Под знаком кометы - Юлия Викторовна Маркова

из числа союзников по Брестскому Альянсу. Таким образом, мы, с одной стороны, сможем похвастаться нашими новыми железными игрушками, а с другой, показать партнерам по Брестскому альянсу, что мы ведем игру честно и ничего от них не скрываем.

– В этом предложении есть большое рациональное зерно, – сказал адмирал Карпенко. – В дни мира флот стоит демонстрировать потенциальному неприятелю и союзникам даже чаще, чем в дни войны. Только дальность у «Гангутов» не очень велика, да и для «Быстрого» этот поход будет на пределе запаса топлива, а потому вместе с отрядом необходимо посылать «Бориса Бутому», которого мы в тот раз перевели на Балтику вместе с «Быстрым», «Ретвизаном» и «Цесаревичем». Комплексный корабль снабжения, который может нести не только жидкое топливо, но и котельную воду, а также прочие запасы, будет в этом походе как нельзя кстати.

– Дядя Берти наверняка захочет включить в этот отряд свой «Дредноут»… – сказала императрица.

– Едва ли, – махнул рукой адмирал Карпенко. – Адмирал Фишер со своим любимым детищем при сопоставлении его с «Гангутами» и так выглядит как обкаканый. Первый раз вы его ткнули носом в это дело во время визита короля Эдуарда в Санкт-Петербург, второй раз – в Бресте, и вряд он снова захочет испытать это чувство. Сэр Уоттс, главный кораблестроитель британского флота, нахлобучку по своей тыковке уже получил. Так что делегацию кембриджских астрономов ваш дядя пошлет, а вот от демонстрации «Дредноута» воздержится. Не в его это интересах.

– В таком случае, – немного подумав, вымолвила императрица, – обсуждение можно считать законченным. Благодарю всех: и тех, кто принимал участие в обсуждении, и тех, кто молча мотал на ус, потому что с его делами астероид соприкасается только косвенным образом. Сергей Сергеевич, вы хотите еще что-то сказать?

– Выступать в поход следует где-то за неделю до предстоящего пролета астероида, следовательно, не позднее девятнадцатого июня, – сказал тот, – и соответствующие делегации подбирать уже по пути. Времени на подготовку осталось всего ничего, а значит, как говорил один литературный герой в подобных случаях, «цигель, цигель, ай-лю-лю»[36].

– Значит, быть посему! – кивнула императрица Ольга. – Павел Павлович, напишите господину Кутлеру (министр финансов) такую страшную бумагу, что внеочередной кредит на обеспечение этого плавания всем необходимым я повелела выдать немедленно и в полном объеме. Вперед и только вперед, время не ждет…

10 июня 1908 года, 10:15. Германская империя, Берлин, Королевский (городской) дворец.

Присутствуют:

Кайзер Вильгельм II Гогенцоллерн;

Статс-секретарь военно-морского ведомства адмирал Альфред фон Тирпиц.

– Свершилось, мой добрый Альфред! – воскликнул кайзер, в невероятном возбуждении выхаживающий по комнате. – Гигантская комета-астероид летит прямо к Земле. Еще немного – и произойдет такой большой ба-бах, какого не случалось со времени Сотворения Мира. Все произойдет точно по расписанию: двадцать шестого июня – предварительное выступление в небе над Гренландией, а тридцатого – удар в любую произвольно взятую точку земной поверхности между сороковым и шестидесятым градусами северной широты.

– Но в этот диапазон укладывается вся территория Германии, – растерянно сказал адмирал Тирпиц. – Мой кайзер, я не понимаю, чему тут можно радоваться…

– Не понимает он! – сверкнул глазами кайзер. – Через девять дней из Петербурга в направлении Гренландии с целью наблюдать пролет астероида и составить представление о том, куда же он грохнется, выходит морская экспедиция: один крейсер из будущего и два новейших линкора-монстра. Моя кузина Хельга приглашает всех членов Брестского альянса принять участие в этом приключении. Германскую делегацию возглавите именно вы, Альфред. Вашим помощником по научной части будет директор Трептовской обсерватории герр Симон Архенгольд. Этот человек – не самая важная персона в германском научном мире, чтобы публика следила за каждым его шевелением, и в то же время он достаточно авторитетен для того, чтобы его заявлению об угрозе падения астероида поверили все и сразу.

– Да, мой кайзер, – сказал адмирал Тирпиц, – профессор Архенгольд достаточно известен как в научных кругах, так и среди простых обывателей. Но я думаю, что главное в этом предприятии то, что русские показывают нам и прочим союзникам, что играют честно открытыми картами, и все их партнеры предупреждение о возможной угрозе получат одновременно, а не через какое-то время.

– Вы совершенно правы, мой добрый Альфред! – выкрикнул Вильгельм. – Вы можете себе представить, какую цену для реакции на угрозу могут составить один или два дня, в том случае, если этих дней всего три? Но угроза падения астероида и вычисление его места будет заботой профессора Архенгольда, а вы, Альфред, займетесь другим делом. Я хочу, чтобы вы как следует рассмотрели вблизи русские линкоры-убийцы, которые при минимальной цене и водоизмещении имеют максимальную эффективность – чего только стоит одна экономическая скорость, равная максимальным ходам броненосцев предыдущего поколения. Вы помните, как год назад русский «Гангут» промчался мимо нас на скорости, присущей скорее крейсеру-скауту или эскадренному миноносцу? Если мы будем биться с янки на их заднем дворе, нам тоже понадобятся подобные корабли, лучшие из лучших, способные своими залпами нашинковать в лапшу любое количество броненосцев предыдущего поколения, одновременно уклоняясь от ответных ударов, а потом, отряхнувшись, вернуться в свой порт для косметического ремонта и перезарядки боекомплекта. Это важно для нашей Империи, очень важно!

– Я это понимаю, мой кайзер, – вяло откликнулся Тирпиц, – но очень плохо представляю себя в роли шпиона.

– Не надо изображать из себя шпиона, мой добрый Альфред, – парировал кайзер Вильгельм, – тем более что это у вас все равно не получится, и в самые интересные места русского линкора вас не пустят. Просто постарайтесь почувствовать эту совершеннейшую боевую машину, чтобы соответствующим образом ориентировать наших кораблестроителей, пребывающих в плену некоторых заблуждений и предубеждений. Не исключено, что ваше наблюдение за поведением корабля, построенного с учетом знаний будущего, будет важнее наблюдения профессора Архенгольда за кометой. Астрономические явления, даже такие катастрофические, преходящи, и только война с политикой вечны.

– А вот тут, мой кайзер, вы совершенно правы – кивнул Тирпиц. – У меня тоже есть сомнение, что проект «G.7.b»[37] после завершения постройки будет лучше несчастного британского «Дредноута», с большим шиком обставленного русскими по всем статьям. Получится, что мы потратим сто пятьдесят миллионов марок золотом, а взамен приобретем четыре корабля, которые будут уступать вероятному противнику во всем, кроме бронирования, да еще качества изготовления. Но в бою это будет для нас слабым утешением. Я уже говорил вам, что самое большое наше счастье в том, что после присоединения к Брестскому альянсу нам не придется драться против русских зубастых