Солнышко (СИ) - Юлия Григорьева

- Думаю, пора, - сказал он.

- Да, пора, - улыбнулся старый вояка.

Он так ясно это почувствовал, волнение сразу отступило, оставив только радость от сознания, что там впереди его ждет Ана, его рыжее солнышко. Лорин Хард легкой походкой направился к шатру. На входе стоял черноволосый красивый мужчина с пронзительными черными глазами. Генерал сразу узнал гостя из своего сна. Он поклонился хану, тот слегка склонил голову в ответ. Истосковавшийся отец вдохнул, откинул полог шатра и решительно шагнул внутрь.

Таймаз поднял взгляд на высокого мужчину, который подошел поближе, встретился с ним взглядом и все понял. Барон даже через расстояние почувствовал взгляд мужчины с величественной осанкой, стоявшего у входа в шатер, скрестив руки на груди. Он склонил голову, признавая повелителя степей и понимая, что подойти к Ане ему не позволят, он тоже все понял.

* * *

- Папа!, - крикнула я даже раньше, чем отец вошел в шатер. - Папочка!

И повисла у него на шее. Прижалась крепко-крепко, боясь, что он сейчас исчезнет.

- Ана, маленькая моя, - отец обнял меня, прижимая к себе не менее сильно.

- Папочка, - я целовала его щеки, чувствуя, как слезы льются из глаз. - Я так соскучилась, папочка. Я так переживала. Как ты? Как твое здоровье? Ты хорошо себя чувствуешь? Дорога не утомила?

- Со мной все хорошо, доченька, - я увидела в глазах отца слезы и разрыдалась в полной голос. - Ну, что ты плачешь, глупенькая, - с улыбкой говорил отец. - Разве кадеты плачут?

- Генералы тоже не плачут, - ответила я, всхлипывая.

- Генералам можно по сроку службы, - улыбнулся отец, вытирая глаза.

- А кадетам по неопытности, - парировала я, утыкаясь ему в грудь лбом.

- Моя девочка, - с гордостью произнес отец, - Все такая же, в карман за словом не лезешь. Тебя не обижали? Ну, покажись, красавица моя. Дай посмотрю, какая ты стала.

Отец отодвинул меня и начал вертеть, рассматривая со всех сторон. В глазах генерала было и восхищение, и неодобрение одновременно. Он еще немного покрутил меня, а потом спросил:

- Тяжело в гареме хана жить?

- В гареме? Нет, ты что, наоборот весело, - беззаботно ответила я. - Только я не в гареме живу. Я в ханских покоях живу. Ой, пап, ты чего? - я увидела, как побледнел мой генерал. - Да, нет, пап, ты не понял. Таймаз живет в других покоях. А в моих только я и две мои девушки. Айша и Хаят. Ой, пап, у них так все забавно! Я даже не думала, что степняки так живут. Нам же что говорили - не люди. Резать, как только за саблю взялись. А среди них столько хороших людей есть. Вот Улуч, например... - мне так много хотелось рассказать отцу, потому слова лились рекой с языка, а папа слушал и улыбался.

А я все рассказывала и рассказывала про свою жизнь, и про степняков, и про Иманидов, про дворец, про подруг в гареме, про удивительный сад, про горное озеро, про Шаха и про древнее боевое искусство.

- Ты счастлива, дочка? - неожиданно спросил отец.

- Да, - так же неожиданно для себя ответила я и поняла, что это правда. - Только мне тебя очень не хватает, пап, - слезы снова навернулись на глаза. - Вот если бы и ты был рядом со мной...

- А домой совсем не хочется? - папа грустно улыбнулся.

- И домой хочется, - вздохнула я. - Я и по Мини соскучилась. И по Крайсу, и по друзьям из кадетского корпуса. Только знаешь, пап, я больше не хочу получать награды и звания за убийство. - и я задала тот вопрос, который мучил меня. - Папа, ты знал про карательные отряды?

Генерал вздрогнул от моего вопроса, отвел глаза и отошел к другой стенке шатра. Я тяжело села на подушки, в изобилии разложенные на полу шатра.

- Отрада моего сердца, все хорошо? - услышала я голос Таймаза, он почувствовал, как изменилось мое настроение.

- Да, Таймаз, все хорошо, - подавленно ответила я.

Отец удивленно посмотрел на меня, но ничего спрашивать не стал, потому что я ждала не вопроса от него, а ответа. Он подошел, опустился рядом и взял меня за руку. Некоторое время гладил, глядя перед собой.

- Ты знал, - утвердительно произнесла я.

- Знал, дочка, - не стал отнекиваться отец. - Мне никогда не нравились эти подразделения, неприятные люди. Но их создал король, значит, посчитал нужными. Солдат не обсуждает действия командиров. Солдат выполняет приказы.

- Почему ты не говорил мне? - тихо спросила я.

- О чем? О том, что по степи бродят орнийские отряды, которые ведут себя зачастую даже хуже степняков? Ты готова была услышать об этом, когда твои глаза загорались фанатичным блеском при слове - слава? Я никогда не врал тебе и не говорил, что война - благородное дело. И я не хотел, чтобы ты стала солдатом.

- Я помню, пап, просто... я была так потрясена, когда узнала, - я положила ему голову на плечо. - Пап, ты ведь никогда не участвовал в карательных операциях?

- Нет, но однажды прикрывал их отход, когда по следу шли разъяренные степняки, - признался отец. - Они даже не скрывали, за что их преследуют. Было противно, потом вспомнил, что творят степняки... Я два дня пил, чтобы забыть рассказы карателей. Отвратительно.

- Мое село вырезали в ответ на карательную операцию, - я утерла очередные слезы. - Тогда пять стойбищ уничтожили вместе с людьми. И сожгли.

- Пять? - отец глянул на меня. - Твое селение было пятым. Затем они ушли назад в степь. Не больше, не меньше.

Мы замолчали. Отец поглаживал меня по голове, а я сжимала его свободную руку. Говорить о неприятном больше не хотелось. О приятном пока тоже. Я вздохнула и потерлась щекой о плечо отца.

- Стоять! Капитан Шеллис, не сметь! - я узнала голос Ника.

- Бесов Крайс! - воскликнул генерал, вскочив с места, будто подкинутый пружиной. - Совсем рехнулся?

- Крайс? Что он здесь делает? - спросила я, чувствуя, как перехватывает дыхание от ощущения беды. - Таймаз! - закричала я.

И мы с отцом бросились прочь из шатра.

Глава 41

Палящее солнце заливало степь и маленький отряд, нападающий на двух мужчин. Мой хан, прекрасный, как гордый орел, молниеносно отражал атаки сразу нескольких человек. Рядом с ханом сражался Ник, его высокую фигуру я узнала сразу. Он двигался медленнее и не так грациозно, как Таймаз, но барон явно превосходил нападающих. Ник защищал чужого государя. К сражающимся спешили трое солдат, но в бой не вступали. Они повернули головы в сторону генерала. Я тоже посмотрела на него. Выражение отца было мне не понятно, он будто решался на что-то.

- Папа? - позвала я его.

Генерал вздрогнул и дал отмашку, солдаты сорвались с места и ворвались в схватку.

- Они убьют его, папа, - простонала я, глядя, как наседает на хана отряд вооруженных людей, которых возглавлял Крайс.