Ковчег Могущества - Ольга Крючкова

От страха Фарбис прижалась к Тутмосу, и он крепко обнял ее.

– Теперь я понимаю, почему Гора называли Богом света, – потрясенно промолвила женщина, когда стихли последние звуки рассыпавшихся в прах осколков кирпичей. – Потому что он умел управлять им!..

Хафра, все это время наблюдавший за действиями эрпатора из своего укрытия, с ужасом вдруг почувствовал, что глаза его застилает пелена. Из опасения потерять сознание и обнаружить тем самым своё присутствие, он, собрав последние силы, поспешил неслышно ретироваться.

* * *

Разумеется, уснуть той ночью Хафра уже не смог. Какие только мысли не рождались в его голове! И что эрпатор, обладая божественной силой, теперь-то уж точно свергнет отца-фараона. И что благодаря этому Та-Кемет завоюет вскоре весь мир и ни одно из государств уже не посмеет никогда более посягать на египтян. И что ему, простому жрецу храма Ра, посчастливилось воочию увидеть оружие бога Гора – то самое, с помощью которого он победил Сета…

В свете подобных размышлений жреца начали одолевать сомнения: а стоит ли в таком случае чинить препятствия эрпатору? Вдруг Тутмос никогда и не помышлял об узурпации власти и никакого заговора на самом деле не существует? «Да, но если оставить всё как есть, – возражал сам себе Хафра, – к чему может привести наследника та сила, которою он теперь владеет? И осознает ли он сам, какая ответственность лежит на нём отныне?»

Хафра вспомнил, что с тех самых пор, как эрпатор появился перед ним и сегерами в Золотом доспехе, он постоянно задавался вопросом: почему верховный жрец элефантинского храма провозгласил его тогда живым воплощением бога Гора? Теперь ответ был ясен: значит, в абидосском храме «Миллионов лет» эрпатор не только прошёл ритуал Посвящения, но и получил в дар божественный жезл Ра-Гора. Вот жрец с Элефантины, увидев сей символ божественной власти в руках Тутмоса, и уверовал, что перед ним – истинное воплощение Бога света на земле.

Постепенно мысли Хафры обрели относительную стройность; по крайней мере, он нашёл объяснение многим вопросам, терзавшим его в течение достаточно уже долгого периода времени. Теперь оставалось только понять, чего хочет он сам: примкнуть к эрпатору или остаться верноподданным фараона?

Едва дождавшись утра, жрец поспешил к наместнику Мермосу. Однако поскольку тот ещё спал, а приближенные не пожелали его беспокоить, у Хафры созрел другой план: покинув со всеми предосторожностями лагерь, он отправился к разрушенной пирамиде. Достигнув знакомого по минувшей ночи места, жрец решительно приблизился к тому, что осталось от бывшей усыпальницы. Картина его взору предстала впечатляющая: камни, некогда лежавшие перед пирамидой, оплавились, а обожжённый кирпич, из которого она была сложена, рассыпался в прах. Хафра присел на корточки и провел кончиками пальцев по одному из камней.

– Сила Ковчега необычайно сильна… – прошептал он в смятении. – Но и чрезвычайно опасна! Необходимо как можно скорее встретиться с Мермосом и всё ему рассказать. Даже если он решит, что мой разум похитили демоны…

Хафра вернулся в лагерь. Наместник и эрпатор уже бодрствовали – готовились к возвращению в Куббан. Жрец поприветствовал их, внешне изо всех сил стараясь сохранить спокойствие и невозмутимость.

* * *

Из-за сборов и возвращения в Куббан Хафре пришлось отложить визит к наместнику до второй половины дня. К тому времени Мермос успел уже насладиться и прохладной водой бассейна, и сытной трапезой, поэтому в силу охватившего его состояния некоторой расслабленности слушал гостя поначалу рассеянно. Однако когда жрец, перейдя едва ли не на шепот, начал рассказывать о событиях минувшей ночи, непосредственным очевидцем коих ему довелось стать, наместник застыл буквально с открытым ртом.

– Ты хочешь сказать, что эрпатор владеет божественным оружием? – обескуражено спросил Мермос, когда Хафра умолк.

В ответ собеседник с ноткой раздражения процедил:

– Именно это я и пытаюсь донести до тебя, Мермос. Да, Тутмос действительно владеет Ковчегом Могущества! Тем самым, которым Гор испепелил город Омбос.

Почувствовав, что по лбу обильно заструился пот, наместник машинально отёр его тыльной стороной ладони и приказал подать холодного пива. Лишь отпив холодного терпкого напитка, сваренного в пивоварнях Куббана, он вернулся к теме разговора:

– Почему ты решил рассказать о Ковчеге мне, жрец?

Хафра недоуменно вскинул брови:

– А не ты ли, Мермос, просил меня глаз не спускать с Тутмоса и докладывать тебе обо всём подозрительном? И не ты ли намекал мне, что эрпатор, уподобившись Гору, может представлять собою опасность? – Видя, что собеседник сконфуженно опустил глаза, он многозначительно добавил: – Ты, конечно, можешь забыть как о всех наших прежних разговорах, так и о нынешнем. Главное, чтобы они не аукнулись тебе впоследствии – когда Тутмос свергнет отца-фараона и займёт его трон.

Наместник в душе уже горько сожалел, что делился некогда с Хафрой и Нахмином своими опасениями по поводу новой ипостаси наследника. Поэтому миролюбиво произнес:

– Да не все ли нам равно, жрец, кто будет стоять у кормила власти – фараон или его сын?..

Хафра, с удовольствием глотнув холодного пива, снисходительно заметил:

– В этом отношении ты, безусловно, прав, Мермос. Но разве тебе всё равно, кем бы мог стать при каждом из них ты сам? – Заметив явную заинтересованность собеседника, он тем же тоном продолжил: – Думаю, если мы с тобой своевременно сообщим фараону о готовящемся против него заговоре, он непременно осыплет нас милостями. Я, к примеру, не прочь получить должность Верховного жреца Авариса, а со временем и вовсе сместить Эйе. А чего бы ты пожелал себе, Мермос? Откровенность, как говорится, за откровенность…

Правая рука наместника, крепко сжимающая ониксовую чашу с тёмным пивом, застыла на полпути ко рту. «Действительно, а чего хотелось бы достичь в этой жизни мне? – задумался он. – Практически единолично править Нубией – это, конечно, почётно и выгодно, но вот усмирять мятежников, как выяснилось, – дело хлопотное и беспокойное…» Мермос на мгновение представил себя Первым советником или Главным казначеем Аменхотепа и тяжело вздохнул: эти должности, несомненно, куда выгоднее и приятнее… Наконец, приняв мысленно нелёгкое решение, он осушил чашу и со значением изрёк:

– По возвращении в Небехт я намереваюсь отправить часть трофеев в Инебу-Хедж. Было бы неплохо, жрец, если бы сопроводительное послание фараону доставил лично ты.

Хафра, мгновенно догадавшись о содержании будущего письма, благосклонно кивнул, но сразу вслед за этим посетовал: