Консолидация - Джефф Вандермеер

Порой, ведя машину, он думал о директрисе. Вдоль берегов блестящего мелкого озера в окружении гор, отламывая куски колбасы, купленной на фермерском рынке. Цвет неба настолько светло-голубой, настолько не запятнанный ни облачком, что кажется нереальным. Девочка на старом черно-белом фото. То, как она была зациклена на маяке, но о его смотрителе даже не упоминала. Потому что была там. Потому что была там почти до самого конца. Что она видела? Что знала? Кто знал о ней? Знала ли Грейс? Усердные труды по поиску рычагов и средств со временем привели к найму в Южный предел. Знал ли кто-нибудь по пути ее секрет и думал ли, что это будет хорошей идеей в противоположность компрометации агентства? Почему она скрывала то, что знала о смотрителе маяка? Эти вопросы терзали его — упущенные возможности, отставание, слишком много внимания растению и мыши, Голосу, Уитби, а то, может статься, он разглядел бы это раньше. Досье, оставшиеся при нем до сих пор, не помогали, фотографии, лежащие на пассажирском сиденье, не помогали.

Теперь Джон ехал сквозь ночь, снова и снова выезжая к побережью, его фары выхватывали из тьмы оранжевый пунктир и белые ретрорефлекторы, а порой и серебристо-серое ограждение. Перестал слушать новости по радио. Не знал, не существуют ли деликатные намеки на надвигающуюся катастрофу, собранные им по крохам, только в его воображении.

Все больше и больше хотел сделать вид, что обретается в пузыре без всякого контекста. Что поездка будет длиться вечно. Что путешествие — самоцель.

Когда же слишком устал, то остановился в городке, название которого позабыл, едва выехав за его пределы. Заказал кофе и яичницу в круглосуточной закусочной. Официантка полюбопытствовала, куда он направляется, и он просто бросил: «На север». Она кивнула, не спросив больше ни о чем, — должно быть, разглядев в его лице нечто не располагающее к дальнейшей беседе.

Засиживаться он не стал, скомкав трапезу из-за внушавшего опасение черного седана с тонированными стеклами на парковке и потрепанного старого «Вольво» с наклейками на тему джунглей, чей владелец маячил там с сигаретой несколько дольше положенного.

Морось со стороны моря сгустилась в туман, заставив его ползти на скорости в двадцать миль в темноте, в постоянном неведении, что может вылететь на него из этой хмари. Один раз его до мозга костей тряхнул грузовик, в другой — олень промелькнул в свете фар, будто движущееся полотно, и скрылся.

На рассвете он пришел к заключению, что неважно, если даже мать солгала. Это тактическая деталь, а не стратегическая. Он всегда будет следовать этим курсом, убедив себя, что, едва переступив порог Южного предела, обрек себя вечно пребывать ни там, ни здесь, в дороге, ведущей на север. Скрюченные, истерзанные ветром деревья в тумане расплылись темными, хаотичными клубами дыма, жертвенно обращая себя в пепел, будто прозревая некую версию будущего.

В ночь накануне подъезда к городу Рок-Бей Джон позволил себе последнюю трапезу. Остановился возле шикарного ресторана под названием «Устье реки» в городке, прикорнувшем под сенью прибрежных гор в излучине реки, казавшейся анемичной рядом с волнами и полосами разноцветного песка, разбегающимися от воды, подчеркнутыми разбросанными грудами плавника и погибших деревьев, выглядевших, словно их поместили там, чтобы удержать все это на месте.

Усевшись у стойки, он заказал добрую бутылку красного вина, филе-миньон с чесноком, картофельным пюре и грибным соусом. С напускным наивным энтузиазмом слушал бахвальство Яна, опытного бармена, замаскированное под самоиронию, — забавные истории времен его работы в Лондоне, Париже и Рио — местах, где Джон ни разу не бывал. Порой тот украдкой поглядывал на Джона, обращая к нему изборожденное морщинами нордическое лицо, обрамленное длинными соломенными волосами. Наверное, гадая, не спросит ли его Контроль, что он делает здесь, среди плавника, на закраине света.

Пришло целое семейство — богатое, белое, в рубашках поло, свитерах и брюках хаки, будто сошедшее со страниц каталога одежды. Не обратившее внимания на него. Не обратившее внимания на бармена, заказавшее бургеры и картошку фри. Отец сел слева рядом с Джоном, заслоняя детей от чужака. Вот только где уж им ведать, насколько чужого. Они существуют внутри собственного пузыря: имеют почти все и не знают ничего. И говорили лишь о том, чтобы сидеть прямо и хорошенько пережевывать, о футбольном матче, который только что посмотрели и каком-то магазине в деревушке. Он им не завидовал. Не ненавидел их. Не чувствовал ни малейшего к ним любопытства. Вся история здесь, все зашифровано, превращено в бессмыслицу. Ничто из этого не имеет ни малейшего значения по сравнению с тайным знанием, которое он носит в себе.

Бармен выразительно закатил глаза в адрес Контроля, терпеливо снося меняющиеся заказы детей и легкое снисхождение в голосе отца, когда тот к нему обращался. А тем временем женщина в парадном мундире и двое ее друзей-скейтбордистов с Эмпайр-стрит эфирно собрались по обе стороны от Джона, таращась этому семейству в рот беззастенчиво голодными взглядами. Сколько же людей прошли незамеченными, не оставившими следа, неуслышанными, не задерживаясь. Угасшие во тьме дерьмовых социальных квартир и промозглых мотелей. Сделанные невидимыми. Сделанные несущественными. И сколько же из них могли быть им. Да и были им по-прежнему, трудясь здесь неведомо для этой семьи и даже бармена, все еще не покладая рук, хотя людей сводит на нет вовсе не незримая граница Зоны Икс, а весь окружающий мир.

Когда семейство удалилось, а вместе с ним и друзья Джона, он спросил бармена:

— Где тут можно взять катер? — любезным заговорщицким тоном. Дескать, я тоже пресыщенный собрат-путешественник. Собрат-авантюрист, порой закрывающий глаза на закон точно так же, как бармен в своих байках. Ты тот, кто нужно. Ты можешь меня затарить.

— Вы разбираетесь в судовождении? — осведомился Ян.

— Да. — На озерах. Недалеко от берега. Чуть дальше — и сам стал бы изюминкой одного из анекдотов Джека.

— Может, и да, — ухмыльнулся бармен. — Может, я сумею это организовать. — Раздробленный свет от люстры, составленной из стеклянных шаров, озарил его лицо, когда он наклонился, чтобы прошептать: — Когда он вам нужен?

Сейчас. Сию минуту. К утру.

Потому что ехать до самого Рок-Бей на машине он вовсе не собирается.

«Соленая жизнь» оказался модифицированным плоскодонным яликом с задранным носом, упрямо не желающим поворачивать направо хоть с видимостью грации. Крохотный сарайчик в качестве каюты по крайней мере отчасти отгородит его от крепких океанских ветров и мощного, хоть и видавшего виды мотора. Белая краска лупилась с древней посудины хрупкими хлопьями, обнажая дерево. Джону она показалась целым буксиром, но на самом деле служила рыбацким баркасом седовласому, брюхастому, кривоногому ходячему воплощению клише рыбака, продавшему ее вдвое дороже, чем лодка того стоила. Можно было подумать, что тот занят каким-то нелегальным побочным бизнесом и, наверное, просто разыгрывает из себя рыбака. Джон купил достаточно бензина, чтобы либо взлететь до небес, либо продержаться до конца света, и погрузил остатки своих припасов.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});