Обречен на смерть - Тони Кент

Хёрста не было. В такой ситуации мог быть только один исход.

Майкл смолк. Он дошел до последней части истории. Самой противоречивой.

Он посмотрел на то, что осталось в стакане. Меньше половины. «Может, и хватит, чтобы помочь мне продержаться, – подумал он. – Посмотрим».

Когда стакан снова коснулся стола, он был уже пуст.

– Дерека с самого начала подрядили защищать Хёрста. Это случилось летом перед моим ученичеством. Так что я пропустил подготовку к делу. Процесс начался через три недели после того, как я приступил к своему полугодовому ученичеству у Дерека. Это дало мне время прочитать документы по делу и поближе познакомиться с Дереком, но не более того.

Несмотря на неопытность, я видел, что у Хёрста неплохие шансы выйти сухим из воды. Доказательства обвинения не были неоспоримыми. Конечно, его местонахождение во время ареста представляло проблему. К тому же у него не было алиби на тридцать шесть часов, имевших основное значение, и он подходил под общее описание похитителя в плане роста и телосложения. Но похититель все время был в маске и перчатках. И в доме, и в банке, и с детьми. Поэтому общее описание не имело большого значения. Вдобавок не нашлось никаких следов нахождения Хёрста в доме, в банке, в минивэне. Даже отрезанные пальцы Тины ничего не показали. Как не было и улик, предоставленных сотовой связью. Практика отслеживания людей с помощью телефона находилась еще в зародыше, но уже приносила плоды. Должно быть, Хёрст знал об этом, потому что во время ареста при нем не было телефона и он не делал никаких звонков с устройств, которые можно было бы приписать ему. Как я уже сказал, единственной его ошибкой было то, что он не покинул убежище раньше, однако даже при этом никто не видел его внутри. Обвинению очень сложно было добиться его осуждения.

Что было на руку нам, команде защиты. В первый день процесса я зашел в Олд-Бейли летящей походкой. Я знал, какую тактику изберет Дерек. Знал, что наши преимущества перевешивали наши слабости. Я предвкушал, как приму участие в громком процессе, на котором мы победим. Я действительно на это рассчитывал. Моя карьера должна была начаться феерически. А потом я впервые увидел Карла Хёрста.

Майкл замолчал, вспоминая их первую встречу. Эти светлые немигающие глаза. К нему разом вернулись все воспоминания. Все ужасы, которые он изгнал из памяти, как делал в конце каждого процесса, где было так много зла. Заставить себя забыть было единственным способом выжить на этой работе, сохранить способность спать по ночам. Но сейчас, когда воспоминания о деле Хёрста захлестнули его, в голове сидела лишь одна мысль.

«Я должен был раньше понять, что это Хёрст. Должен был выяснить, что он вышел из тюрьмы, и пойти к Леви».

Чувство вины грозило сломить его, но Майкл не мог этого допустить. Сейчас самым главным было поймать Хёрста. А для этого Майклу нужно было закончить рассказ. Он заставил себя продолжать.

– В 09:30 утра мы с Дереком были у камер в Олд-Бейли. Нас впустили первыми. Прошло минут пять, прежде чем охрана привела к нам Хёрста. И еще минут пять, прежде чем он убедил меня, что виновен по всем статьям и должен провести жизнь за решеткой.

– Пять минут? – последовал вопрос. Теперь уже от Леви. – Что он сделал за пять минут?

– Все, что ему нужно было. – Майкл помолчал долю секунды. Столько ему понадобилось, чтобы подобрать нужные слова. – Я не из того мира, откуда обычно выходят барристеры, Джоэль. Я рос в окружении людей самого разного толка. Многие из них были порядочными людьми. Но многие не были. Да, я был еще очень молод, но уже повидал достаточно отморозков и психопатов, чтобы научиться их распознавать. И, встретив Хёрста, я сразу понял, что он тот еще урод.

– Но что тебе подсказало? Он что-то такое произнес или сделал?

– Нет, для этого он был слишком умен. Ни в чем не признался. Ты знаешь, это работает, Джоэль: если бы Хёрст сказал нам, что виновен, мы не смогли бы нормально его защищать. Не смогли бы выступить перед судом с версией событий, про которую знали, что она ложная. Это против всех правил.

– Тогда в чем было дело?

– Невозможно объяснить. Наверное, во всем. Не пойми меня неправильно. Хёрст настаивал на своей версии событий. Заявил, что непричастен к похищению. К смерти Томми. К ограблению. Ни к чему из этого. Утверждал, что просто оказался не в том месте не в то время. Искал потерявшуюся собаку, когда над головой закружил вертолет и его арестовали под дулом пистолета. Если бы на его месте был кто-то другой, я, возможно, поверил бы. Но то, как он это рассказывал… Все время улыбаясь при этом… Какими печальными бы ни были обстоятельства дела, с его лица не сходила самодовольная улыбка.

Теперь я понимаю, что он вообще не пытался заставить нас поверить ему. Убедить в том, что он говорит правду. Ему было наплевать. Он знал, что доказательства против него гроша ломаного не стоят, и думал, что выиграет дело, даже если мы выполним свою задачу спустя рукава. И он знал репутацию Дерека. О том, чтобы выполнить работу спустя рукава, не могло быть и речи. Дерек был слишком хорош для этого. Так что дело было предрешено. Я вышел оттуда, зная, что Хёрст виновен, и зная, что через несколько недель эта мразь снова окажется на свободе.

Майкл снова замолчал. Он дошел до той части истории, которую боялся рассказывать. Той, которую они с Ридом заставили себя «забыть» столько лет назад. До причины того, почему они никогда не обсуждали дело Карла Хёрста.

– Так что изменилось? – спросила Леви. – Почему Хёрст провел четырнадцать лет в тюрьме, когда его стопроцентно должны были отпустить?

Майкл опустил глаза, зная, что у него нет иного выбора, кроме как ответить.

– Я не мог позволить ему выйти на свободу. После того, что он сделал с детьми. Я не мог позволить ему сделать это снова, Сара. И я ни в чем так не был уверен, как в том, что, если ублюдка выпустить, он сделает это снова.

Поэтому я стал ждать. Чтобы посмотреть, как будет идти процесс. Не найдется ли у стороны обвинения козыря в рукаве. Но когда я понял, что козыря не нашлось – когда я понял, что Хёрста точно признают невиновным, – я принял решение.

Перед тем как должна была давать показания Тина Баркер, я связался с Адамом Блантом.