Пекло - Роман Глушков

– Не совсем, сказать по правде, – признался полковник. – Проблемы несоответствия содержания форме – это ведь из разряда философии, а я в ней не силен. Вот если бы «поменять пешки на рюмашки», как пел Высоцкий, тогда бы я, конечно, враз справился… А вообще, для решения таких вопросов у нас, вон, человек с большой башкой имеется… Крупье!

– Плазмодемону нельзя вернуть человеческий облик. Но, видимо, можно вернуть его нынешнее состояние к определенной точке отсчета, – с готовностью отозвался капитан. Похоже, он был с философией в более дружеских отношениях, нежели командир. – Неясно, правда, что конкретно мы должны принять за такую точку. И, соответственно, к чему нам надо готовиться.

– Возможно, речь идет о том состоянии демона, в котором он вынырнул из телепорта после своей неудачной телепортации с орбиты на родину, – заметил Кальтер. – Он ведь не сразу обрел нынешнюю силу, став таким горячим и буйным. Он вырвался из модуля спустя примерно полчаса после падения «Фантома». И потом, когда на демона обрушилась стена элеватора, он потратил еще полчаса, чтобы выбраться из-под завала. Его сила начала стремительно расти после того, как в него полетели ракеты и он стал впитывать огонь. Заметьте, какие маленькие языки пламени у человека, что изображен на пакале. А какой огненный шлейф развевался за плазмодемоном, когда он дрался с вертолетами?.. Возможно, это и есть подсказка, которая должна навести нас на правильный вывод.

– Ваша идея кажется мне небезынтересной, господин Безликий, – закивал аль-Наджиб. – Нельзя считать рисунки на артефактах точными во всех деталях. Но любой из нас согласится, что «пакальный» демон выглядит далеко не таким грозным, как тот, который носится сейчас над городом. И которого нам, между прочим, еще надо поймать, чтобы вручить ему пакаль прямо из рук в руки. И тут я, извините, пас… Но ведь у вас, надеюсь, уже есть идея, как мы это сделаем?

– Есть, – ответил Куприянов, посмотрев сначала на пакаль, что был вмурован в мост, а потом на тот, который он держал в руке. – Но для этого нам потребуется уже не гоночная машина. А также вещь, которую я приметил в одном из отсеков «Черного фантома». Ну и, разумеется, та хреновина, что запрятана в двойное дно кузова вашего «Доджа»…

– Извините, парни, что вмешиваюсь в вашу деловую беседу, – подала голос Шира, – но, по-моему, в реке опять что-то шевелится!.. Вон там, под той здоровенной железякой.

Разговор прервался, и все посмотрели, куда указывала Крамер – на один из пролетов железнодорожного моста, что лежал на боку поперек Чучуйки.

Это был, пожалуй, самый крупный из всех обломков. Даже упав на середину реки, он ушел под воду лишь наполовину. Пролет не препятствовал течению, поскольку обладал решетчатой конструкцией. Вода бурлила, проходя сквозь металлические балки, но не это привлекло внимание Ширы. Внутри огромной клетки и впрямь происходило нечто странное. Такое ощущение, что в нее, будто в рыболовную вершу, угодила белая акула, не меньше, и теперь она отчаянно пыталась вырваться на волю. Но единственное, что ей оставалось, это, выбиваясь из сил, плавать кругами в тесной ловушке. Правда, сил у рыбины было много, поскольку она ни на миг не прекращала свою борьбу…

И опять, как было и в случае с мнимым левиафаном, первое впечатление Кальтера оказалось обманчивым. Не обитало в Чучуйке ни чудовищ, ни акул, пусть даже в нынешнее сумасшедшее время они вполне могли там появиться. Зато было кое-что другое – речной водоворот. Тот, о котором рассказывал Кальтеру Ирод. И который Кальтер тоже включил в свои стратегические планы.

