мог бы он, по замечанию святителя афанасия александрийского, «и в самую минуту смерти воздвигнуть тело и показать снова живым, но прекрасно и предусмотрительно не соделал сего, потому что сказали бы, что тело вовсе не умирало или что коснулась его несовершенная смерть; и если бы смерть и воскресение последовали в тот же промежуток времени, то, может быть, не явной соделалась бы слава нетления. Чтобы показать смерть в теле, – продолжает святой отец, – слово воскресило его в третий день, но чтобы, воскреснув после долгого пребывания и совершенного истления во гробе, не подать случая к неверию, будто бы имеет на себе уже не то, а иное тело, то, по сей самой причине, не более терпит трех дней и не длит ожидания слышавших, что сказано им было о воскресении, но пока слово звучало еще в слухе их, пока не отводили еще очей и не отрывались мыслью, пока живы еще были на земле, и на том же находились месте и умертвившие, и свидетельствующие о смерти господня тела, сам Божий сын показал, что тело, в продолжение трех дней бывшее мертвым, бессмертно и нетленно». По счислению преподобного исидора Пелусиота, Иисус Христос воскрес, согласно своему предсказанию, в третий день, «коснувшись крайних дней и совершив (во гробе) весь средний вполне».

В первый день он пребывал в смерти от часа 9-го, когда испустил дух, – три часа, ибо час 9-й, по нынешнему времени, – три часа пополудни. во второй день Господь все 24 часа был мертв. в третий день – чуть больше шести часов, ибо воскрес чуть за полночь. итак, в трехдневье тело спасителя пребывало бездыханным в смерти чуть более 33 часов.

Победитель смерти и ада умер среди шумных, неистовых воплей врагов своих, в виду всего народа, на кресте, поставленном на Голгофе, – умер при чрезвычайных знамениях природы, свидетельствовавших о Божестве распятого, а воскрес в безмолвии глубокого утра, среди общего покоя природы и людей, – восстал без всякого шума и смятения, облекая священнейшей тайной славнейшее явление Божества своего. око смертного не могло вынести неприступного света (1 тим. 6, 16), в котором воскресший искупитель в прославленном теле оставил ложе смерти. излишни были земные свидетели-очевидцы той основной истины христианства (1 кор. 15, 14), которую Господь благоволил утвердить на себе самом, зная, по выражению святителя Иоанна Златоуста, что «последующее затем время засвидетельствует ее явлениями Его и чудесным распространением на земле Евангелия». он восстал, по выражению преподобного исидора Пелусиота, «из запечатанного гроба», в то время как «лежали (на гробе) печати и камень» (свт. Иоанн Златоуст), потому что прославленное тело Его не могло быть удержано вещественными преградами (Ин. 20, 26). как сын Человеческий, он воскрес славою Отца (Рим. 6, 4), действием Его всемогущей силы (Деян. 2, 24; 4, 15; рим. 8, 11; 2 кор. 13, 4), а как сын Божий, превечное слово и творец мира, сам возвратил обоженную душу свою в прославленное тело, согласно с тем, что он некогда говорил иудеям: Аз душу Мою полагаю, да паки прииму ю; никтоже возмет ю от Мене, но Аз полагаю ю о Себе; область имам положити ю и область имам паки прияти ю (Ин. 10, 17–18). смерть, владычествовшая над родом человеческим до крестного жертвоприношения (Рим. 5, 14, 17–18), ничего не могла отнять из тех Божественных совершенств, какие присущи тридневному Мертвецу, не умалила ни Его благости, ни премудрости, ни всемогущества, ни славы: всё, что он оставил на земле, во гробе, опять обрел, воспринял, просветил и прославил светом воскресения. теперь не Божество только, но и человечество Его сияет величием победы, власти и силы над миром видимым и невидимым, на небеси и на земли (Мф. 28, 18); терновый венец Его и крест блистают лучами вечной славы; страдания и язвы Его источают жизнь всему человечеству; к Божественным делам творения, промышления и мироуправления он присовокупил великое дело нашего искупления. Победитель смерти и ада сделался для всех верующих Начальником жизни (Деян. 3, 15), Начатком умерших (1 кор. 15, 20; кол. 1, 18), новым Адамом, приводящим в жизнь вечную (1 кор. 15, 22, 45, 47–48).

Римские воины зорко и бодро стояли на страже гроба господня, с часу на час ожидая мнимых похитителей. но похитителей не было, а того, что сокрыто от всего мира, погруженного в глубокий сон – духовный и телесный, воины не могли усмотреть. они продолжали бы охранять гроб, лишенный Мертвеца, если бы премудрость Божия, как бы посмеиваясь над мудростью человеческой, не обратила их в первых, хотя и невольных, вестников воскресения. величайшее чудо всемогущества Божия, совершившееся неощутимо для очей неверия, обнаружилось для воинов сильным сотрясением земли и явлением светотозарного вестника из другого мира. Это служение стихий и горных сил Погребенному внушительно говорило грубому чувству людей, видевших себя во всеоружии, что пред ними – сила высшая, могущество неземное, и что в этом случае земные средства защиты или нападения вполне бессильны. Ангел, сошедший с небес, при великом землетрясении приступил к гробу, отвалил камень от двери гроба и сел на нем. отваление камня, ненужное для господа, уже воскресшего, было необходимо для стражи, которая должна была удостовериться в воскресении стрегомого Мертвеца собственными глазами, а также и для последователей господа, особенно же святых жен, чтобы и они могли скорее увериться в том, что напрасно ищут Живого между мертвыми. «Ангелу поручено было, – по выражению преподобного исидора Пелусиота, – уверить ищущих, что Господь восстал, а не украден». вид его был, как молния, и одежда была, как снег. явление светоносного вестника из другого мира среди ночной мглы привело стражей в ужас: они затрепетали и, забыв все – и себя, и место, и дело, им вверенное, стали, как мертвые. Земные стражи у гроба господня кончили свою стражбу и должны были уступить место стражам небесным – светоносным вестникам всерадостного воскресения.

