Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова

И хоть сейчас киты в этих водах не редкость, с каждым годом их становится все меньше, потому что их промысел принял самые безобразные масштабы. И Российская империя – одна из тех немногих стран, которая может вывести в море свои крейсера с приказом относиться к китобоям как к пиратам. Собственно, промысел морского зверя в наших дальневосточных водах уже запрещен, и пойманных крейсерами браконьеров на долгие десять лет отправляют катать тачку на каторгу, а при оказании сопротивления попросту вешают. Человечество переросло тот уровень технологического развития, когда оно было вынуждено относиться к планете с варварской жестокостью первобытного дикаря, а тех, кто этого не понимает, следует перевоспитывать орудийными залпами, каторжными работами и виселицами. И немцев, которые одновременно сентиментальны и прагматичны, могли позвать с той же целью. Мы вам – поставки нефти с месторождений в Поволжье, а вы поддержите нашу идею запретить китобойный промысел, что резко прищемит интересы норвежцев и тех же американцев.

Когда в Северном море к нашему отряду присоединился «Дредноут» под вымпелом адмирала Фишера, это предположение переросло в уверенность. Монархи Брестского альянса, которые смотрят вперед много дальше обычных демократических деятелей, сговорились между собой по этому вопросу, и теперь, после короткой пропагандистской кампании в прессе, несогласным с их мнением будут выкручивать руки и отрывать головы.

Впрочем, как оказалось, киты и прочие морские ресурсы если и играли в этой экспедиции какую-либо роль, то она была чисто отвлекающей. По прибытии в назначенную точку несколько часов назад Копатыч (особист) достал из своего сейфа красный пакет – и мир вокруг нас заиграл новыми красками. К нам едет ревизор – то есть летит Тунгусский астероид, который на самом деле не астероид, а старая высохшая комета, в ядре которой совершенно не осталось летучих веществ для того, чтобы распушать хвост. Так что разглядеть ее даже в мощный телескоп можно только почти в упор, с кинжальной дистанции, когда до первого касания остались сутки или около того.

Итак, главная роль предназначена операторам обзорного радара «Фрегат-М2», чья задача – снять элементы цели во время пролета через атмосферу, потом загнать элементы траектории после выхода из атмосферы в программу для обсчета орбит спутников связи[40], чтобы попробовать вычислить, на какой квадрат земной поверхности грохнется булыжник, прилетевший к нам из глубин космоса. Все прочие штурманы, российские ученые и иностранные гости будут наблюдать за этим зрелищем вооруженным и невооруженным глазом, но только у наших специалистов есть возможность определить предполагаемое место падения быстро и с приемлемой точностью.

Явление кометы народу, по расчетам астрономов, должно было состояться в восемь минут третьего по петербуржскому времени. Тут, на Севере, в окрестностях 77-й параллели, сразу после летнего солнцестояния, время суток – это чисто теоретическое понятие, ибо Солнце как заведенное бегает по кругу, будто ищет пятый угол. Но радар мы включили за полчаса до назначенного времени, и вахта возле него бдела. При этом специально назначенные люди снимали все происходящее на камеры телефонов (вдруг пригодится). И то же самое происходило на мостике, где кавторанг Бельцов собирался наблюдать пролет космического гостя через бинокулярную трубу[41]. Одни его помощники из мичманов будут снимать на телефоны шкалы наводки, другие запечатлеют для истории само это явление. Ведь одно дело, если эта бандура, как и в прошлый раз, грохнется на необитаемый участок земной поверхности. И совсем другое, если «прилетит» по людной местности, а тем более в крупный город – тогда жертвы будут исчисляться миллионами, и последний день Помпеи для этого мира, не знавшего Хиросимы и Нагасаки, затмит новое кошмарное событие, о котором будут писать книги и снимать фильмы еще тысячу лет после. Вот тогда эти записи, вместе с их авторами, войдут в историю: мол, смотрите, как бывает, когда Господь бросает роковой жребий.

Громоздкая бандура, пять километров вдоль длинной оси и три километра диаметром в грушевидной части взялась радаром с полпинка еще на подлете, минуты за три до входа в атмосферу. Тут все понятно: объект, линейные размеры которого в сто раз превышают размеры среднестатистического бомбовоза Б-52, и виден будет примерно с вдесятеро большей дистанции. Так что сообщение оператора «Цель наблюдаю, есть сопровождение!» сразу привело товарищей офицеров в состояние напряженного вглядывания в горизонт. И одновременно с правого борта в небо взлетела ракета черного дыма. Ведь и на «Петре Великом», и на «Андрее Первозванном» вместо обзорных радаров – только зарезервированные помещения, предназначенные для оборудования, и площадки под будущие антенны. Но это еще когда будет; а пока о том, что все уже началось, можем предупредить только мы.

Не успела отгоревшая ракета упасть в синие воды Гренландского моря, как командир ракетно-артиллерийской БЧ-2 кавторанг Гарянян с сильным кавказским акцентом (от волнения) выкрикнул: «Цель вижу!» и указал рукой в юго-западном направлении. И точно – низенько так над горизонтом, лишь немного выше гряды гористого берега, почти точно на западе, с небольшим отклонением к югу, в воздухе обозначилась неяркая синеватая искорка, вроде очень отдаленной электросварки. Синюю на синем фоне, ее было бы сложно заметить, если бы все присутствующие не вглядывались в том направлении. Началось… По мере того, как искра пересекала небосклон, она разгоралась все ярче. Вот позади пришельца потянулось что-то вроде светящегося инверсионного следа, а яркость свечения набрала силу бенгальского огня. Мне показалось, что от пролетающей кометы отлетают искры или обломки (а впрочем, возможно, так и было). Потом яркость свечения начала уменьшаться, «инверсионный след» расползся в широкую бесформенную полосу, искра покидающей атмосферу кометы мигнула на прощание, и погасла… И только операторы «Фрегата» еще минут пять наблюдали полет кометы, значительно уменьшившей свою скорость. И вот оповещение по громкой связи: «Контакт с целью потерян!». И еще одна ракета черного дыма ушла в небеса в знак того, что все, что могло произойти, уже произошло – осталось только подбить итоги.

Минут через пять от «Петра Великого», «Андрея Первозванного» и «Дредноута» отделились бензиновые катера, направившиеся в сторону нашего «Быстрого» – а это значило, что предстоит разбор полета в международном, так сказать, масштабе.

26 июня 1908 года, 15:25. Гренландское море у летней границы паковых льдов, точка с координатами: 78 градусов северной широты 12 градусов западной долготы, эсминец «Быстрый».

Командир корабля капитан первого ранга Антон Петрович Никольский

Началась наша личная минута вечной славы. На борт «Быстрого» прибыли директор Санкт-Петербуржской обсерватории профессор Баклунд, директор Трептовской (это в Берлине) обсерватории профессор Архенгольд, и директор Кембриджской обсерватории профессор Роберт Ставелл Болл. И при иностранцах – политические кураторы делегаций: адмирал Тирпиц от немцев и адмирал Фишер от британцев.

Адмиралы