Разум Вселенной - Александр Студитский

Цель постепенно начинала проясняться — перевод в лабораторию Панфилова. И ради нее он был готов на любые неприятные и тягостные разговоры и любые испытания.

Даже если задуманный план будет отвергнут Павлом Александровичем, Юрий согласен на все, чтобы только работать с ним вместе. Панфилов видел перед собой ту же цель, которую смутно угадывал для себя Юрий. Но в отличие от него Панфилов не только видел эту цель, но и владел средствами для ее достижения. Эти средства заключались в опыте, в знаниях, в ясности мировоззрения, позволяющих ему находить самые надежные пути, ведущие к намеченной цели.

Все было готово, теперь оставалось ждать и готовиться к встрече с Брандтом. Юрий пошел к себе, но по дороге он решил заглянуть на кафедру. Ему хотелось проверить себя, как он встретится с Зоей.

Первый человек, кого он увидел на кафедре, была Зоя. Она быстро шла по коридору ему навстречу. Юрий почувствовал, что с трудом может сдержать чувство отчаяния и боли.

— Здравствуй, — произнес он невнятно, выдавливая на лице подобие улыбки.

— Здравствуй, Юра, — ответила невыразительным голосом Зоя, сразу остановившись.

И прежде чем он успел подумать о том, как холодна и безжизненна поданная ему рука, она сказала:

— Андрея отправили в больницу, ты знаешь?

— Нет, еще не слышал, — машинально ответил Юрий.

— Сегодня утром. У него лейкоз. Я сейчас звонила в больницу.

— Он ожидал этого, — сказал Юрий.

Зоя взглянула ему в глаза странным, неприязненным взглядом.

— Ну, и что же ты намерен предпринять?

— Буду искать места, где можно разрабатывать этот вопрос.

— Что же, значит, лаборатория космической биологии для этого неподходящее место?

— Я постараюсь сегодня поговорить с Всеволодом Александровичем и выясню, как он отнесется к моему плану.

— Боже мой, к твоему плану! — Зоя враждебно смотрела на него. — А ты знаешь, что план Всеволода Александровича утвержден Комитетом по противолучевой защите?

— Да, знаю. И желаю ему всяческого успеха в реализации этого плана... Только без моего участия.

Зоя опять взглянула Юрию в глаза.

— Чего же стоит твоя дружба, если ты ради нее не хочешь оторваться от своих фантазий?

— Ты же вчера сказала, что это только игра в дружбу...

— Ну, зачем ты так, Юра? Такое горе, а ты...

Она покачала головой и быстро ушла.

Юрий пошел искать Ярослава. Тот, как всегда, был в лаборатории.

«Все продолжает колдовать», — с раздражением подумал Юрий, увидев за стеклянной стеной бокса белый халат, шапочку, марлевую маску на лице и очки Ярослава. Юрий постучал в стекло. Ярослав помахал рукой, растопырив пальцы. Юрий понял, что это означает подождать пять минут.

Он ждал в нетерпеливой ярости минут пятнадцать, пока, наконец, Ярослав, срывая на ходу маску и протирая очки, красный, потный, не вылез сквозь узкую щель двери из бокса.

— Слышал? — спросил Юрий угрюмо.

— Да, — ответил Ярослав, отводя глаза.

— И что ты думаешь делать?

— Понимаешь... — начал нерешительно Ярослав и вдруг разозлился. — Ну, чего ты от меня хочешь?

— Не кричи. Я ничего от тебя не хочу. Мне нужно только выяснить, чего ты сам от себя хочешь.

— Ну, не могу же я бросить дело, на которое потрачено столько сил и времени...

— Неужели ты до сих пор не понял, что все дела, которыми мы здесь занимаемся, не стоят выеденного яйца и их нужно бросать независимо от каких-либо чрезвычайных событий? Я не понимаю, как можешь ты, наткнувшись на новый подход к лечению опухолевого перерождения, вместо того чтобы добиться разрешения его разрабатывать, продолжаешь копаться в своих культурах!

— Ты же понимаешь, что наш профессор будет категорически возражать против этой темы и разрабатывать ее не позволит...

— Тогда нужно переходить в другую лабораторию, где можно рассчитывать на понимание...

Ярослав исподлобья посмотрел на Юрия.

— А где еще на биофаке есть такие условия для культуры тканей?

— А на черта тебе эти культуры, если ты будешь заниматься выделением противораковых антител?

Ярослав в замешательстве снял очки и стал протирать их платком.

— Словом, ты как хочешь, а я вынес твердое решение, — сказал Юрий. — На, читай!

Он вынул из кармана сложенное вчетверо заявление и подал Ярославу.

— Сегодня я буду говорить с Брандтом, — продолжал Юрий. — У меня тоже возник свой план. И самый конкретный. Если Всеволод Александрович не согласится на его осуществление, я ухожу из лаборатории.

— Какой план? — оторопело спросил Ярослав.

— Цитотоксины, — коротко ответил Юрий. — Антитела против тканей. И в первую очередь цитотоксин против кроветворной ткани.

— Черт возьми! — воскликнул Ярослав. — А ведь это мысль! Разрушить с помощью цитотоксинов всю кроветворную ткань...

— И одновременно подавить лейкоз, — закончил Юрий.

— А новый кроветворный аппарат создать введением костного мозга...

— Только в качестве временной меры. А потом стимулировать собственное кроветворение малой дозой цитотоксина. Понимаешь? — возбужденно объяснил Юрий.

— Понимаю.

— И если к этому добавить воздействие антилейкозными гамма-глобулинами, полученными по твоему методу...

— Здорово, — наконец произнес Ярослав.

— Так за чем же дело стало? Хочешь, пойдем с этим предложением к Брандту вместе?

Ярослав медленно опустился на стул. Вытер пот, обильно выступивший на лбу. Лицо его выражало страдание.

— Мне осталось совсем немного, — тихо проговорил он.

— Немного! — язвительно передразнил его Юрий. — Что же, ты думаешь, в развитии лейкоза у Андрея в связи с этим будет перерыв?

— Да пойми ты! — вскипел Ярослав, вскакивая. — Не могу я оставить свою работу, не могу!

— Я очень хорошо понимаю, — Юрий задыхался от ярости. — Конечно, работать по плану, утвержденному в высших инстанциях, легче и безопаснее, чем действовать на свой риск и страх. Я не понимаю только, как можно совместить такое отношение к своим обязанностям с пониманием общественного долга советского ученого.

Ярослав стоял, опустив глаза, стиснув зубы так, что сквозь краску его щек проступали белые пятна.

— Прощай! — проговорил Юрий. — Видно, правильно говорят, что дружба испытывается бедой.

Он круто повернулся и вышел из комнаты. Его всего трясло от бешенства. Он пошел к себе, чтобы немного успокоиться перед разговором с Брандтом. На своем столе он обнаружил записку: «Всеволод Александрович здесь и готов Вас принять». Юрий посмотрел на часы. Было пять минут шестого. Перепечатанный на машинке отчет уже лежал на столе.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});