Золото - Сизя Зике

- Можешь ничего не бояться, - отвечает тот со своей широкой улыбкой, - ты нам очень нужен. Один только ты можешь достичь таких фантастических результатов!

И давай мне лепить свои комплименты: лезть без мыла в душу. Похвалы всегда приятны, но в устах такого притворщика как Герман они звучат фальшиво.

На следующий день они уезжают. Наконец-то появляется и Пабло, который идет на своих двоих. Герман, которому даю свою лошадь, устраивает для нас ковбойское шоу: стоя в стременах махает всем рукой на прощание. Перед отъездом я предостерегаю его еще разок и гляжу, как он удаляется, довольный, но и задумчивый.

Герман показался мне слишком уж знающим о жизни нашего лагеря, среди всего прочего было ему известно и про Барбароху, и про драку в Сьерпе, и о других подробностях, о которых знать бы и не должен был. Это не особенно-то и важно, но в чем-то саднит. Подзываю к себе Джимми.

- Много вопросов задавал тебе Герман?

- Нет, мы почти что и не разговаривали.

Тогда делюсь с ним своими наблюдениями.

- Даю честное слово, что лично я ему ничего не говорил. Я же знаю, чего можно говорить, а чего нельзя, у меня и привычки нет сексотить.

Я ему верю. Выходит, что в нашем лагере у кого-то слишком длинный язык.

* * *

Теперь вновь приходится брать людей в ежовые рукавицы. Эти два дня почти отпуска и присутствие тех кретинов имели фатальные результаты для производительности. Когда дневная смена уже готова к выходу, ко мне подходит Чита.

- Дон Хуан Карлос, я таки решил, буду уходить.

- Ты уверен?

- Да, не могу я выносить больше дочек Низаро, к тому же меня здесь не любят.

Пытаюсь его переубедить, потому что до сих пор был им вполне доволен, опять же, сам мне он нравится. Только незаменимых здесь нет. В связи с его хорошим поведением, вопреки своим предыдущим словам, расплачиваюсь с ним.

- И куда ты теперь пойдешь?

- К Барбарохе. Теперь я уже немного разбираюсь в золоте, и вот подумал, что войду с ним в компанию, потому что у него имеется опыт.

- Смотри, раз ты будешь с ним, теперь ты должен будешь подчиняться установленным нами принципам. Тебе нельзя будет появляться ни здесь, ни на реке. Согласен?

- Согласен.

И он уходит.

* * *

Прошло пару дней, и я забыл о нем. Сейчас же я на реке и поднимаю каноа, уже пора ужинать, так что люди отосланы. Со мной остались только Джимми, Уайт, Чиче и Низаро. Я надзираю за делом, как вдруг замечаю приближающегося к нам Читу. Как и всегда, торс у него обнажен, в руке он держит мачете.

- Я хочу поговорить с тобой, Хуан Карлос.

- Нечего тебе здесь делать, так что уматывай, урод.

- Как сторож дома Барбарохи я имею право...

- Ты имеешь право только валить отсюда, причем, как можно быстрее.

- Думаешь, что я тебя боюсь, - поднимает он мачете.

Это он уже далеко зашел. Вытаскиваю револьвер, целюсь ему в ногу и стреляю. Пуля разрывает ему штаны в области колена. На лице Читы рисуется изумление, затем ужас, когда до него доходит, что я стреляю именно в него: он роняет мачете и, охваченный паникой, убегает что было сил. Он спотыкается, падает, встает: при этом он дико перепуган. Чита буквально летит в воздухе, ожидая вторую пулю, которая его убьет, и наконец-то ему удается пробежать четыреста метров, отделяющих его от леса. Когда он после этого вот беспорядочного кросса прячется среди деревьев, то наверняка бьет все рекорды бега.

Минут пять никто не отзывается, и работа идет молча. Потом все расслабляются, и начинаются шуточки. Когда через час мы возвращаемся домой, все ожидают нас и лыбятся. Они видали, как Чита, очень гордый и самоуверенный, входил в лес, несмотря на предостережения Марселы, затем услыхали выстрел и собственными глазами узрели, как он вылетает из леса как сумасшедший. Один только рассказ об этом событии смешит их до слез. Похоже, что парень был весь в крови из-за того, что падал во время своего панического бегства через лес.

После еды замечаю, что люди как будто чем-то стреножены. В конце концов клещами вытягиваю из них причину: оказывается, Чита грозил, что отравит воду и подпалит все ранчо. Кое-кто даже видал, как он готовит факел. Люди напуганы, дом построен из дерева и листьев и может сгореть буквально за минуту. К тому же им известно, что у меня под кроватью лежит ящик динамита, и они отказываются идти спать. Как мне кажется, это всего лишь угрозы и похвальба типа, не желающего терять лица, и, хоть я и сомневаюсь, что он и вправду захочет воплотить их в действие, людей следует успокоить.

Когда я направляюсь в сторону ранчо Барбарохи, держа в руках пачку патронов, они стоят на пороге дома и следят за мной. Я стреляю в крышу и зову Читу, чтобы тот вышел поговорить. Поскольку тот не отвечает, громко предостерегаю его, чтобы он и думать забыл о своих планах мести. После этого, чтобы придать своим словам веса, сажусь напротив входа и буквально нафаршировываю дом пулями. Hачинаю с дверей, которые разлетаются с первого же выстрела, а затем переключаюсь на стенки. В грохоте пальбы каждая пуля из Магнума 357 вырывает шмат доски. Когда мне все это уже надоедает, коробка с полусотней патронов совершенно пуста, а вся фронтальная часть дома находится в жалком состоянии. Бедный Чита, надеюсь, что у него было время где-нибудь схорониться. А потом, в совершеннейшей тишине, объявляю людям, что они могут идти спать.

* * *

Hа следующий день Чита исчезает. Его нигде нельзя найти, и я считаю, что он в панике решил удрать. Похоже, что пришло время взаиморасчетов, потому что мы только-только начали работу, как вдруг прибегает Манолито предупредить меня, что только что пришел Барбароха с полицейским. И действительно, через пару минут они появляются. Сидя в своем кресле-качалке, слежу за тем, как они подходят. Барбароха выглядит весьма уверенным в себе и широким жестом указывает мусору на реку. Последнего я не знаю, это молодой парень, лет двадцати пяти, с лицом, которому он сам пытается придать жесткое выражение; он уверен в престиж своего мундира.

- Хулио Кортес, из бригады в Сьерпе, - представляется он, отдавая честь по-военному. - Это вы Дон Хуан Карлос?

- Что вы тут делаете? Вам не говорили, что это частные владения?

Мой ответ сбивает парня с толку. Он откашливается и пытается взять перевес.

- Я пришел в отношении жалобы сеньора Герардо. Здесь творятся беззакония, я сам видал, в каком состоянии очутился его дом. Пока суд не вынесет свой вердикт, я буду вынужден приостановить здесь работы.

Поднимаюсь с места и подхожу к полицейскому. Я превышаю его на голову.

- Это чего ты будешь вынужден приостановить, пацан?

Рабочие прерывают работу и, усмехаясь от уха до уха, окружают нас. Мусорок внезапно почувствовал себя весьма одиноко, и до него доходит, что здесь, в джунглях, заставить выполнять законы, это совсем не то, что в городе: тут, чтобы иметь авторитет, одного мундира недостаточно.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});