Пекло - Роман Глушков

Однако до конца тоннеля мы не доехали. Но не потому, что плазмодемон взорвал топливный бак, и мы, вопя и обугливаясь, дружно отправились к праотцам. Все было далеко не так трагично. Скорее, наоборот – все складывалось очень даже неплохо! Окружающее нас пламя резко погасло, и в тоннеле снова все стало по-прежнему. И хоть «горели» мы вроде бы недолго, нашим глазам все равно потребовалось время, чтобы привыкнуть к сумраку.

– Тормози! – крикнул я Бледному, поняв, что случилось. – Давай задний ход!

Бледный приоткрыл дверцу, чтобы лучше ориентироваться, сдавая назад. Я сделал то же самое – две пары глаз в такой работе лучше, чем одна. Фонари на том отрезке тоннеля, где пролетел Отшельник, полопались от высокой температуры, задние фары на «Урале» – тоже, и теперь там царила темнота. Единственным источником света позади нас было нечто, валяющееся прямо на дороге и горящее трепещущими языками пламени. В этом нечто отчетливо угадывался силуэт человека. И мне хотелось надеяться, что мы глядим не на погибшего Кальтера, в то время как сам Отшельник вылетел из тоннеля и подкарауливает нас где-то снаружи.

– Стой! – скомандовал я Бледному, когда до горящего тела оставалось несколько метров. «Урал», чьи колеса также дымились (но не горели, и то ладно), скрипнул тормозами и замер на месте, перегородив проезд. Впрочем, машин позади нас пока не наблюдалось, да и мы не собирались здесь надолго задерживаться.

Схватив фонари, мы выскочили из машины и осветили лежащее на дороге тело. Или не тело? Очертания у него и впрямь были человеческие. Но само оно выглядело не обугленным, а желеобразным, как медуза. Огонь, казалось, исходил прямо изнутри этого существа. Единственным не горящим участком на нем был маленький квадратик со сглаженными углами – нечто вроде темного пятнышка на солнце. И форма, и размеры этого пятнышка напоминали пакаль.

– Ну чего встали?! – донесся из темноты громкий голос, и лучи наших фонарей устремились в ту сторону. – Кого ждете, черт побери?! Вперед, за дело – время дорого!..

Кальтер был жив и вроде бы не пострадал, но его закопченное одеяние дымилось. Отбросив гермошлем, он прямо на ходу начал расстегивать замки на скафандре и в итоге снял его еще до того, как приблизился к нам. После чего остался в одной пожарной форме – такой же, какую носили мы.

Как выяснилось чуть погодя, Безликий углубился в тоннель примерно на треть, а потом вскарабкался на разделительную решетку и прицепил себя к ней за пояс альпинистским карабином. Короче говоря, занял самую выгодную позицию для стрельбы пакалем и освободил руки. Разбив две ближайшие лампы, Кальтер спрятался в тени, чтобы не бросаться в глаза водителям проезжающих под ним автомобилей. Вроде бы получилось. По крайней мере, ни одна машина из тех, что пронеслись по тоннелю за последующую четверть часа, не остановилась и даже не притормозила.

Услыхав пожарную сирену и увидев вдали красные и синие проблески, Кальтер выбросил респиратор и нацепил гермошлем. А когда заметил Отшельника, опустил вдобавок на стекло шлема светозащитный фильтр. Даже издали «сожравший» ракету плазмодемон слепил глаза. Что же будет, когда он ворвется в тоннель? А ведь Кальтеру нельзя стрелять наугад – ему нужно видеть летящего противника как можно более отчетливо.

Не вспомни Безликий о светофильтре, он, скорее всего, провалил бы миссию, поскольку не разглядел бы при такой яркости даже свой протез, не говоря об Отшельнике. Но в затемненном стекле его силуэт просматривался замечательно. И когда он ворвался в тоннель сразу за нами, Кальтер позволил врагу приблизиться на расстояние выстрела, взял небольшое упреждение и метнул пакаль в цель…

Упреки Кальтера в том, что мы медлим, были несправедливы. Мы едва покинули машину и еще даже толком не осмотрелись. Но теперь, когда выяснилось, что все живы, а враг обезврежен, я, Безликий и остальные приступили к работе с таким рвением, с каким настоящие пожарные готовятся к битве с огнем.

Открыв задний отсек, в котором находилась помпа, я подсоединил к ней шланг и окатил плазмодемона из брандспойта. Раздалось шипение, вверх ударили клубы пара, но полностью сбить огонь никак не удавалось. Едва я переставал поливать Отшельника, как на нем тут же проклевывались новые язычки пламени. Не знай я, с кем мы имеем дело, решил бы, что тушу сгусток напалма. С одним лишь отличием – напалм лежал бы на земле без движения, а этот сгусток живой плазмы под струей воды заворочался, начал издавать мерзкие звуки и шевелить конечностями.

Я ощутил, что от страха у меня на голове зашевелились волосы. Странно, ведь в последние два месяца я брил ее наголо. Но как бы то ни было, Отшельник имел сейчас явно не боевой вид – разве что ему захочется сразиться со мной врукопашную, – и это меня несколько утешало.

Пока я охлаждал противника, Бледный и Гробик вынули из другого отсека брезент и стали его разворачивать, а Кальтер – разматывать остальные шланги. После того, как брезент был расправлен, я стал обливать водой и его. Бледный же в это время взял топор и проверил одну из наших теорий – попытался отрубить врагу голову. Если бы майору это удалось и обезглавленный враг умер, мы, наверное, тут же пустились бы в пляс. Увы, топор проходил сквозь аномальную плоть Отшельника, не нанося ей ни малейших повреждений. Та часть его тела, которую следовало считать шеей, мерцала и вспыхивала при каждом ударе. Но урона от топора было не больше, чем если бы Бледный рубил им обычный огонь.

Убедившись, что все без толку, майор чертыхнулся и отбросил топор. Я тоже выключил помпу, после чего мы вчетвером ухватили за края изрядно потяжелевший брезент, набросили его на плазмодемона и стали заворачивать пленника в этот негорючий саван. А завернув, обмотали его для пущей уверенности шлангами. Затем я еще раз хорошенько облил сверток водой, и мы, опять же все вместе, забросили его на цистерну.

От обернутого в несколько слоев мокрого брезента Отшельника валил пар. Даже сквозь огнеупорные перчатки мы почувствовали, каким обжигающим был наш груз. А ведь он еще и пытался от нас вырваться! Впрочем, пока что мы могли с ним справиться. Нам осталось лишь поместить его в тюрьму, где он не доставит нам хлопот, как минимум, в ближайшие полчаса. А если повезет, то и дольше.

Открыв верхний люк цистерны, мы еще раз поднатужились и сбросили горячий сверток в воду. Потом задраили горловину, отцепили шланг и поспешили в машину. После чего рванули отсюда столь же быстро, как до этого мы удирали от Отшельника.

Вот где нам еще могли бы помочь пакали! Перенестись прямо отсюда к мосту вместе с «Уралом» – это было бы просто здорово. К сожалению, этот способ мог сработать лишь в том случае, если бы оба зеркальных артефакта остались на берегу. Но когда один из них находился с нами, ничего бы у нас не вышло. Или вышло бы, но не так, как нужно. К тому же аль-Наджиб опасался, что перенос того, кто уже пострадал от некорректной телепортации – плазмодемона, – мог завершиться для нас катастрофой. Проделывать такое было бы все равно, что десантироваться с самолета, зная, что ваш парашют имеет серьезный дефект и может не раскрыться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});