У иудеев очень точное определение весеннего равноденствия и полнолуния для совершения праздника пасхи. и Православная Церковь для определения дня Воскресения Господня – Пасхи Христовой – тоже вычисляет, подобно иудеям, эти весенние дни. Христос Бог предал себя на крестные страдания в пятницу, когда иудеи праздновали пасху, а затем, мертвый, пребывал во гробе три дня. (Части дня вменены за целые дни).

В первый день недели, по привычному счету – в воскресенье (это тот день, когда Бог сотворил свет; день един – сказано у Моисея), Господь воскрес. Поэтому христиане празднуют Пасху после весеннего равноденствия, после за сим полнолуния, в первый воскресный день после еврейской пасхи[9].

Пасха ветхая – избавление от временного рабства, а новая Пасха избавляет от вечной погибели и смерти.

Если праздновать Пасху в один день с иудеями, то искажается, забывается Евангелие. в день полнолуния, когда праздновалась пасха ветхая, Господь был распят. второй день – день пребывания во гробе. а третий день – воскресный день.

Яления Гспода:

Первое

Мф. 28, 1–4. Мк. 16, 9. Ин. 20, 1–18

Святые жены мироносицы первые услышали радостную весть о воскресении господа и первые узрели Его, «вкусив, по замечанию святителя григория Богослова, Христова вкушения в уврачевание прежнего», потому что «Еве, которая пала первая, первой надлежало приветствовать Христа и возвестить ученикам».

Очень рано утром, в первый день седмицы, когда еще ночной мрак не успел рассеяться, Мария Магдалина, пламеневшая, по выражению святого отца, «самою нежною любовию к Учителю», пришла к гробу и, увидев сквозь ночную мглу, что камень отвален, тотчас, не теряя ни одной минуты, побежала с этой вестью к апостолам Петру и Иоанну.

Мария Магдалина, прибежав к апостолам Петру и Иоанну, с безутешною скорбию спешила передать им, что она нашла гроб пустым: взяша Господа от гроба, говорила она, и не вем, где положиша его. она обратилась к этим двум апостолам, без сомнения, потому, что они были довереннейшие ученики господа (Мф. 17, 1; Мк. 14, 33), связанные, как видно, узами взаимной дружбы (Ин. 13, 23, 24; 18, 15–16; Деян. 3, 1) и пользовавшиеся особым влиянием среди святого общества учеников Христовых (8, 14). апостолы, услышав ужасную весть, тотчас же побежали ко гробу, чтобы своми глазами удостовериться в похищении тела Учителя. Мария последовала за ними.

Иоанн, влекомый любовию к своему Учителю, спешил увидеть, что случилось, и побежал скорее Петра. Приблизившись ко входу пещеры, Иоанн наклонился и, взглянув туда, где находилось тело Иисусово, заметил, что тела в пещере нет, а лежат одни погребальные пелены. в тяжком раздумии возлюбленный ученик Христов остановился у входа и не вошел в пещеру, ожидая Петра. скоро прибежал и этот ученик господа и тотчас вошел в погребальную пещеру: осмотрев внутренность пещеры, он также увидел одни пелены лежащие и плат, который был на главе господа, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. тогда вошел в пещеру и другой ученик, увидел то же, что и Петр, т. е. пелены и плат, – и чуткое сердце подсказало размышляющему разуму радостную весть воскресения. вид погребальных пелен, и особенно свитого и лежащего в другом месте головного плата, давал понять, что произошло не похищение тела Христова, а что-то другое. «в самом деле, – изъясняет святитель Иоанн Златоуст, – если бы кто перенес тело (Христово в другое место), то сделал бы это не обнажая его, равно как, если бы кто украл его, то не стал бы заботиться о том, чтобы снять плат, свить его и положить на другом месте, но взял бы тело в том виде, в каком оно лежало. Потому-то евангелист предварительно и сказал, что при погребении Христа употреблено было много смирны, которая не хуже свинца приклеивает пелены к телу». Иоанн, видя все это, убеждался, что Господь воскрес, между тем как Петр медлил и удивлялся. светозарные вестники воскресения – Ангелы – не явили им своего лика, без сомнения, по особому устроению Божию, по которому апостолы должны были увериться в воскресении явлением самого воскресшего, для того чтобы быть свидетелями-самовидцами великой истины для всей вселенной (1 ин. 1, 1; Деян. 10, 41–42). Удостоверившись, что в гробе нет тела господня, ученики опять возвратились к себе.