Обломки моста Утопленников не накрывали больше донный разлом, куда утекала вода. Теперь ее отток усилился, и это редкое природное явление вновь стало видимым на поверхности реки. Барьер из металлической сетки, что прежде не давал бесшабашным купальщикам (пусть и не всем) и рыбе попадать в ловушку, был сломан, а его место занял пролет моста. Разве что при всей своей громоздкости он был уже неэффективной защитой, особенно для рыбы.

– А вот и она – легендарная Скважина, – прокомментировал Грязнов возрождение второй здешней достопримечательности. – Ни у кого нет желания утопиться в гигантском унитазе? Говорят, до революции у скважинцев это был самый популярный способ покончить с жизнью. Да и сейчас он выглядит намного лучше, чем самосожжение, разве не так?

– И утопиться, и сгореть мы всегда успеем, – ответил не расположенный к иронии Кальтер. – Хотя охотиться на плазмодемона пойдут не все. Половина из нас останется здесь и займется кое-какой подготовительной работой. Ну а если охотники не вернутся, что ж… тогда поступайте как знаете. Но лучше хватайте ноги в руки и бегите прочь из города, пока есть возможность. Потому что если мы потерпим неудачу, в этом случае Скважинск уже никто и ничто не спасет…

Глава 13

Положа руку на сердце, замечу, что я всегда мечтал о том, чтобы в моей команде служил профессионал уровня Кальтера. Нет, конечно, мои нынешние соратники, включая аль-Наджиба и Ширу, меня более чем устраивали. Но Кальтер – это исключительный случай. Правда, у него имелся один серьезный недостаток – он не был командным игроком. А тем более теперь, когда мы не состояли на военной службе и у него был выбор, подчиняться моим приказам или нет.

Будучи отъявленным единоличником и педантом, Безликий считался в Ведомстве особо ценным исполнителем. Оно ценило талантливых одиночек, специалистов широкого профиля, ведь их заброска во вражеский тыл и эвакуация оттуда обходились гораздо дешевле. Да и маскироваться им было намного проще. Чаще всего Кальтер действовал вообще без группы поддержки, и это сформировало уникальный склад его мышления. В отличие от меня – командного оперативника, полагающегося на чужие глаза, уши и мозги, – Кальтер все привык делать самостоятельно. Вот почему в одной и той же ситуации он видел, слышал и анализировал куда больше любого из нас. Что позволяло ему буквально на бегу корректировать любой тактический план с учетом поступающей к нему новой информации.

План, который мы с Безликим разработали на берегу Чучуйки под защитным куполом «серого», тоже был неплох. И мог бы осуществиться, пусти мы на это дело всю нашу взрывчатку, включая обещанный Кальтером ядерный заряд. В этом случае «пакальная» игра лишилась бы изящества, но разве нас волновала ее красота? Пережить бы сегодняшнюю ночь – большего нам не требовалось. Однако после того, как, вернувшись в прошлое, мы продвинулись к разгадке зеркальных пакалей, нам наконец-то открылся смысл, зачем «серые» подбросили их обеим командам в самом начале игры.

Игровые фишки! Не призы, которые мы на тот момент еще не заслужили, не бонусы, обязанные облегчить нам игру, а именно фишки! Их следовало выбрасывать на игровое поле тогда, когда мы сочтем это нужным. Или не выбрасывать, надеясь выиграть турнир за счет собственных сил и оружия, а пакали оставить себе в качестве полученной авансом награды – здесь. И мы бы оставили, раз уж судьи дали нам полную свободу выбора. Да только имелась у этой медали оборотная сторона. Не разыграв фишки, я и Кальтер рисковали гораздо сильнее. Разыграв фишки поодиночке, мы рисковали бы примерно в той же степени. Причем не только своими жизнями. И если в игре, которую мы с треском продули и результат которой был аннулирован, мы допустили фатальный просчет по незнанию, теперь, в случае повторения ошибки, нам уже не будет оправданий. Да и кому перед кем тогда оправдываться? Разве что друг перед другом, когда мы будем отплясывать в аду на одной сковородке.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});